— Колонна, стой! Все к правой обочине! «Т-55» перейти в голову колонны!

Тут Юрка припомнил, как Механик со своей дылдой-доченькой ездили куда-то в сторону от дороги и привезли с собой безхозный «Град». Тогда этот поворот находился по левой стороне, стало быть, если через несколько минут колонна повернет направо, это будет значить, что становиться на постой в Муронго товарищ капитан все-таки не решился.

Вот тут все подтвердилось полностью. «Т-55» пролязгал мимо, освещаемый фарами «уазиков», притормозил около командирской, где получил от Болта ЦУ, а затем решительно прижал правую гусеницу и въехал на просеку. Следом за ним не спеша потянулись и остальные машины.

Вскоре вершина Горы Злых Духов совершенно потерялась из виду. На востоке небо порозовело, позолотилось, дело шло к восходу и очередному жаркому дню.

Минут через двадцать справа тускло блеснуло при свете фар озеро Бендито сежа Деуш, обрисовались очертания сидящего на мели парома…

Лида Еремина в это время уже мирно посапывала на чистых простынках в служебной квартире господина Климкова, расположенной при офисе компании «Барма фрут». Она так умаялась за минувшие сутки, что дрыхла без задних ног и снов не видела.

«Воеьмуха», пилотируемая доблестным Федей Лапой пои землилась на той самой авиабазе около столичного аэропорта откуда отряд Болта отправлялся в свой героический рейд. Еше на подлете к базе Федя доложил, что у него «трехсотый» на борту а потому Никиту Ветрова встречала зеленая «уазка» — «буханка» с красным крестом. Санитары были черные, местные, а врач белый хотя и кавказец, кажется.

В общем, Никиту увезли в госпиталь.

Что же касается Климковых и Лиды, то им подогнали микроавтобус «Соболь», правда, без «птичек» на ветровом стекле но очень похожий на тот, из которого Лиду похищали прежде, чем доставить в «Мазутоленд». С ними влезло четыре молодца размером с Лузу, которые одним своим видом наводили страх на всю округу. Прежде всего, конечно, Федю напугали, который, увидев, как в его аппарат всунулись мордуленции форматом с медвежью башку, аж побледнел. Лида была уверена, что если б кто-то из этих мальчиков сказал что-нибудь типа: «Шеф, давай в Москву, только через Канаду, пожалуйста!», то Лапа им возражать не стал бы.

Однако мальчики при своих слоновьих габаритах оказались очень вежливые и предупредительные. Даже к Лиде, хотя она, вообще-то, членом семьи Климковых не являлась и зарплату им не платила.

Когда ехали на «Соболе» по здешней столице, то, ежели бы не орудийная пальба, доносившаяся откуда-то с юга, ощущения прифронтового города не оставалось. Никаких там затемнений, патрулей, баррикад и КПП увидеть не довелось. Правда, пару раз мимо проезжали грузовики и БТР с солдатами, но на всем пути до офиса «Бармы фрут» микроавтобус ни разу не остановили.

Офис этот оказался в западной, припортовой части города. Там еще португальцы соорудили «сеттльмент» для колонизаторского населения, чтоб в случае какой бузы быстренько перебраться на корабли. Вот в одном таком особнячке, немного смахивавшем на бывший московский Дом дружбы с народами зарубежных стран на бывшем Калининском проспекте, только малость покрупнее, и размещался офис «Бармы фрут». Еще одно отличие от московского псевдопортугальского особняка состояло в том, что на нем стояло гораздо больше спутниковых тарелок, а внешние стены, окружающие двор, вполне сгодились бы для небольшого форта. Как уже говорилось, Лида от общества Климковых малость отстала. Она бы предпочла остаться с теми бойцами, которым Предстояло воевать на перевале, хотя догадывалась, что им там Придется туго. Потому что там, среди них, этих огромных верзил-головорезов, остался ее маленький, старенький папочка. Правда, в танке, но все же… Если бы папа сам не напомнил ей, чтo надо везти тюбик в Москву, ибо за этот тюбик не только она, но и он, старый, головой отвечает, Лида ни за что бы не села в вертолет. Но теперь уже поздно вздыхать, ничего не изменишь. Остается только молиться какому-нибудь богу, русскому или местному, чтоб сохранил папочке жизнь. Ну и за себя, чтоб не только нормально долететь до здешней столицы, но и чтоб дальше все обошлось благополучно. Конечно, оружие у нее отобрали полностью, даже пистолет, еще перед посадкой в вертолет, и без всего этого железа она чувствовала себя как-то неловко и беззащитно, будто была голая. Но, как уже говорилось, долетели без проблем.

