Внезапно в полутьме появился с трудом различимый силуэт. Мужчины с трепетом устремили взгляды на него. Антонио не понимал что делать. Больше всего он боялся увидеть Милатресс, встреча с которой означала бы смерть.

Страх не покидал их даже на мгновение.

— Это я, — донесся знакомый голос. — Ну, ведьма, похоже, оставила нас, так что восславим Господа, мы живы.

В этот самый миг позади Хегарда Антонио увидел вторую фигуру.

— Беги! Она позади тебя! — завопил мужчина.

— Я ее тоже вижу! — закричал Торен, поднимаясь на ноги.

Хегард подбежал к ним.

— Что будем делать?

— Торен, уходи в сторону лагеря, а нам нужно убедиться, что это действительно ведьма, а не простой путник.

— Нет, парни, если уходить, то только вместе, простые путники не ходят по ночам проклятыми дорогами.

— Логично! — рассмеялся Антимаг, пытаясь скрыть страх.

— Антонио, ведьма нас обходит! Видишь, она крадется по пшенице!

— Это не Милатресс.

— А кто? — удивился Антонио.

— Полуночница, — с трепетом в голосе ответил Торен. — Нужно бежать, пока к нам не подошла.

— К счастью, она очень далеко, отходим, лагерь уже близко.

Инквизиторы быстрым шагом поспешили в сторону охотников, они все время оглядывались по сторонам. Когда подошли ближе, узрели укрепленное частоколом поселение. На деревянных башнях стояли арбалетчики, суровыми взглядами взирая вниз.

— Ни шагу вперед! Кто идет? — раздался грозный голос.

— Мы путники, держим путь в Лортмунд, — обратился к постовому Хегард.

— Путники, говорите? Ночью по лесу ходят только ведьмы и зверье, да еще эти, монстры всякие.

— Мы как раз от колдуньи ноги только что унесли, пустите нас.

— Нет веры вам, отошли от стен, покуда болт не выпустил! — нервно рявкнул мужчина.

— Мы инквизиторы из ордена Малахии, только попробуй выпустить болт, и ваше поселение смешают с дерьмом флавийские рыцари, — пригрозил Торен.

— Что инквизиция забыла в этих местах?

— Действительно, — рассмеялся Антонио. — Мы здесь ведьм вообще-то ловим. Темноречье — это их дом.

— У вас грамота есть о том, что вы из ордена?

— Грамота есть, только я сомневаюсь, что кто-то из вас читать умеет, — съехидничал Торен. Он так лихо оскорблял охотников, что позабыл об ожогах. Боль как рукой сняло.

— Ладно, проходите, только не балуйте, — часовой угрожающе сжал арбалет. — Бумагу покажите парню на входе, он учился в церковной школе, буквы понимает.

Постовой отворил ворота, и инквизиторы вошли внутрь.

Там стояли одноэтажные деревянные строения и палатки. В центре находился костер, вокруг которого были разбросаны вещи, мешки с припасами, убитая дичь. Там сидели охотники, травили байки и напевали флавийские песни.

Едва заметив приближающихся инквизиторов, один из них стукнул второго по спине и прошептал:

— Давай свою про церковников!

Мужчина ухмыльнулся и запел во все горло:

— Ведьма зелий напилась,

В поднебесье унеслась,

С неба сыплются проклятья,

Началось теперь ненастье.

Грозы, вихри, ураганы,

Среди лета снег, бураны.

Наглой ведьме нипочем,

Хоть руби ее мечом.

Инквизитор спит в трактире,

А его рубаха в жире,

Он и усом не ведет,

Скоро смерть к нему придет.

— Такс, — раздался суровый голос Торена. — Что тут за песенки про ведьм, про инквизицию, на костер захотели?

— Да это он шутит! — сказал первый охотник.

Второй же сразу прекратил пение и опустил глаза, едва заметив недовольные взгляды служителей божьих.

— Присаживайтесь, у нас тут весело.

Путники подсели к ним, расположившись на бревне у костра.

— Надо же, святые помидоры, кого я вижу, инквизиция! — взглянув на антимагов, проговорил еще один охотник. — Каким ветром вас сюда занесло?

— Попутным. Мы сражались с ведьмой, а теперь хотелось бы попросить у вас кров до утра.

— С ведьмой, говорите? — с подозрением спросил мужчина, в его глазах возник страх, а голос задрожал.

