Люсин вновь взялся за календарь и возвратил время из несколько преждевременной субботы в четверг. «“Огни св. Эльма”, – записал он. – Шуляк». Любительская колбаса ботулизмов не содержала. Экспертное заключение по этому поводу не противоречило, таким образом, мнению коллег из Института криминалистики, полагавших, с полным на то основанием, что кот по кличке Саския был задушен питоном по кличке Володька. Впрочем, последнее обстоятельство выяснилось несколько позже. Но дело, конечно, не в нем. Окажись колбаса ядовитой, следствие было бы поставлено в более трудное положение. Пришлось бы проверять сразу две, сплетенные к тому же друг с другом, линии: питон и ботулизм. А так все выглядело куда веселее. Питон задушил кошку и до смерти перепугал старуху, которая даже речи от этого лишилась. Поэтому Люсин мог искренне порадоваться, что колбаса здесь совершенно ни при чем… Как, впрочем, и водка, которая тоже оказалась полностью доброкачественной и не содержащей никаких токсинов, кроме, конечно, вульгарного этилового спирта С2Н5ОН. Но на него люди вот уже пятьдесят веков смотрят сквозь пальцы. Поэтому и Люсин безоговорочно и полностью согласился с мнением аналитиков, что водка была совершенно не ядовита.
И все же радость его оказалась несколько преждевременной. Она как бы сглазила его удачу. Последняя экспертиза без преувеличения ошеломила его. Такого он явно не ожидал. Обнаруженные на бутылке отпечатки пальцев принадлежали самому Свиньину.
Выходило, что все эти поначалу столь радовавшие его приметы – хромота, бельмо на глазу, темные, с медным отливом волосы – оказались такой же бутафорией, как и фальшивые усы. Значит, иностранец по-прежнему действовал в одиночку. Это было непостижимо.
«Что он на самом-то деле себе думает? Как надеется вернуться назад? Ведь не со своей же группой? Непонятно, совершенно непонятно… Слишком бурная деятельность… А что, если он сумасшедший? Это многое объясняет. Ведь абсолютно шизофренический почерк. Бельмо, парики, питон этот. Тут и самому-то рехнуться в пору… И наряду с этим оставляет отпечатки пальцев на бутылке. Интересно… Володьку он сам украл или кому поручил? Нет, слишком уж одно с другим не вяжется. Разный стиль, абсолютно разный стиль. Такой, как Свиньин, не станет красить питона „Огнями св. Эльма“ из ГДР, чтобы шарить потом зажженной лампой в мешке. Разве не мог он привести с собой краску с долгим свечением? Фосфоресцентную? Получается, что “Огни св. Эльма” взяты только по той причине, что другой светящейся краски в Москве в это время не было. А это уже, так сказать, местный колорит. Отсюда и лампа в мешке… Опять же Володька! Почему его выкрали именно в Ватутинках? Знали, что там будет концерт? Ой, как тут ничего не получается! Похоже на то, что питон подвернулся совершенно случайно. Так и надо считать, а то выходит слишком сложно и малоправдоподобно. Володька – это случайный набросок, незапланированный, так сказать, вариант. В Ватутинках у Свиньина явно был какой-то интерес… А тут совершенно случайно по соседству концерт со змеей. Вот он и украл Володьку, мгновенно сообразив, что на прижимистую старуху дьявол во плоти подействует куда больше, чем условленный пароль – синий божок с ожерелья. Тогда и краска смысл обретает. Здесь уже обстоятельства вынуждают к нашему местному колориту приспособиться. И здесь мы неизбежно приходим к тому, что в Ватутинках у него есть доверенное лицо. Съездить-то он мог к кому угодно, конечно… К очередному коллекционеру-краснодеревщику, скажем, или к бабке какой-нибудь за иконой… Тут все может быть. Но вот откуда он про Дом отдыха узнал да про концерт этот самый?.. Задача! А может, он прямо в тот дом и ездил? К директору, культурнику или, скажем, врачу? Расплывается, однако, схемка-то. Многовариантной делается. Ну да ладно! Порешим на том, что он мог работать как с помощником, так и без него. Первая версия выглядит более убедительно… Вторая же явно сопряжена с трудностями, которые очень непросто будет обойти. Но, независимо от обеих версий, маскарад этот в сочетании с отпечатками пальцев на бутылке выглядит шизофренически. Двух мнений тут нет. В чем же дело?»
