– Какой капитан?

– Капитан шлюпки, на которой я вернулась в Голдсборо. Люди, которые плыли в лодке, сказали, что недавно разграбили один испанский «корабль, и у них есть целый сундук с женской одеждой, которой они не могут найти применение.

– Разве вы не говорили, что на шлюпке плыли жители Акадии?

– Они так себя назвали. А что тут странного? По-моему, французы из Акадии все немного морские разбойники и грабители, – ведь они бедны и покинуты торговыми компаниями и правительством. И когда они чувствуют особую нужду…

Видя, насколько поражена Анжелика, герцогиня поспешила добавить:

– Я решила принять этот подарок, ведь я не знала, чего капитан хочет от меня, мне было немного страшно. Я и вправду дрожала от холода. Как раз спустился туман, и плащ пришелся весьма кстати.

– Каков из себя этот капитан? Бледный, с холодным взглядом?

– Точно не помню… Я не осмеливалась на него смотреть. Представьте себе, как я сама была потрясена своим отчаянным поступком… Очутиться одной, без вещей, среди незнакомых матросов… – она слабо улыбнулась. – Видите, до чего меня довело страстное желание вернуться в Голдсборо и разыскать вас.

– А на носу той лодки случайно не было оранжевого флажка?

– Надо вспомнить… Это была очень большая шлюпка… Сейчас подумаю… Да, погодите! Когда я пересаживалась в эту шлюпку, в нескольких кабельтовых от нас проплыл какой-то корабль… и на носу у него был оранжевый флажок!

– Госпожа Анжелика! Госпожа Анжелика! Узнав голос Северины, Анжелика сразу все поняла. Она выскочила из постели. Вместе с ней выпрыгнул и разбуженный котенок. За окном слышался неясный рокот. Началась гроза…

На пороге стояла Северина, придерживая свою верхнюю юбку из дрогета[25] над головой на манер капюшона. С ее волос ручьями стекала вода.

– Госпожа Анжелика, идемте скорей! Абигель! – Иду…

Анжелика вернулась в комнату, чтобы одеться и взять заранее собранную сумку.

– Еще минуту. Зайди, обсохни немного. На улице такой сильный дождь?

Северина вошла в комнату, громко хлопнув дверью.

– На улице гроза, я думала, что не пройду – с холма несутся потоки воды.

– Почему не послали Марсиаля?

– Его нет дома. Отца тоже нет. Вчера вечером их попросили выйти на охрану нового форта и реки. Кто-то сообщил о том, что готовится набег ирокезов.

– Этого еще не хватало!

Жоффрей был в море, Марсиаль, Кантор и их приятели ночуют сейчас на каком-нибудь островке. Гроза может их задержать на несколько дней. Этого вполне достаточно, чтобы у их матерей появилось несколько седых волос. И в довершение всего – известие о возможном набеге ирокезов…

Абигель осталась дома одна с маленьким Лорье. У нее уже начались схватки.

– Надо спешить… Кажется, дождь немного утих…

Котенок – хвост торчком – поднял голову и с интересом следил за происходящим.

– Веди себя хорошо, – наставляла его Анжелика, закрывая за собой дверь, – не ходи за мной, а то утонешь в какой-нибудь луже.

В форте остался только один часовой. Остальные охранники ушли на защиту поселка от ирокезов. И хотя вряд ли можно было ждать их нападения в такую ночь, было решено до зари не смыкать глаз.

К счастью, дождь и в самом деле стихал.

– Пойди, разбуди госпожу Каррер, – распорядилась Анжелика, – и попроси кого-нибудь из ее сыновей сбегать в индейское поселение за старой Ватире.

Она поспешила к дому Абигель.

Холодный, влажный ветер гнал по серому небу тяжелые свинцовые тучи, сквозь которые порой проглядывала луна. Время от времени небо прорезали вспышки молний, и раскаты грома вторили рокоту бурных волн.

Сердце Анжелики сжалось от невыносимого страха, на бегу она подняла глаза к холодному небу над Голдсборо. Она не понимала, отчего этим летом она так боялась здешних ночей.

– Господи, – горячо проговорила Анжелика, – прошу тебя, Господи… Будь милостив к Абигель.

