Стремясь уничтожить инквизитора дракон раскрыл пасть и изрыгнул воздух, к счастью для мужчин он был без пламени, а лишь обдувал их, сбивая с ног, своей силой потока воздуха Филипок упал. Волосы Квинтисенсы колыхались на ветру, она встала позади инквизитора, который стойко держался, словно легионер в строю, перед ужасным зверем.

Свирепый дракон сделал наклон вперед и был уже готов ухватить зубами Дорадоса, вонзиться в его плоть и разорвать, но Антонио достал амулет из кармана, оттуда стремительно вырвался свет, который вмиг ослепил дракона, он взвыл, запорхал крыльями словно мотылек и прижавшись к земле стал рушить кусты что росли позади, словно раненый крокодил он поджал хвост и побежал по земле, а затем стремительно будто подбитый на старте самолет, взлетел в небо

— Беги отсюда, змей горыныч, — с ухмылкой крикнул Филипок. — Вот тебе крылатый дурак.

— В этот раз нам повезло, — подметила Квинтисенса. — Что ж господа, прошу в башню.

— Надо же, один медальон сильнее, чем моя магия, — удивился Луциан.

— Мой амулет основан на слове Божьем, и такие демоны как дракон склоняются перед его силой. Как говориться в Библии, восстаньте против дьявола и он убежит от вас.

— Ага, знатно так убежал, поджав хвост, — забился в хохоте Луциан.

— Главное чтобы не вернулся.

— Это точно.

Они шли среди руин некогда величественной башни, камни которой давно пожелтели и казалось что стены вот-вот рухнут, похоронив под собой любого кто посмеет сюда явиться.

— Там вход, кажется нам сюда, — проговорила Квинтисенса. Антонио до сих пор не мог понять мотивы девушки, и не знал что у нее на уме, но все же доверился ей и вошел за каменную дверь.

Крутая лестница вела вверх и вниз. Верхняя ее честь была обрушена, и попасть крышу не имелось возможности, а вот вниз другое дело, туда вела хоть и разбитая, но все же капитальная лестница, вымощенная из камня.

— Мы пойдем в подземелье? — с трепетом в голосе спросил Филипок.

— Да, друг мой, — улыбнулся Дорадос.

— Ох уж это не нравится мне.

— Не бойся я с тобой, — рассмеялась девушка.

Оттуда доносился холод, и призрачный шепот, но переступив через свой страх, они стали спускаться. С каждым шагом вниз отчетливее слышался голос. В полном мраке, Антонио вел свой отряд. В воздухе витал запах крыс и было довольно сыро, холодно, отчего руки и кончики пальцев замерзали как в лютый мороз. Стены вдали издают синее магическое свечение, которое издавалось от источников, что отдаленно напоминали цветы, больше было похоже на неоновую вывеску, именно такие ассоциации сложились в голове у Дорадоса.

— Невероятно, здесь очень невероятно, — восхищаясь проговорила Квинта, на ее пальцах красовались красные перчатки, так что ей было относительно тепло, лишь залетный ветер своим холодным дыхание слегка обдувал ее лицо.

— Невероятно холодно, — возмутился Антонио, спрятав руки в карманы.

— Интересно, что же охранял здесь дракон, похоже сильнейший источник магии, магии холода, вероятнее всего, — предположила она, затем обратила внимание на какую-то доску, на ней был высечен текст на неизвестном ей языке. — Что это такое?

— Какая-то древняя скрижаль, а под ней рукоять. Ничего не трогайте руками, я попытаюсь перевести, что здесь написано.

Шепот доносился издали и не утихал ни на секунду.

— Что это за голос, понять не могу? — с трепетом в голос спросил Антонио, ему в действительности было страшно, он ненавидел подземелья, ему хотелось его покинуть как можно скорее.

— Это эстетика развалин, ветер что задувает в эти места трется о стены и создает ощущение будто здесь кто-то есть.

— Будем надеяться, что ты права.

Дорадос стал внимательно изучать текст, Филипок с интересом рассматривал древние постройки вокруг, полуразрушенные стены, прогнившие столы на которых лежали разбитые кувшины и черепа, какие-то невиданные ранее цветы синего цвета, прямо на стенах.

