А после обеда меня ждал танцкласс: просторное помещение с зеркальными стенами, вдоль которых тянулись деревянные жердины. Вертлявый магистр Ришель согнал всех неофитов в угол зала, а потом вызывал по одному на середину. Вызванному требовалось представиться и продемонстрировать какой-либо танец. Я наблюдала, как двигаются другие, и ломала голову, что показать самой. Почти все наши пляски строятся вокруг какой-то истории и рассчитаны на участие партнера, в одиночку их, конечно, изобразить можно, но будет непонятна суть танца. Единственное, что пришло мне в голову, показать скользящую хороводную проходочку. Конечно, когда танцоров много, можно и змейку завить, и в две линии покружиться, но и сольно очень красиво смотрится девушка, будто бы плывущая над землей. Сказано — сделано. Когда подошла моя очередь, я сложила руки перед грудью и посеменила меленькими шажочками по кругу.

Уж не знаю, что я сделала неверно, но магистр отреагировал на обыкновенную «Березку» слегка раздражительно. Очень странно, ведь многие девочки так вихляли бедрами и изгибались, что срамно смотреть было, у меня же все целомудреннее некуда.

Чуть скривив губы, наигранно-елейным голосом преподаватель обратился ко мне:

— Неофит Ролло, надеюсь, ваша нравственность не будет оскорблена просьбой — совсем немного приподнять подол платья? Только не останавливайтесь.

Ничего оскорбительного я в словах верита Ришеля не углядела. В деревнях все, от мала до велика, женщины носили гораздо более короткие одежды, нежели было принято в городе — никому ведь неохота подолом коровьи лепешки размазывать! Однако, судя по глумливым улыбочкам на лицах некоторых неофитов, вопрос был с подвохом. Но не предложит же преподаватель первокурснице что-то откровенно неприличное, тем более прилюдно? Я, не прерывая танца, пожала плечами, «расплела» сложенные перед грудью руки и приподняла край юбки.

Магистр некоторое время неотрывно смотрел на мои семенящие ноги, а потом изумленно произнес:

— А теперь отпустите подол и продолжайте движение.

Тут же за моей спиной пробежал шепоток, среди которого раздался басовитый возглас:

— Обалдеть!

— Я склонен с вами согласиться… — задумчиво отозвался верит Ришель. — В смысле: потрясающе! А откуда вы прибыли, неофит Ролло?

— Из Пеньковского уезда, — ответила я, не поворачивая головы и по-прежнему «плывя» по кругу.

— И как у вас там принято танцевать вот этот вот… Да остановитесь уже, я из-за вас мысль теряю! Так как этот танец обычно исполняют?

— Ну, девушки водят хоровод, двигаясь друг за дружкой, иногда держась за руки, иногда кружась. Чем больше участников, тем интереснее фигуры.

— Вы хотите сказать, что у вас многие девушки так умеют?

— Да почти все.

— Невероятно! Знаете, неофит Ролло, а ведь до сих пор я считал подобное бабушкиными сказками. Благодарю вас! Но мы отвлеклись. Следующий!

Я так и не поняла, что уж такого невероятного произошло, но прерывать занятие и задавать вопросы не решилась.

После того как все учащиеся продемонстрировали свои умения, магистр разбил нас на пары. Молодых людей присутствовало несколько меньше, чем девушек, так что некоторым девочкам пришлось танцевать друг с другом. Мне в партнеры достался парень богатырского сложения: высокий, косая сажень в плечах, на руках мышцы литые, словно всю жизнь гири на ярмарке кидал. Впрочем, двигался он на удивление легко, а в лихой пляске, которую демонстрировал преподавателю, вращался вокруг своей оси, словно волчок.

До самого ужина мы отрабатывали совсем легкий на первый взгляд церемониальный танец — ходзонный. Оказалось, что несколько часов ходить рваными шагами, будто тебе все время стараются подрубить колени, приседать, держа спину и голову абсолютно прямо, и контролировать положение рук на уровне плеча — жутко сложно! Я умаялась так, словно весь день сено копнила.

После занятия забежала в общежитие. Чеккины в комнате не было. Взяв рушник, я направилась в умывальню. Освежила разгоряченное лицо, пригладила волосы и отправилась ужинать.

