Странное чувство, когда по венам течёт магия — лёгкая, искрящаяся. Пока горничная не появилась, я испробовала свои новые силы: направляла энергию в ладони, отчего они начинали светиться и из них сочилась целительная энергия. Таким образом я оживила в вазе цветы, которые начинали уже увядать, и пришла в полный восторг от своих способностей. Получается, я могу лечить людей и животных! Руки зачесались от нетерпения. На ком бы потренироваться? Но только чтобы никто не видел.

Сила подчинялась мне с лёгкостью, стоило только подумать о том, чего хочу. Меня это безумно радовало, ведь теперь я смогу держать под контролем магию, которая перешла ко мне от жрицы. При мысле о Солане мне стало грустно оттого, что они с Красибором так и не прожили долгую счастливую жизнь, особенно было жаль их неродившееся дитя. Но что поделать, времена тогда стояли суровые.

Мне не давала покоя просьба жрицы найти книгу Живы. Где её искать? Определённо в подвале усадьбы, ведь дом был построен на руинах обители. Отыскать бы те чертежи и схемы Дивного, которые спрятал отец Софьи. Вдруг я там найду подсказку, в какой части подвала находится вход в подземелье.

Сердце гулко застучало в груди при мысли о том, что я могу вернуться домой. Мы снова поменяемся с Софьей телами. Она вернётся к матери и к мужу… моему мужу? Я посмотрела на своё отражение в зеркале, закусив губу. Готова ли я бросить Константина и Машу? Дивное с его обитателями? Однозначного ответа я не находила.

Вдруг поняла, что всё это время я не вспоминала Арсения, словно его не было в моей жизни никогда. Желание действительно сбылось — я забыла, как мне тогда казалось, любовь всей своей жизни. Никаких эмоций не ощутила я сейчас, думая о муже лучшей подруги. На душе сразу стало легко и спокойно. Чувства к Арсению точно в прошлом.

Когда пришла Настасья, чтобы помочь мне с одеждой и причёской, дом уже вовсю гудел, готовясь к завтрашнему обеду. Слуги наводили окончательный блеск в гостиных и столовой. Званый вечер обещал быть долгим и утомительным: приглашение графа приняли шесть семей, как минимум человек двенадцать-пятнадцать приедут.

Вдруг открылась смежная дверь, и в комнате появился граф в серых брюках и белой рубашке — свежий, побритый, и пахло от него французским одеколоном. Его камердинер постарался на славу, как всегда.

— Доброе утро, дорогая супруга, — прознёс он официальным тоном. — Вы собираетесь на конную прогулку? Мари уже не спит, ждёт вас.

— Конечно. Позавтракаю и спущусь, — кивнула я, но сразу вспомнила про конюха. — Только сначала навещу Егора и перевяжу ему ногу.

Муж сдвинул брови на переносице.

— Сам он не справится? — и поправил воротник рубашки, словно тот давил ему на шею.

— Я хочу удостовериться, что нога заживает как надо, без воспалений и осложнений, — пристально посмотрела я на графа.

— Хорошо, тогда встретимся у конюшни. Мари я приведу сам, — он развернулся и ушёл в свою комнату.

Настасья кинулась в гардеробную за костюмом для верховой езды. На улице ярко светило солнце, поэтому я не стала надевать жакет, оставшись в белой блузке с пышными рукавами. Широкополая шляпа спасёт меня от солнечный лучей.

Вымыла руки, взяла свой лекарский чемоданчик и поспешила во двор. Егора я нашла у конюшни. Парень сидел на большой чурке, вытянув раненую ногу, и старательно чистил конскую сбрую. Если он пока не мог убирать денники, то лёгкий ручной труд был ему доступен.

Рядом с ним, к моему удивлению, я увидела Горация, который развалился в тенёчке под крышей, и дремал. Услышав мои шаги, пёс тут же подскочил и с радостным лаем кинулся ко мне.

— Гор, привет, — улыбнулась я питомцу, который ластился, словно щенок. — Прости, погладить не могу пока. Я только что вымыла руки, чтобы осмотреть Егора. Вот сделаю перевязку и тогда почешу тебя за ушком.

Пёс будто понял мои слова и кинулся обратно в сторону конюха, который пытался встать на ноги, чтобы поприветствовать меня.