Быстро расшифровав текст Антонио стал читать. К счастью в Ватикане его обучили всем языкам, которые используются или некогда использовались в этом мире.

— В ужасном подземелье снует душа заблудшая, во мраке она дышит, ждёт мгновения темного. Дреймора призывает, молитвы ее слышны. С рассветом замирает, на стенах этих жутких. Увидишь злые чаши, Дреймора бокалы, познай что конец близок, для мира твоего. Восстанет из глубин Фароуса, весь мир поработить сумеет ловко он, а кто посмеет войти внутрь, найдет погибель от серпа этуранов, не скроется от них он, не в Меддоксе, не в Роквуде, везде найдем его.

— Что это значит? — спросил Филипок, страх торопливо пробежался по его лицу, стерев улыбку.

— Это предостережение или даже угроза, не стоит нам открывать это место.

— Все же стоит, — возразила Квинтисенса, затем резко дернула рычаг. Антонио с ужасом взглянул на нее. Мужчина не понимал что у девушки на уме, но прекрасно осознавал, ее выходка будет стоить им дорого.

Дверь засияла огнем и мгновением позже отворилась, оттуда доносился шепот. Квинтисенса, Антонио и Филипок вошли внутрь, там было теплее, чем в предыдущей комнате, казалось будто где-то рядом был камин, впереди виднелись огромные золотые чаши, четыре штуки, в каждом углу по одной, они были размером с огромные здания, каждая из них. Казалось что это сон, ведь кому могло прийти в голову изготовить настолько большие предметы. Помимо чаш из чистого золота, такими же были потолки. Филипок открыв рот разглядывал их словно завороженный.

— Ничего себе, вот это кружки, — забился в хохоте Филипок.

— Да уж, отличные бокалы, — ухмыльнулась Квинтисенса.

— Но для чего они? Неужели здесь жили великаны? Думаю нет, это загадку нам еще предстоит разгадать.

Они осматривали комнату, пытаясь понять, как пробраться наверх, для того чтобы заглянуть в эти чаши. Вдруг раздался грохот, он доносился справой стороны, резко повернув туда взгляд, они увидели как прямо на глазах стали рушиться стены, разнося пыль.

— Что это такое? — удивился Филипок.

— Сейчас узнаем, — холодно ответил он. Антонио и Квинтисенса переглянулись.

Когда пыль окончательно осела, завиднелись очертания слабо напоминавшие человека, облезлые остатки сухой кожи, стеклянные глаза с желтым оттенком в них, ржавые доспехи и мечи в руках.

— Да это же драугры, — вскричал Филипок. — Мать их за ногу, чертовщина какая-то, живые мертвецы.

Восставшие воины стали окружать их со всех сторон, но атаковать не спешили, а лишь бормотали себе что-то под нос, рассматривали их.

— Нам кабзда, нам пипито, — в ужасе завопил Луциан, в глазах виднелся страх, его ноги будто сковали, он трясся от страха. — Бежим.

Двери ведущие к выходу словно по приказу плотно закрылись прижавшись к другу другу.

— Вот теперь нам конец, — ответила Квинтисенса.

Мертвецы скалили свои гнилые зубы, и сжимая мечи в руках, они были готовы их убить, как вдруг послышался голос Филипка.

— Постойте люди добрые, — Луциан всеми силами пытался договориться, пускай понимая что перед ним стояла нежить. — Мы мирный народ такой же как вы, поэтому советую вам спрятать свои зубочистки и не нарываться на великого мага.

— Филипок, ты пытаешься договориться с драуграми, Луциан, с драуграми, они тупые мертвецы, — рассмеялся Антонио.

Сделав шаг вперед, они стали медленно, но уверенно волочиться, приближаясь к ним. Остатки оборванной одежды виднелись на их туловищах, под которыми было лишь гнилое мясо и сухая кожа.

Комнату наполнил запах мертвечины, будто из старой забытой могилы.

— Ну хотя бы до этого момента получалось неплохо, — ответил маг, после чего вскричал: Мит Вотя!

Из его уст вырвалась сногсшибательная сила, она пронеслась волной, сметая ряды драугров, мертвецы стремительно попадали на пол, а их мечи зазвенели ударяясь о камень.

— Давайте, глупые мертвецы, уносите дряхлые гнилые ноги в свои могилы, — вскричал Филипок.