Когда она подбежала к домику Бернов, небеса снова разверзлись и опрокинули на землю целые потоки воды.

Анжелика бросилась в дом.

– А вот и я, – крикнула она с порога, чтобы успокоить Абигель, оставшуюся в одиночестве в соседней комнате.

Очаг был потушен. На кроватке в ночной сорочке дрожал от холода испуганный Лорье.

– Поднимайся на чердак к Северине, ложись в ее теплую постель и спи. Завтра у тебя будет много дел: обежать всех соседей и рассказать им о радостном событии.

Анжелика вошла в комнату Абигель и сразу увидела, что та в растерянности и отчаянии не сводит глаз с входной двери.

– Ах! Наконец-то! Вы пришли! – голос Абигель звучал еле слышно. – Что со мной будет? Габриэля нет! А я уже теперь испытываю такую боль, что больше, кажется, не выдержу.

– Нет, нет, даже не думайте об этом!

Анжелика поставила сумку и протянула Абигель руку. Бедная женщина схватилась за нее, как утопающий за спасательный круг.

Вдруг она напряглась, почувствовав новое приближение схваток.

– Это пустяки, – Анжелика говорила самым убедительным тоном, на который только была способна. – Боль приходит и уходит. Нужно потерпеть лишь несколько секунд. Прошу вас, всего несколько секунд, не больше… Так, хорошо. Вот видите, уже отступает… как гроза…

Абигель слабо улыбнулась. Она заметно успокоилась, лицо ее просветлело.

– В этот раз мне было не так больно, наверное, оттого, что рядом были вы… и благодаря вашему целительному прикосновению.

– Нет, только потому, что вы были спокойней. Видите, все очень просто. Важно не бояться.

Анжелика хотела отойти и разжечь огонь – в комнатах было холодно, но Абигель силой удержала ее.

– Нет, нет, умоляю вас, не покидайте меня. Она снова начала поддаваться панике. Анжелика поняла, что молодой женщине было необходимо ее присутствие, чтобы сохранять выдержку, и успокоила ее, сказав, что ни на минуту на отойдет.

– Вы ли это, моя смелая Абигель, – мягко пожурила ее Анжелика, – я не узнаю вас. Вас ждут более серьезные испытания. Что за непонятный страх!

– Я виновна, – по телу Абигель прошла дрожь, – я испытывала слишком много… радости. Я была счастлива в объятиях Габриэля. А теперь, я чувствую, настал час расплаты за преступные удовольствия. Бог меня накажет…

– Ну уж нет! Ну уж нет, моя дорогая! Бог вовсе не такой угрюмый старец…

Шутка развеселила Абигель, и, несмотря на новый приступ боли, она не удержалась от смеха.

– О, Анжелика, только вы можете найти такие слова.

– Что? А что я сказала? – В заботах об Абигель Анжелика не придала значения своим словам. – О, Абигель, видите, теперь все иначе: вам было больно, а вы даже смеялись…

– Мне и в самом деле намного лучше… А вдруг это из-за того, что схватки стали слабее? – снова испугалась она.

– Напротив, ваши мышцы перестали сопротивляться, и схватки стали более обширными и глубокими. Наши страхи всегда усугубляют трудности. Подумайте, моя дорогая, к чему пытаться предвосхитить суд Создателя? Нужно только следовать тому, чему он учит в Ветхом и Новом Завете:

«Плодитесь и размножайтесь…[26] Любите друг друга».[27] Не вижу, в чем может быть ваша вина. Вспомните, как царь Давид плясал перед ковчегом Божиим.[28] Благие деяния должны совершаться в радости. И разве зачатие и рождение дитяти не благое дело? Теперь послушайте, что я вам еще скажу. Зачиная ваше дитя в радости, вы служили Господу. Так послужите ему и сегодня: произведите на свет новое существо как подобает – в радости и спокойствии, во славу Создателя…

Абигель жадно слушала речи Анжелики. Глаза ее излучали мягкий свет, лицо преобразилось и приняло свое обычное спокойное выражение.

– Вы необыкновенная женщина, – прошептала она, – вы сказали именно то, что я хотела услышать. Только не покидайте меня, – Абигель снова по-детски удержала руку Анжелики.