У меня по затылку пробежал холодок, когда на губах хозяина дома вновь появилась двусмысленная улыбка.

   – Этого человека звали мастер Этор Рэйш, – сказал он.

   И я с внезапной досадой осознал, что мой счет к некстати умершему учителю многократно вырос.

– Не возражаете? – как ни в чем не бывало осведомился господин Уэссеск, доставая из ящика стола изящный бокал и небольшой,тщательно закупоренный пузырек.

   Гун торопливо мотнул головой, будучи все ещё ошарашенным полученными сведениями, а я в очередной раз смолчал, по достоинству оценив подчеркнуто неторопливые движения хозяина дома и то, как он медленно цедит в бокал темно-вишневые капли какой-то настойки, давая мне время собраться с мыслями.

   – Уcпокоительное, – наконец, соизволил пояснить мужчина, внимательно отмеряя дозу. И, отсчитав тринадцать капель, убрал лекарство обратно в стол. – В последнее время стал, знаете ли, плохо спать.

   Не обращая внимания на гнетущую тишину, он достал с подоконника графин с водой,так же неторопливо наполнил бокал на две трети и, полюбовавшись сочным рубиновым цветом получившейся смеси, отпил половину.

   – Итак, о чем мы говорили? Ах да, о вас, мастер Рэйш… и о том, что, впервые услышав ваше имя, я сразу подумал, что именно вы сможете мне помочь.

   Я скептически хмыкнул.

   – Вам не кажется, что вы несколько поторопились с выводами?

   – Ничуть. То, что мне удалось о вас выяснить, не дает повода сомневаться в успехе.

   Иными словами, господин Уэссеск считает, что я знаю все, что сумел выяснить о Палаче мастер Этор,и свято верит, что я смогу применить эти знания на практике, чтобы избавить его от проклятия?

   Забавно…

   Интересно, что бы он сказал, если бы выяснил, что я не закончил обучение, как положено, а мой учитель был скрытным, двуличным и коварным типом, подставившем меня уже дважды?

   Взглянув на надменное лицо Уэссеска, на котором светилась непоколебимая уверенность в собственной правоте, я решил, что будет неразумно раньше времени разочаровывать этого человека. После чего прикинул, сколько смогу из него вытянуть, и нейтральным тоном произнес:

   – Допустим, вы правы. Но давайте все-таки предположим, что у вас… или нет, у вашего отца… был некий «друг», который считал себя обязанным оберегать душевное равновесие членов вашей семьи. Друг верный. Очень принципиальный…

   – Такой, что готов убить любого за свои принципы? – с мрачным видом подыграл мне хозяин дoма,и я благодарно кивнул.

   – Да. При этом хорошо знавший еще вашего деда. И накрепко привязанный к вашему роду узами старинной дружбы. Настолько прочными, что разорвать их способна лишь смерть.

   Мужчина поморщился, словно хлебнул уксуса, но все же неохотно буркнул:

   – Χорошо, допустим.

   Я довольно улыбнулся.

   – А теперь давайте предположим, что у вашего отца имелась возможность вызывать этого «друга» по собственному желанию.

   – Не было такого, - быстро проговорил Уэссеск, метнув беспокойный взгляд в сторону закрытой двери, будто там мог кто-то подслушивать. – Наш общий «друг» всегда любил… скажем так… поспать. И спал обычно так крепко, что ничто не могло его разбудить. Кроме cлучаев, когда жизни его подопечных что-то по–настоящему угрожало.

   Он на мгновение замолчал, к чему-то тревожно прислушавшись, но потом внезапно успокоился и уже увереннее добавил:

   – Когда с этим… типом «дружил» мой прадед, подобное случалось дважды. Но каждый раз мой предок находился на волосок от гибели. Ему просто чудом повезло, поэтому дружбу со столь полезным созданием он называл благословением небес и не пытался ничего менять. Мой дед удoстаивался подобной помощи уже неоднократно, однако в отношении него «друг» проявлял гораздо большую активность, потому что далеко не всегда обидчики желали моему родственнику смерти. Помню, отец как-то рассказывал, что однажды деда пытались обокрасть на улице какие-то проходимцы, но с ними произошел самый настоящий несчастный случай…

   – Да что вы говорите? - изумился я.

   – Истинно так, - развел руками хозяин дома. - Эти негодяи неудачно споткнулись и разбили себе головы. Все трое одновременно, представляете? Но именно поэтому дед высоко ценил своего старого знакомого и не стремился его огорчать. А знаете, что самое интересное во всей этой истории?

   Я с живейшим интересом подался вперед.

   – Расскажите, будьте так добры.

   – То, что с каждым годом наш семейный друг стал навещал нас все чаще и чаще. Сперва к тем, кто во всеуслышание желал нам смерти, убеждая этих недобрых людей отказаться от своих планов. Потом – к простым злопыхателям, уговаривая их стать добрее и честнее к нашей семье. Затем – к тем, кто не захотел поделиться своими доходами, а под конец – даже к тем, кто рискнул простo косо посмотреть на нас на улице…

   – А вам не показалось, что ваш верный «друг» умышленно разыскивал ваших обидчиков? - спросил я, сделав знак дернувшему Гуна прикинуться ветошью и не отсвечивать. – Возможно, после визита к вашим недоброжелателям он на какое-то время становился более… тревожным? Несговорчивым или просто вспыльчивым?

   – Скорее наоборот, - качнул головой Уэссеск. - Эти визиты его успокаивали. На время. Но с каждым годом периоды сна становились все короче, а однажды, когда отец ещё жил в Триголе, у «друга» внезапно повысилась активность, и он так долго и упорно прогуливался по городу, заходя в гости ко всем подряд, что… эм… как бы поточнее выразиться…

   – Многие оказались удивлены его приходом? - предположил я.

   Мой собеседник хмыкнул.

   – Смертельно, я бы сказал, удивлены. Хотя видимых причин для посещения именно этих людей у него не было.

   – По-вашему, эти визиты наносились безосновательно?

   – Большинство «удивленных» отец даже в глаза не видел, - подтвердил Уэссеск. – Среди них были молодые люди, почтенного возраста господа и дамы… состоятельные и не очень… а также рабочие, чужая прислуга, обычные городские босяки, женщины легкого поведения и такие нищеброды, что рядом с ними отец по определению не мог долго находиться рядом. Не говоря уж о том, чтобы иметь с ними какие-то дела.

   – То есть, системы в этих посещениях не было? - счел нужным уточнить я.

   – Это больше походило на ураган… просто взрыв эмоций в одном отдельно взятом горoде. Но отец все равно посчитал, что в случившемся была доля его вины. Поэтому и уехал.

   – Скажите, у вас хорошая память на даты, господин Уэссеск? – внезапно поменял тему я, вызвав у собеседника неподдельное удивление. – Скажем, цифра «сорок восемь» вам ни о чем не говорит?