На перилах крыльца сидел мой давешний товарищ по несчастью. До чего же необычная внешность у парня: длинные прямые волосы, спадающие ниже плеч, настолько белые, что кажутся седыми. На висках заплетены косицы. Холодные, пронзительно-синие глаза. Лицо словно из камня вырублено. В сочетании с нехилым телосложением картинка получалась весьма суровая.

Завидев меня, он плавно спустился и окликнул:

— В столовую идешь?

— Да.

— Можно тебя проводить?

— Конечно, пойдем, вдвоем веселее. Только, прости, мне стыдно, но я не запомнила твоего имени…

— Питер. Питер Брант.

— Теперь точно запомню, — улыбнулась, чтобы загладить неловкость. — А я — Феодоссия Ролло, лучше просто Фея.

Здоровяк молча кивнул и двинулся рядом со мной, явно стараясь сдерживать шаг. Мне не хотелось задавать неловкие вопросы, но уж очень терзало любопытство, так что я решилась обратиться к спутнику за разъяснениями:

— Питер, а ты понял, почему верита Ришеля так удивил мой танец?

— Да. Он решил, что ты левитируешь.

— Что делаю?

— Левитируешь. Паришь в воздухе.

— А зачем кому-то ле-ви… парить, когда просят станцевать? — Я замерла на месте и воззрилась на своего провожатого, заподозрив того в розыгрыше.

— Некоторые любят выпендриваться, — спокойно ответил Питер, тоже остановившись.

— Великая Веритассия… — простонала я. — Это какой-то другой мир, я здесь ничего не понимаю!

— Ты привыкнешь, — уверенно заявил он спокойным тоном.

— Извини, просто иногда головой о стену биться хочется. — Я продолжила путь, и парень тут же последовал за мной. Странный он какой-то. Хотя тут, в Академии, вообще все странное.

До места дошли почти в полном молчании. Питер был неразговорчив, а у меня пока не хватало навыков для поддержания светской беседы. Я пыталась задавать вопросы, но молодой человек отвечал весьма сухо. Зачем он вообще искал себе спутника? Может быть, просто не знал, как пройти к столовой?

Здоровяк вежливо отворил дверь и пропустил меня вперед. Перешагнув порожек, я краем глаза заметила, как ко мне что-то летит. Увернуться уже не успевала, только руку вскинула, защищая лицо. Непроизвольно зажмурилась. Перед самым носом вроде что-то мелькнуло, раздался звон и грохот, но ни толчка, ни боли я не ощутила.

— Ты цела? Лицо, руки, ноги не порезало? — послышался встревоженный голос Питера. Он был на голову выше меня, и его широкая спина в данный момент полностью закрывала обзор.

— Д-да, кажется, — проблеяла я.

— Бывает, — спокойно ответил богатырь и сделал шаг в сторону. — Тебя точно не задело?

На полу валялись осколки грязной посуды, столовые приборы, остатки еды да треснувший поднос. Посреди этого разгрома раскорячился щупленький парнишка, с ужасом взирающий на моего спутника.

— Нет, со мной все в порядке. А что это вообще было? — выдавила я, соображая как-то заторможенно.

— Оступился, видимо, — пожал плечами Питер и слегка отодвинул меня в сторонку. — Осторожно, тут осколки, не поранься.

— Да, спасибо. А как это тебе удалось так быстро меня загородить? Ты же сзади шел, и вдруг — оп! — спросила я, аккуратно обходя место падения неловкого неофита.

— Тренировка, — невозмутимо обронил блондин.

Из-за столика в дальнем углу поднялась Франческа и активно махала мне рукой. Я кивнула ей в ответ, мол, заметила.

— Меня подруга ждет, — обратилась к Питеру. — Хочешь с нами поужинать или у тебя есть компания?

— Если твоя подруга не будет возражать, я приму твое приглашение.

Набрав еды, мы подошли к столику, занятому расторопной Чеккиной.

— Знакомьтесь: это Питер, мы с ним вместе ходим на танцы, а это — Франческа, моя соседка по комнате.

— Очень приятно! — отозвалась Чеккина, смерив здоровяка оценивающим взглядом. — Пожалуйста, присаживайтесь, молодой человек. Фея, а что там было — у двери, когда вы вошли? Загрохотало жуть как, я аж подпрыгнула.