Но самым главным, пожалуй, заданием для Лиды было оказывать психологическое воздействие на семейство Климковых. То есть подводить их к мысли, что здесь, фиг знает как далеко от России, им никто не поможет, кроме доброго русскоговорящего дяди Роберта. Ну, и конечно, нагонять страху россказнями о том. что может произойти, если за дело возьмутся палачи из спецслужбы генерала Азеведу.
Естественно, что Лида, после того как Роберт рассказал ей о том, какое именно сотрудничество собирается с ней установить, попросила разрешения подумать. Роберт заметил, что лучше не тянуть время, ибо это ровным счетом ничего не даст. Никакой «волшебник в голубом вертолете» здесь не появится, а вот дождаться того, что «эксперимент» Роберта сочтут несостоятельным — можно.
При этом Роберт заявил, что если Лида думает, будто ее нежно пристрелят одним выстрелом в затылок, то жестоко ошибается. Азеведовская контрразведка состоит из закоренелых садистов, которые рассматривают пытки как форму проведения досуга. То есть, заранее зная, что объекту ровным счетом нечего сказать, они все равно будут его мучить самыми адскими способами, до тех пор пока ему не повезет умереть. А чтобы у Лиды не было никаких сомнений в его искренности, Роберт показал ей видеокассету с документальными съемками пыток. Конечно, все мученицы на экране — там одни женщины фигурировали в роли жертв! — одними криками до мороза по коже доводили. А орали они от того, что их лупцевали чем ни попадя, начиная с обычных плеток и кончая металлическими цепями, окунали головой в жидкое дерьмо, где шевелились опарыши, жгли каленым железом, прикладывали электроды к соскам, запихивали им во влагалища крыс, подвешивали на цепи вниз головой над ямой, полной гадюк, и так далее.
К тому же Роберт очень популярно объяснил Лиде, что после того как тюбик «Аквафреш» угодил к нему, ей надо всерьез бояться своих прежних боссов из, условно говоря, «Икс-корпорейшн». Потому что, дескать, если ей каким-то чудом удастся сбежать, то они ей не поверят и убьют, но тоже, скорее всего, не сразу, а после не менее приятных пыток.
В сущности, примерно такими же ужасами Лида должна была пугать Климковых. По легенде, она являлась дочерью одного из солидных российских бизнесменов, которая ездила отдыхать на Малые Антильские острова и была похищена прямо в аэропорту Лагоса, где ей предстояла пересадка. Ее-де заставили записать на видео обращение к отцу с просьбой прислать выкуп в три миллиона долларов и прекратить свое участие в поддержке генерала Карвалью. Когда она якобы отказалась, заметив, что эта Песета может быть использована против ее отца, как доказательство того, что он ведет нелегальную торговлю оружием, ей показали видеозапись пыток, и она сразу согласилась. Теперь дожидается, когда папа ее выкупит. От Гриши Климкова, как вскоре выяснилось, требовали точно того же. То есть обратиться к своему папаше, Василию Петровичу, с подобным же видеописьмом.
Причем Гришу просили упомянуть, что, мол, компания «Барма фрут», которая работает в столице, удерживаемой войсками Алмейды, в действительности не столько фрукты закупает, сколько ввозит боеприпасы. Ясно, что Гриша на это дело не очень соглашался. Кроме того, Роберта очень интересовало, зачем это Григорий Васильевич, с риском для жизни и здоровья, поперся на автомобиле в Редонду-Гонсалвиш, к тому же один и без охраны, хотя знал, что дорогу вот-вот перережут азеведовцы. Гриша явно врал, утверждая, что ему там пообещали партию бананов по баснословно низким ценам.
От Гришиной жены, Маши Климковой, в девичестве Максимовой, Роберт просил, во-первых, повлиять на мужа в правильном направлении — ведь он не только собой рискует, но и жизнями жены и ребенка! А во-вторых, Машеньку просили записать: отдельное письмо своему папе, Кириллу Петровичу Максимову, чтоб он помог вызволить из лап бандитской группировки, прячущейся за фасадом Центра трансцендентных методов обучения, честного немецкого бизнесмена Вальдемара фон Воронцоффа, похищенного несколько дней назад в Москве. Ну, а заодно дать в прокуратуре все нужные показания, чтоб изобличить бывшего генерал-майора КГБ Баринова Сергея Сергеевича в создании незаконных вооруженных формирований, нелегальном производстве экспериментов над людьми, создании приборов и препаратов, способных управлять психикой отдельных личностей и больших групп, а также в организации терактов, убийств, похищений, незаконных арестов и обысков и т. д. и т. п.
