Я продолжала сидеть на краешке кресла, изучая узоры на блюдце.

— Ладно, я тебя совсем запугала! — Брианда плюхнулась на прежнее место и яростно вцепилась в бутерброд. — Не куксись! Постараюсь больше не лезть в ваши дела, все равно проку никакого!

— Ты что, не сердишься? — растерялась я.

— Еще как сержусь! Вы же меня настроя лишаете и подрываете уверенность в собственных силах! Одного знаю как облупленного, у второй на первый взгляд вся душа нараспашку, а вот поди ты — такую задачку задали!

— Извини, — промямлила я. Мне совсем не хотелось лишать Брианду сил, но и рассказать правду я не могла. Да я сама эту правду не понимала!

— Вообще-то, это мне следует извиняться, — признала собеседница. — Так что считай украшение материальным выражением моих сожалений! Одно хорошо: мой драгоценный братец хоть будет уверен, что не все женщины — меркантильные сучки! — Глаза Брианды полыхнули такой застарелой ненавистью, что я поспешила перевести разговор.

— Не знала, что у тебя есть брат!

Кажется, я опять умудрилась ляпнуть что-то не то: девушка так и застыла, не донеся чашечку до рта.

— Что ты сказала? — странным звенящим голосом осведомилась Брианда.

— Не знала, что у тебя есть брат, — медленно повторила я. — Это очень невежливо, да?

— Это очень интересно. — Девушка откинулась на спинку дивана.

Опять, опять меня изучают, как насекомое! Да что ж такое!

— А ведь это многое объясняет! — Брианда задумчиво постукивала указательным пальцем по губам, при этом ее глаза светились, как у кошки. — Скажи-ка мне, прелестное дитя, а какие отношения, на твой взгляд, связывают меня с Филом? Прости, с магистром Кальдероном, как ты его всегда величаешь?

— Ну, он твой… — Я уже смутилась, не зная, как вернее обозначить взаимоотношения двоих влюбленных, и тут меня осенило: — Так это он твой брат?

— Вот теперь я вижу искреннее изумление. — Художница выглядела донельзя довольной. — Но все же мне крайне любопытно, кем ты его считала ранее?

— Твоим женихом, — выдохнула я, пытаясь пересмотреть события прошедших месяцев с учетом новой информации. По всему выходило, что я и впрямь непревзойденная идиотка!

— Убиться веником! — выдала на это Брианда. — Пожалуй, во всей Веритерре не найдется второго человека, который не знал бы столь широко известного факта. Ой, только без меня ему не говори, я должна видеть его лицо! Это будет нечто! — И девушка закатилась оглушительным хохотом.

Отсмеявшись, она чуть не залпом осушила чашечку чая и тут же принялась допытываться:

— Ну, может, хоть теперь расскажешь, почему ты его до одури боишься? Я уже всю голову сломала, но не смогла придумать ни одной правдоподобной версии!

Я поняла, что художница не отстанет и будет предпринимать новые попытки докопаться до причин моего поведения. Разумеется, рассказывать всю правду у меня не было никакого желания, но, раз уж Брианда — сестра магистра, а не возлюбленная, можно ограничиться частью правды.

— Понимаешь… Я не знаю даже, как это объяснить… В первый раз я увидела магистра Кальдерона на Осеннем балу, когда мы оказались в паре, поменявшись партнерами во время вальса… Вот только… Обещай, что не будешь надо мной смеяться!

— Я очень постараюсь! — Девушка аж подалась всем телом ко мне, явно выражая нетерпение.

— Я прибыла в Академию одной из первых, чтобы освоиться перед учебным годом. Так вот: до начала занятий мне несколько раз снились кошмары… Там были какие-то кровавые не то убийства, не то дуэли… И всегда в них принимал участие мужчина… Незнакомый мужчина… Я никогда его раньше не видела. А вот на балу увидела. И очень испугалась…

Как ни странно, Брианда не засмеялась. Она, наоборот, стала серьезной и сосредоточенной:

— Ты хочешь сказать, что мужчиной из твоих снов оказался Фил?

Я только кивнула в ответ.

— Неожиданно. Пожалуй, я на твоем месте тоже бы испугалась… А он побеждал или проигрывал?

— Где? — не сразу поняла я.

— Ну, в этих дуэлях из твоих кошмаров он оказывался победителем или побежденным?

— Победителем.