— Да, но, слава Богу, нам удалось сбежать. Нам нужно поспать. Можно? — антимаг разглядывал медальон, что висел на груди у мужчины. Он выглядел так, словно был создан из клыка дракона, но если тому удалось победить его, то перед ними действительно умелый воин.

— Я надеюсь, вы не привели ее сюда?

— Нет. Так что насчет ночлега? Не откажете старому инквизитору и его друзьям? — вмешался в разговор Торен.

Охотник с облегчением вздохнул, но на всякий случай огляделся по сторонам.

— Чего ж нет? Я здесь главный, все вопросы решаются через меня. Поговаривают, что в церковной казне золота больше, чем у флавийской короны, — ухмыляясь, ответил охотник.

— Намек понял, — сказал Антонио, сунув руку в карман. Он достал из кошеля золотую монету.

— Ну, это за кров, а за охрану еще столько же. Мои парни не спят, берегут ваши монашеские головы, ты же сам говорил, что ведьма по лесу шастает, а это риск, — хитро улыбнулся главный.

— Вот зараза, ладно, держи, — прошептал он. — Теперь показывай место для сна.

— Вы правильно поступили, что обратились именно ко мне. За стенами колдунья, а здесь безопасность. Лучше спать в охотничьем поселении, чем в лесу, верно говорю? — повторил мысль главарь.

Он встал с дряхлого пня и подошел к небольшому домику, инквизиторы двинули за ним и вошли внутрь.

— Ну, вот здесь спите, эта лачуга ваша.

Охотник вышел, за ним захлопнулась дверь. Хегард тут же упал на кровать, силы окончательно покинули его.

— Торен, как нога? — заботливо спросил антимаг.

— Плохо, но завтра будем в городе, обращусь к лекарю, пока что потерплю.

— Как знаешь, друг, да поможем тебе Господь!

Служители божьи устало расположились на кроватях, и, закрыв глаза, уснули.

Ни крики пьяных охотников, ни вой волков, ни смех полуночницы вдали не могли их разбудить. Все спали без задних ног.

— Антонио, — послышался голос во сне. Он оказался ему знаком. Протерев глаза, антимаг увидел перед собой ту ведьму. Все было будто наяву, она стояла в черном одеянии. Конусообразная шляпа украшала ее голову. Женщина держала в руке клочок обожженной бумаги. Позади нее он разглядел несколько силуэтов. Они были одеты так же.

— Кто ты такая, что смеешь лезть в мой сон?

— Ты же знаешь, кто я такая. Владычица Темноречья и хозяйка леса, в котором ты так сладко спишь. И лишь по моей воле твоя жалкая жизнь до сих пор не оборвалась, — она с ухмылкой смотрела на бумагу. — Смотрите-ка, девки!

Ведьма стала читать текст: «Регрейн Милатресс, тысяча сто семьдесят девятого года рождения, подозревается в совершении преступлений против народа Флавии и королевской власти. А именно в колдовстве, организации ковена, захвате земель Темноречья. Также обвиняется массовых убийствах. Ее необходимо арестовать немедленно и доставить на суд».

Она рассмеялась, женщины и девушки, стоявшие вокруг, последовав ее примеру, захохотали. Ужасные звуки наполнили его уши. Он ухватился за голову и упал.

Антонио стоял на коленях, словно вкопанный. Он понимал, что это кошмар, но ничего не мог сделать. Возникало ощущение, будто колдунья не давала ему проснуться, как бы он ни пытался.

Злобно улыбнувшись, Милатресс испепелила бумагу, после чего сказала:

— Нет документа, нет оснований для ареста.

Мужчина открыл глаза, холодный пот стекал по шее. Опустив руку в сумку в поисках документа, но обнаружил лишь пепел. Антимаг осознал, что это был не совсем сон, а скорее видение. Его тело ужасно ломило, клонило на боковую, но уснуть он больше не рискнул.

Утренний ветер пробежался по лесу, задувая в отверстия старой лачуги.

Инквизитор приподнялся и, взглянув через старое, покрытое паутиной окно, понял, что наступает рассвет, а с ним рассеивается и вся тьма, даже та, что приходит во снах.

С самого детства он воспитывался в христианском кругу, его отец был католическим пастором, но так сложилось, что когда Антонио вырос, то покинул церковь и ушел, как говорится, в мир. Девушки, деньги, разгульная жизнь.