Само собой, что и Маша особо не рвалась записывать такое обращение.
Потому как, попади копия этой видеозаписи в соответствующие органы, и у Кирилла Петровича начался бы период больших неприятностей. Конечно, вряд ли эта видеозапись могла бы с ходу стать основанием для возбуждения уголовного дела против Максимова или Баринова, но проверка этого сигнала, скорее всего, дала бы возможность такие основания найти.
Лида особой юридической грамотностью не отличалась, но хорошо понимала, что Роберт и те, кто за ним стоит, желают, что называется, убить двух зайцев: с одной стороны, шантажировать своих конкурентов из «Икс-корпорейшн», заставив их очистить здешнее поле боя, а с другой — набрать на них компромат, который, возможно, сейчас, а возможно, позже будет употреблен уже во внутрироссийских разборках. Наверно, им очень хотелось бы вытащить из лап бывшего генерал-майора КГБ этого самого немца с русской фамилией. Ну и, кроме того, им очень интересно знать, что заставило Гришу ехать в Редонду-Гонсалвиш.
Именно эту тайну Роберт желал бы узнать при помощи госпожи Ереминой. Он даже порекомендовал ей попробовать совратить Гришу, во всяком случае, внести в эту семью разлад.
Условия для этого были созданы соответствующие. В течение этих трех дней всех троих — младенца, естественно, не привлекали! — вызывали на допросы.
Лида, естественно, должна была подробно отчитываться о том, что делали ее «подопечные» и о чем говорили, комментировать те звукозаписи, где что-то слышалось нечетко или понималось двояко. В это время Маша под конвоем азеведовцев катала ребенка по парку на колясочке, а Гриша сидел в комнатах.
Потом Лиду приводили, а Машу уводили, и Гриша часа три пребывал в обществе крепкой и рослой брюнетки, которая убеждала его особо не волноваться и ласково поглядывала в глаза. Затем уводили Гришу, а Машу оставляли в обществе Лиды. В общем и целом, ничего страшного на этих допросах ни с Гришей, ни с Машей не происходило. Конечно, и Маше, и Грише показали те же кассеты с записями садистских пыток, что уже видела Лида, и они со дня на день ожидали, что эти пытки вот-вот начнутся в натуре. Однако каждый раз с супругами происходило одно и то же: Роберт в течение нескольких часов убеждал их записать видеописьма, намекая, что вот-вот его терпение кончится… При этом он, как бы вскользь, бросал:
«А вот Марья Кирилловна (или Григорий Васильевич), похоже, начинает мыслить в правильном направлении!» То есть, возможно, дескать, что твой супруг (или супруга) уже взяли, да и записали на видео все, что мы просили. А ты, дура (или дурень), продолжаешь упорствовать и, глядишь, познакомишься с ямой, где змеи ползают…
Согласно диспозиции Роберта, Лида должна была периодически намекать Грише, что-де женщина ради жизни своего ребенка готова пойти на все, а Маше — наоборот, что все мужики — эгоисты и сволочи, которые ради собственной шкуры жену и ребенка не пожалеют. Все эти пассажи Роберт и его «слухачи» регулярно слышали через микрофоны и убеждались, что подсадная дама честно отрабатывает свой хлеб.
Однако Роберт знал не все. Например, о том, что Лида уже догадалась: никто пальцем не тронет ни Гришу, ни Машу до тех пор, пока они, целенькие и невредимые, не запишут свои письма к родителям. И о том, что маленького Женьку fie станут мучить до тех пор, пока он не покажется на пленке веселенький-здоровенький. С другой стороны, Лида прекрасно понимала, что после того как она выполнит здесь свою миссию, то и дня не проживет. Потому что станет лишним свидетелем, которых убирают быстро и, по возможности, бесследно.
