— Может, у меня дома? — неуверенно предложила она.

— Конечно, можно и дома, но вы уверены, что нам не помешают?

— Тогда где же?

— А давайте прогуляемся и заодно поговорим.

— Пожалуйста.

Они направились во двор школы. Жигальцова — среднего роста, с длинными волосами, голубыми глазами — привлекала внимание. Но все в ней было броским, вызывающим: и обильная тушь на глазах, и яркая помада, и короткое декольтированное платьице. Тростник успел заметить и другое: девушка смущалась и, когда они сели на скамейку, пыталась незаметно натянуть подол на колени.

Спросил, где работает она. Ответила сухо и односложно. Это не удивило опытного Тростника. Осторожно, слово за слово, вовлекал он девушку в беседу. Постепенно исчезла скованность, настороженность. Аня охотно рассказала о себе.

Неожиданно хлынул дождь. Побежали к дому, где жила Жигальцова. Остановились у подъезда. Девушка старалась не смотреть на Тростника, отворачивала в сторону лицо, по которому текли черные от туши ручьи.

— Понятно теперь, почему мужчины против обилия красок? — улыбнулся Тростник и серьезно добавил: — Послушайте, Аня, мы разговор продолжим в другой раз. Но вам мой совет: не ходите с Балашовой сегодня, отдохните лучше, и о нашей встрече не говорите. Завтра после работы приходите в Управление внутренних дел, 81‑й кабинет. Я буду ждать.

Логацкий нервничал. Придут дружки или не придут? Если нет, значит, взяли. Тогда ему надо бежать. Но где взять денег? Без них до Ялты не доберешься. Можно, конечно, с оружием добыть деньги, но одному сделать это намного сложнее.

Лишь когда на лес и сады опустилась мгла, пришел Бусел.

— Что так долго? Я уже думал, что всех повязали.

— Как только пацан забежал, сразу же смылся. На транспорте ехать боялся, а пешком, сам знаешь, сколько махать. Хорошо, попутная попалась — километров пятнадцать проехал. Я пацану наказал передать всем, чтобы из города пешком, через старые окраины, уходили. Так что ждать придется еще не один час.

И действительно, собрались к полуночи. Не было Черепнина. Логацкий сообщил о звонке Карпова. И только теперь Костылецкий и Герцович узнали об убийстве работника милиции.

— Трепачи, кричали уйти на дно, затихнуть, выждать! А сами такой кипишь упороли! — зло бросил Герцович.

— Заткнись, — прервал его Логацкий. — Лягавый, пока Карп по городу разгуливал и ко многим из нас заходил, на хвосте сидел. Вот и пришлось убирать. Делить, кому больше, кому меньше достанется, нет смысла. Все одной веревочкой связаны. Вместе и думать будем. Нас мог заложить Хвост. Если Махно и взяли, не расколется. Мы с Буслом его хорошо знаем. Он — железный. А Хвостов может сказать только про того тихаря. Значит, искать будут кого? Карпа, меня и Бусла. Махно они ничего не докажут. Кот и Гера тоже не на крючке.

— Все равно, надо рвать подальше отсюда, — перебил его Костылецкий. — Я у женки последние тридцать рублей из горла вырвал, чтобы на билет хоть куда-нибудь хватило. Она, стерва, кричит: «Чем детей кормить буду?» Потом разберемся, говорю. Не мог же отметить, что разбираться ей самой придется. Ох и надоела она мне по горло. Наплодила выводок и, как волчица, за мной следит, чтобы лишнего шагу не сделал.

— Плодили вместе, — прервал его Логацкий. — Надо было делать так, как мы с Люськой.

— Делать, делать. Я же думал уже завязывать, да вот не получилось. Чего мы выжидать на этой даче должны?

— Как чего? — удивился Петька. — А кассу кто будет брать?

— Да они в любом городе есть.

— Нет, просто это не делается. Здесь мы уже, считай, все разведали. Знаем работников в лицо, да и Люська нам поможет. Предлагаю отсиживаться здесь и ждать Махно. Кот и Гера будут в город потихоньку ездить, заодно и за кассой приглядывать. Через пять-шесть дней все пойдем. Добудем машину, берем кассу. Башни поровну, а затем кто куда.

Бусел, разливая по стаканам водку, проговорил:

— Где же Махно? Я ведь у него дома спрятал пушку.

