– А кто тебя до его станции за рога волок, а потом «Нескафе» отпаивал, рогатая ты… пи-и-и…?

– Да… пи-и-и… его «Нескафе»!!! Муть! Суррогат в кипяточке! Если б не спирт…

– Да… пи-и-и… этот спирт по сравнению с нашим экстра-эликсиром!!!

– До экстра-эликсира ему далеко,– вынужден был согласиться дьявол, и Кощей сразу расплылся.

– А не пора ли нам по маленькой? Чистый медицинский, конечно… пи-и-и…, однако за неимением лучшего…

– Гениально! Садитесь, Ваше Бессмертие.

Его Бессмертие плюхнулось на белую шкуру. Нечистый пристроился рядом и извлек из-под начавшей оттаивать парки литровую бутыль, которой их снабдили в дорожку гостеприимные полярники. Кощей не остался в долгу и выудил из воздуха граненые стаканы. Люцифер шустро разбулькал.

– Ну ты, скотина! – возмутился дьявол.– Два стакана в одну харю?

Кощей освидетельствовал свои пухленькие ручки. Стаканов действительно было два. По штуке на каждую. Перевел мутный взгляд на собутыльника и освидетельствовал его мохнатые лапы. У него было не меньше. Один стакан на целых 250 граммов в одной конечности и литровая бутылка, на дне которой плескалось не меньше, в другой.

– Ты кого напарить хочешь? – возмутилось Его Бессмертие. Уж в чем-чем, а тут он был специалист экстра-класса. Все было по-честному. Пришла очередь сравнивать Люциферу.

– Странно. Стакана три, а все поровну. Уникальный случай. Ну тогда за российскую науку, которую не берет никакая… пи-и-и… инфляция и… пи-и-и… стужа!

Только они приладились махнуть за это дело, раскрыв пошире рты (в одну глотку сразу две струи – это достаточно круто), как шкура, на которой они сидели, внезапно обиделась.

– Вот для кого третий-то! – обрадовался Люцифер, кувыркаясь по песку.

– Для кого? – потребовал объяснений Кощей, кувыркаясь с другой стороны шкуры.

– Для нее,– пояснил дьявол, поднимаясь на ноги.

Его Бессмертие поднялось с другой стороны. Они посмотрели друг на друга. Все три стакана, налитые до краев, не потеряли ни капли. Из бутылки тоже не пролилось.

– По справедливости?

– По справедливости.

Они подошли к шкуре и честно вылили каждый из своего стакана в ее раскрытую пасть. Медведь шмыгнул носом, тихо икнул и опять превратился в мягкую белую шкуру, рухнув под ноги отпускникам.

– Вот… пи-и-и…

– Он же нас… пи-и-и…

– В одну харю два стакана!

– А нам по одному оставил!

– А мне еще и из горла!!! Извольте жрать! – окончательно расстроился дьявол, потрясая бутылкой.– Какое бескультурье!!!

Нечистый сердито пнул копытом коварного собутыльника по белой шкуре и одним махом опорожнил свою емкость, со злости ею же и закусив. Кощей попытался было тоже закусить стеклом, но тут вновь заиграла музыка, и между пальмами замелькали фигурки гули. Строго следуя совету Махмуда, прелестницы еще больше обнажили свои плечики, оголили пупки и закатали повыше шаровары.

– Бабы… – ахнул Кощей, роняя опустевший стакан на песок.

– Бабы… – Глаза Люцифера заблестели.

– Бабы!!! Пи-и-и-и-и-и-и-и-и… – завопили они дружно и ринулись в атаку, на бегу срывая с себя парки, унты и все, что под ними было…

Солнце поднималось все выше. Караван медленно, но верно двигался по раскаленной пустыне в сторону Багдада-101. Шухерман качался меж верблюжьих горбов в самом хвосте каравана, с любопытством изучая только что украденную у Папы карту. Маршрут, начертанный зелеными чернилами Веселого Али, вел к цели не по кратчайшей прямой, а замысловатыми зигзагами, в узловых точках которых находились колодцы и оазисы. Были на карте еще и другие отметки, но толку от них…

Вот, например, чуть правее по курсу – пещера. Судя по надписи, принадлежит сорока разбойникам, но на Сим-Сим уже не открывается.