Люсин щелчком отбросил снимок на середину стола. От папиллярных узоров рябило в глазах.
«Где он сейчас? Вот отпечатки его пальцев. Еще недавно сидел он за столом в захламленной старушечьей комнате и пил водку. Он брал бутылку и наливал рюмку, выпивал и закусывал скверной колбасой, прихлебывал чай и, роняя крошки, слизывал абрикосовое варенье с фруктового торта. Потом снова наполнял рюмки..! Вся бутылка захватана. Она была сальной от выделения его кожных желез. В научно-техническом отделе ее обрызгали из пульверизатора нигидрином, и жирные следы окрасились в красно-фиолетовый цвет. Потом их сфотографировали и разметили цифрами все частные признаки неповторимого папиллярного узора, чтобы электронно-счетная машина могла в любой момент найти их среди сотен тысяч других отпечатков. Какой долгий путь, какие сложные превращения! И все зачем? Чтобы сказать, что данный субъект был там-то и там-то. Но кто ответит, где он сейчас? Сколько времени прошло, а я все спрашиваю: где он? Надо признать, однако, что сейчас этот вопрос приобрел несколько иной оттенок. Возникло новое качество. Раньше мы должны были отыскать пропавшего иностранца, теперь мы ищем иностранного гражданина, нарушившего наши законы».
Еще третьего дня Данелия, ради смеха, принес из научно-технического отдела электрическую схему классификации преступления. Тогда она относилась к неизвестному лицу с определенным перечнем примет, проходящему под кличкой «Слуга дьявола». Но дактилоскопическая экспертиза переменила обстоятельства. Теперь программа квалификации кражи, грабежа или разбоя подразумевала только одного человека, настоящее имя которого Андрей Всеволодович Свиньин – гражданин иностранного государства.
Люсин запустил пальцы в волосы и с тоской уставился на дюралевую панель с какими-то лампочками, разноцветными жилками и наспех приваренными сопротивлениями. У каждой из шести позиций была наклейка с надписью и переключатель. Поворот переключателя направо – «Да», налево – «Нет» или 1 и 0 по двоичной системе. Люсин вздохнул и взялся за первый переключатель. «Было ли у потерпевшего похищено имущество?» Конечно, было, иначе вся последующая работа со схемой окажется бессмысленной. Итак, у потерпевшего похитили ларец Марии Медичи. Люсин повернул переключатель направо.
Зажглась лампочка № 2.
«Тайно или открыто похищено имущество?»
«Совершенно открыто». Он повернул направо переключатель № 2.
«С насилием или без насилия было изъято имущество?»
«Это уж как посмотреть. Явного насилия не было. Но огненный пион, проглоченная кошка… Хорошо, пусть будет без насилия». Третий переключатель он повернул налево.
«Было ли похищение совершено с угрозой для жизни или здоровья?» – спросила лампочка № 4.
«Было. Определенно было. Если не для жизни, то для здоровья. Коты, конечно, не в счет». Он повернул переключатель направо, и зеленая лампочка тут же с веселым подмигиванием просигналила: «Разбой. Ст. 146».
«Итак, налицо преступление, предусмотренное статьей 146 УК РСФСР. Есть даже его алгоритм: 1101, который вместе с дактилоскопическим кодом отправится в электронную память… Но что с того? Забавная игрушка, не более. Опытный юрист квалифицирует такое преступление без всяких лампочек. Вся беда, что кража сундука – это только эпизод сложного, неимоверно сложного дела. И не помогут тут никакие электронные схемки… Недаром Данелия сказал тогда: “Погляди, дорогой, какую штуку принес! Скоро мы с тобой совсем не нужны будем. Все машина за нас сделает. И статью подберет, и бандита выследит. Понимаешь? На, поиграй себе ради смеха…” Что верно, то верно: ради смеха… И все же небесполезно знать, что этого Свиньина можно привлечь за разбой по статье 146. Очень небесполезно! В столь щекотливом деле это может здорово пригодиться. Кое-каким горячим головам очень даже нужен холодный душ! Вот он, господа, пропавший ваш интурист! Разбой-с! По статье 146 Уголовного кодекса… Меняет внешность и пугает старушек, между прочим, с угрозой для их здоровья, этот ваш похищенный джентльмен. Вот как… И котов душит. Да, господа! Но позвольте-с! Я совсем забыл! Похищение питона Володьки! Это ведь тоже уголовщина!»