— Егор, не надо, — осадила я его, указав рукой, чтоб он вернулся на чурку. — Я посмотрю твою ногу и перевяжу.

— Доброе утро, барыня, — он взглянул на меня так, словно опять ангела увидел. Ой, чую, неспроста это. — Благодарствую.

— Подними штанину, — строго приказала я, а сама огляделась, чтобы найти подходящее сиденье для себя.

Из конюшни вышел старший конюх и сразу низко поклонился, приветствуя меня.

— Онисим, принеси стул или табурет, пожалуйста.

— Сию минуту, барыня, — кивнул мужик и юркнул куда-то в другую дверь.

— Как нога? Не болит? — участливо посмотрела я на парня.

— Немного, особенно если хожу, а так терпимо, — смутился немного конюх, задирая штанину вверх.

— Положи ногу сюда, — я кивнула на соседнюю чурку, чтобы было удобно снять бинты.

Вернулся Онисим и принёс крепкий табурет, на который я и присела. Размотав бинт, я обработала шов, выглядел тот аккуратным и чистым. Кажется, моя магия помогла, ткани восстанавливались быстро и без осложнений, что в современных условиях было настоящим чудом. Затем я не спеша наложила чистую повязку.

— Всё, можешь дальше работать, Егор, — улыбнулась я парню, когда закончила. — Только береги ногу. В бане не парься пока.

— Спасибо, Софья Андриановна, — его большие глаза смотрели на меня с таким обожанием, что мне стало неловко.

— Софья, вы закончили? Теперь-то мы можем заняться верховой ездой? — строгий голос мужа застал меня врасплох. Хотя мы и договаривались встретиться у конюшни, но появился Константин неожиданно.

— Конечно, — я поднялась, закрыла свой саквояж, поставив на табурет. — Егор, присмотри за ним, пожалуйста, пока я на Авроре буду ездить.

— Хорошо, барыня, — с охотой отозвался конюх.

Гораций тут же встрепенулся и уткнулся носом в мою ладонь, напоминая о моём обещании. Я погладила его с удовольствием, наблюдая за тем, как Онисим выводит белую лошадь из конюшни.

— Софья, я тоже хочу быть лекарем, как ты, — вдруг выскочила Маша из-за спины отца. — Это так интересно — лечить людей. Научишь меня?

— Да. Кое-чему могу научить, например, обрабатывать раны, — улыбнулась я девочке. — А сейчас пойдём посмотрим, как я буду ездить верхом на Авроре.

Граф взял повод у конюха и нетерпеливо посмотрел на меня. Я подошла к кобыле, аккуратно погладила её по морде. Аврора приветливо фыркнула, обнюхивая меня.

— Ну что, красавица, пойдём погуляем? — похлопала я её по шее.

Изгородь в леваде уже починили. Других лошадей там не было, чтобы не мешали тренировке. Маша осталась за изгородью и наблюдала оттуда. Я снова садилась в седло с приступка — так было намного удобнее, особенно когда длинная юбка мешалась под ногами.

На мой взгляд, тренировка прошла хорошо. Аврора понимала меня с полуслова. Кажется, мой дар влияет на животных, вон как Гораций ластится, причём только ко мне. Может, они чувствуют мою благодатную магию?

В отличие от животных, мой муж не ощущал ничего подобного и пребывал не в самом лучшем расположении духа, общаясь со мной сухо и строго. Постоянно указывал на мои ошибки, но ни разу не похвалил. И мне казалось, что он жутко недоволен тем, как я держусь в седле. Если бы не присутствие дочери, он бы, наверное, выражался более резко. Его сурово поджатые губы говорили о том, что Константин с трудом сдерживает эмоции.

Глядя на мужа и выслушивая его придирки, я постоянно вспоминала наш вчерашний неожиданный поцелуй и пропускала половину его слов мимо ушей, так как кровь начинала кипеть в венах, ударяя в виски. Вот как тренироваться в таких условиях, когда мысли совсем о другом? Наверное, поэтому я раз за разом допускала одни и те же ошибки, чем вызвала недовольство графа.

Я украдкой вглядывалась в профиль Константина, и мне опять показалось, что он мне кого-то напоминает. Его аристократические черты лица не давали мне покоя.

— На сегодня хватит, — строго крикнул муж.