– Если б ты еще показала пароли, коды доступа,– сердито попенял карте воришка.– Сколько золотишка душегубчики запасли…

Изображение пещеры на карте начало расти. Шухерман радостно подпрыгнул. Карта была не простая. На ней уже появлялась надпись.

Багдадский вор зажал себе рот, чтобы не завопить от восторга, и силой воли заставил успокоиться бешено забившееся сердце. Как только это ему удалось, он принялся читать дальше.

«Кредит за тот же период составил два акра золота, не считая оружия, вина, тряпья и благовоний, которые сперли подчистую… почти. Сальдо. Ятаган – 1 шт. Хорошо намыленная веревка ( 10 м ) – 1 шт. Метла – 1 шт. Золото – 1 акр и 3 монетки».

– Тьфу! – сразу расстроился Шухерман.– Кто-то уже поработал до меня. Ладно, давай пароли выкладывай. Как туда прорваться?

– Что? – возмутился Шухерман.– Чтоб я чего-нибудь куда-нибудь вносил?

Шумел он на карту больше для порядку. Вносить ему все равно было нечего. Воришка собрался было припугнуть чересчур меркантильную карту, но не успел.

– До ближайшего колодца еще далеко? – донесся до него голос Молоткова. Лейтенант ехал следом за Ильей, с тревогой поглядывая на Жасмин.

Причина тревоги была очевидна. Девушка в принципе чувствовала себя прекрасно в этом знойном аду, вот только подозрительно сильно раскачивалась меж горбов своего верблюда и неприлично громко хихикала. А все потому, что Шухерман по-своему понял распоряжение Папы облегчить караван и оставить только пищу и питье, в результате чего из питья у них остались одни бурдюки с вином из запасов Веселого Али, а из еды – сушеная рыба крутого посола.

– Сейчас посмотрю,– буркнул Илья, хлопая себя по карманам. Брови его удивленно поползли вверх. Он похлопал еще раз. Не помогло. Карты не было.

– Эй, дефективный! – сердито рявкнул подполковник на Багдадского вора, в рукаве которого за мгновение до этого исчезла пропажа.– Тпр-ру-у-у!!! – заорал он, тормозя своего верблюда. Караван встал.

– Это вы мне? – невинно спросил Шухерман.

– Тебе, тебе,– подтвердил Молотков.

Лапти Шухермана прошуршали по песку.

– Я весь к вашим услугам. Готов выполнить любое задание…

– Партии и правительства,– хмыкнул Олежка.

– Отдай карту, лишенец,– потребовал подполковник.

– Какую карту? – всплеснул руками воришка.– Аллахом клянусь, не брал! Вот те крест, не брал! – истово перекрестился он.

– Надо бы его ошмонать,– внес предложение Мурзик.

– Раздевайся,– коротко скомандовал Илья.

– Как можно! Тут дамы… – засмущался Багдадский вор.

– Они отвернутся,– успокоил его Олежка, снимая с верблюда пьяно хихикающую Жасмин и разворачивая ее тылом к воришке.

– Какой позор! – расстроился Шухерман, срывая с себя халат.– Меня, честного…

– Вора,– подсказал Илья, спрыгивая на песок.

– Нате! Возьмите! – со слезами на глазах воскликнул Шухерман. На песок полетела чалма, следом последовала вынырнувшая из-под нее ушанка.– Все возьмите! И порты возьмите и…

Поверх халата плюхнулись залатанные портки вора и не первой свежести лапти. Илья тщательно исследовал лежащую перед ним амуницию, но карты не обнаружил.

– Я бы и исподнее снял! – все больше распалялся Шухерман.– Да только срамиться перед вами не хочу!

– А придется,– сердито буркнул Илья. Ему было очень неудобно, но и миндальничать было некогда.– Мы тут не в бирюльки играем. Если прикажу – нагишом до Багдада бежать будешь!

Это подействовало. Однако карты не оказалось и в исподнем.

– В тюки запрятал,– сообразил Мурзик, развязывая свою безразмерную котомку.– Сейчас найдем.

Из мешка выполз Мышекрут Третий. Вид у него был, надо сказать, не очень: усы обвисли, животик впал, глаза сверкали голодным блеском.