В офисе Климковых и Лиду встречал слегка взлохмаченный, но явно обрадованный возвращением шефа мужик, которого Гриша назвал Степаном Петровичем, а Маша — просто господином Чулковым. Он тут же доложил, что сегодня утрясет все оргвопросы, в том числе с паспортами, которые остались где-то у азеведовцев, а завтра самым ближайшим бортом отправит их в Москву. А пока-де им всем надо помыться, подкрепиться и отдохнуть как следует.

Насчет помыться, конечно, никто не отказывался, но возникло осложнение с дамским бельишком. Ни у самой Марьи Кирилловны, ни у Лиды ничего на смену не было. Поэтому Чул-Ков срочно высвистал какого-то помощника, который связался с самым приличным здешним магазином, и оттуда прибыла симпатичная мулаточка с чемоданом товара. Она, правда, по-РУсски не говорила, поэтому Грише пришлось переводить с португальского, но в общем и целом обеих дам удалось экипировать от и до, причем все подошло по размерам.

Потом все по очереди отмылись, и Женьку отмыли. Выясниось, что младенец пропылился намного меньше остальных и же почти не опрел после своего путешествия с приключениями.

Ужинала Лида, можно сказать, в полусонном состоянии и едва добравшись до комнатушки, где ей приготовили постель-комната предназначалась для служанки, которой в данном хозяйстве не было, — она тут же сомкнула глазки и засопела, спрятав, однако, драгоценный тюбик под подушку и для верности зажав его в ладони. Ни Маше, ни Грише она про тюбик ничего не говорила. Ни о том, что везла его в Москву, ни о том, что его у нее забрали, ни о том, что она его себе вернула, забрав у мертвого Роберта.

Маша, покормив детеныша, тоже спала, правда, не столь безмятежно, ибо знала, что через несколько часов Женечка обязательно написюкает в пеленки и устроит ей побудку.

Что же касается Григория Васильевича, то он, хотя ему тоже отчаянно хотелось спать, вынужден был отправиться на имевшийся в офисе СППК, чтобы связаться с Сергеем Сергеевичем Бариновым.

— Рад тебя видеть, Гришуля! — сказал директор ЦТМО. — Расскажи, расскажи, бродяга, где тебя четверо с лишним суток носило. И желательно поподробнее…

— Пожалуйста, — виновато произнес Гриша, — в общем, в тот день мне утром позвонили из Редонду и сказали, чтоб я срочно приезжал, дескать, есть информация по нашему делу.

— Кто конкретно звонил? — перебил Баринов.

— Барбозу. Он просил, чтоб я вертолетом летел, но Лапы не было, а брать кого-то еще вы запретили.

— Где был Лапа в это время, ты не уточнял?

— По официальным данным, он какой-то коммерческий рейс выполнял, а по неофициальным, самогон возил на нейтральную территорию, сорок ящиков. Для азеведовских «мигарей».

— Ладно, будем считать, что он полезным делом занимался. Дальше!

— Короче, я взял машину попроще и поехал… Шоссе-то числилось свободным!

— Почему один поехал, без охраны?

— Так проще казалось. А потом, охрана все равно не помогла бы, Сергей Сергеевич, там около взвода азеведовцев оказалось. Я объяснил, что являюсь мирным коммерсантом, оружия не имею, еду в Гонсалвиш партию бананов закупать.

— Умнее ничего не придумал?

— Мог бы сказать, что больную тетю еду навещать! — зло умыкнул Климков.

— Только кто бы мне поверил?!

— Как ты думаешь, они конкретно тебя ловили или абы кого, лишь бы белого?

— Конкретно меня. Причем Роберт из азеведовской разведки все время допытывался, зачем я ехал в Гонсалвиш. Стращал, что отдаст контрразведчикам и те меня ломать начнут. Ну, и конечно, требовал, чтоб я сделал перед камерой обращение к отцу, а заодно и на вас бочек накатил.