— Придет, — заверил Логацкий. — Выпьем и будем ложиться спать.

Жигальцова не находила места. Чего она только не передумала, когда ушел работник милиции! Нет, в ее короткой жизни не было ничего, что могло заинтересовать уголовный розыск. Сославшись на плохое самочувствие, отказалась идти с Ирой гулять.

На следующий день, после работы, Аня поехала в Управление внутренних дел. Робко постучала в дверь нужного кабинета, нерешительно вошла.

— Входите, входите, Анна Петровна. Присаживайтесь.

Тростник заметил, что краски на ее лице почти нет.

— Ну, как спалось после вчерашнего душа?

— Нормально. Главное, на работу не опоздала.

— Видели Балашову?

— Да, она вчера приходила ко мне домой, в парк приглашала. Я отказалась. Сегодня мы вместе на работу шли, но я ей ничего не сказала.

— Не догадываетесь, о чем у нас разговор пойдет?

— Нет, честное слово. Я об этом уже сутки думаю.

— Аня, если вы согласитесь на полную откровенность, то разговор у нас будет серьезным и, как говорится в дипломатических кругах, полезным для обеих сторон.

— Я согласна, — тихо ответила девушка.

— Нас интересуют парни, с которыми вы и Ирина встречаетесь и проводите время.

— Какие парни? — покраснела Аня.

— Те, с которыми недавно в лесу были.

— А, Петя и Леня, — протянула девушка и продолжала: — Но я, честное слово даю, больше к ним и не подойду. Это все Ира, говорит, парни что надо. Тоже мне парни!

— Вы давно их знаете?

— Месяца полтора. Ирка познакомилась, а потом и меня втянула в компанию. Я вчера и сегодня долго думала о своей жизни, и теперь мне стыдно, очень стыдно! — девушка заплакала.

Тростник не стал успокаивать ее. Он молча сидел за столом. Как иногда рушится молодая, да и вся дальнейшая жизнь вот у таких девчат! Симпатичная, неглупая, а дала себя втянуть в тину, поступилась девичьей гордостью. И вот горькая расплата. Правда, у этой жизнь еще может наладиться. Похоже, что она, хотя и с опозданием, опомнилась. А многие так и прожигают годы, здоровье.

Наконец Жигальцова успокоилась, взглянула на Тростника.

— Извините, мне стыдно.

Аня чувствовала, что ее судьба не безразлична этому человеку. Она прониклась к нему доверием и, когда он спросил, знает ли она фамилии Петра и Леонида, ответила сразу:

— Да, Петьки фамилия Логацкий, Леньки — Бусел.

— Кого еще из их компании знаете?

— Я — никого. Ирка мне рассказывала, что Логацкий пару раз брал ее с собой, и она со многими его друзьями познакомилась.

— Аня, а они в вашем присутствии никогда не заводили разговор о кражах, деньгах, оружии или о планах своих?

— Нет. Если им поговорить надо было, отходили в сторону.

Тростник обдумывал следующий вопрос, но девушка неожиданно сама заговорила:

— Постойте, постойте! Вы говорите, не слышала ли я что-нибудь об оружии? Мне несколько дней назад Ирка рассказывала, что ее пригласил с собой Ленька к знакомому по кличке… вот забыла, помнится, во время гражданской войны на Украине анархист во главе банды стоял?.. Фильм я даже какой-то давно смотрела… Там о нем тоже разговор шел. — Девушка задумчиво терла виски, стараясь вспомнить кличку.

Тростник достал из стола исписанный лист, пробежал глазами.

— Может, Махно?

— Да, да, точно, к Махно они ходили. Так вот, там Ирка видела пистолет.

— А вы поподробней расскажите, не торопитесь.

— В общем, пришли они к этому Махно. Живет он в деревянном домике. Посидели, поговорили, а потом Бусел и Махно вышли во двор. Ирка — к окну, начала следить за ними через занавеску. Они подошли к сараю, где у стены дрова сложены. Махно достал из дров небольшой сверток, а Бусел — из кармана пистолет. Ирка говорила, что ей в эту минуту страшно стало. Вложили пистолет в сверток и спрятали в дрова, а затем возвратились в дом.

— Ну, а Балашова не сказала им, что все видела?