— Это радует. — Девушка вновь откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. — Я так понимаю, что ты никому об этих снах не рассказывала?

Сперва я лишь мотнула головой, а потом сообразила, что художница меня не видит:

— Нет.

— Боялась, что будут смеяться?

— Ну… глупо это как-то…

— Да нет тут ничего глупого. И ты зря боялась: здесь никто не станет смеяться над подобными вещами. Ты, конечно, выросла там, где почти нет магии, но в Академии все привыкли считаться даже с мелочами, которые покажутся ерундой обычным людям. Ты ведь не знаешь, какой у тебя дар, верно?

— Мы с родителями так и не смогли определить, чем меня благословила богиня, — почему-то шепотом ответила я. — Мне только кружева лучше всех удаются.

— Да, кружева у тебя просто чудесные. — Брианда взглянула на меня и тепло улыбнулась. — Далеко не всегда дар можно определить заранее. Зачастую лишь во время Посвящения богиня открывает свою волю. Но бывают случаи, когда дар начинает проявляться еще в детстве. Такое часто случается с даром Искусства, чуть реже — с даром Врачевания. Случается и такое, что дар проявляется сразу после того, как неофит прибывает в Академию. Насколько мне известно, жрецы Великой Веритассии обладают талантами прорицателей и ясновидцев. Не исключено, что у тебя открывается дар истинного Служения. У тебя когда-нибудь раньше были вещие сны?

— Нет, кажется… Не помню такого…

— А интуиция у тебя хорошо развита?

— Да не знаю даже… Как у всех…

— В любом случае ничего глупого, плохого или постыдного нет в том, что тебе приснился незнакомец, которого ты потом встретила наяву. Возможно, это отзвук твоего дара, а может, какое-то иное послание богини. Но ни бояться, ни стыдиться тут точно нечего.

Я даже надеяться не могла, что Брианда так спокойно отреагирует на мой рассказ. Сразу стало теплее на душе, и я расхрабрилась:

— А можно у тебя тоже кое-чем поинтересоваться?

— Конечно.

— А почему тебя зовут Брианда Азеведо, а твоего брата — Филипп Кальдерон?

— Это довольно длинная и печальная история, подробности которой совершенно не хочется вспоминать в Новогодье, но как-нибудь позднее я тебе ее расскажу. Если коротко: у нас разные отцы. А теперь предлагаю отомстить этому мерзавцу за мои страдания! — оживилась художница. — Сейчас я его сюда притащу, и мы ему поведаем, что нашлась в Веритерре добрая душа, которая приняла его за моего жениха!

Мне тут же захотелось оказаться как можно дальше от этого дома.

— Нет, Брианда, не надо! Лучше сама ему расскажи, — взмолилась я, но девушка уже спрыгнула с диванчика и исчезла за дверью.

Я сидела как на иголках, попеременно теребя салфетку и перекладывая ложечку со стола на блюдце. Как жаль, что я еще не умею телепортироваться без посторонней помощи, тогда бы могла не дожидаться появления художницы с магистром. Впрочем, ждать пришлось совсем недолго: за дверью раздался веселый смех, а потом в комнату впорхнула Брианда, сопровождаемая деканом Дорэ. Верит Филипп зашел следом.

Мужчины при виде меня, кажется, несколько удивились, а вот я изо всех сил напрягала память, но так и не смогла вспомнить, надо ли мне вставать при появлении декана. Кажется, такого нам на этикете еще не рассказывали.

— Прошу прощения, я не знал, что у нас гости, — первым взял себя в руки магистр. — Доброго вам года, верита Феодоссия!

— Благодарю вас, магистр Кальдерон! И вам также счастливого года!

— Присоединяюсь к поздравлениям! — промолвил декан. Без мантии он выглядел гораздо моложе и не таким представительным, что ли… Я только теперь поняла, что они с веритом Филиппом скорее всего ровесники.

— Так, — важно начала Брианда, отлепившись от декана, — вы же знаете, что в мире нет ничего интереснее, чем сплетни про меня?

Девушка облокотилась на спинку кресла, в котором я сидела:

— Фил, набери побольше воздуха в грудь, тебе понравится, я обещаю! — Судя по скорбному выражению лица магистра, ему, напротив, все это уже заранее не нравилось. — Оказывается, в мире еще есть люди, не знакомые с нашим генеалогическим древом!