Царь, недвижимый, скованный оцепенением, бессловесный, тем не менее, оставался царем. И пока он жив, так и будет. Государь Вильмор был не из тех, кто отказывается от ответственности, даже на смертном одре. А потому он озаботился словами своей жены. Ибо знал кое-что, с чем ей придется столкнуться на пути к своему желанию властвовать над страной. Возможно, не все пройдет так гладко, как новая царица планирует. А это может спровоцировать очередную волну жестокостей. На что способна его юная и прекрасная как весна женушка, он уже имел возможность убедиться.

Просто все не так просто.

Когда умерла его первая жена, властительница Мелисандра, остались символы власти царского рода. Великого рода колдунов, история которых уходила корнями вглубь веков, и, поскольку там как-то отметились еще и морские драконы, история была запутанной и изобиловала тайнами.

Так вот, одной из тайн были те самые символы власти. Часть из них была утеряна, ибо предки Мелисандры вели довольно бурный образ жизни. И сейчас старый Хранитель печати, оберегал как зеницу оставшиеся два. Печать и царское кольцо. Оба эти предмета хранились в специальной раке из черного дерева, выложенной чистейшим белым серебром. И печать, и кольцо представляли собой округлые, диаметром чуть больше фаланги большого пальца то ли инкрустированные пластинки, то ли камеи, в очень простых оправах из белого металла. Нечто, вроде металлической чешуи или фрагмента черепашьего панциря. С внутренней стороны видно было, что пластинки переливаются как перламутр, а с внешней - на темно голубом фоне выпуклая белая звезда. Восемь лучей. Герб царского рода, герб Страны морского берега.

Все дело в том, что далеко не каждый мог одеть на руку царское кольцо, а только тот, кого это кольцо примет. Сам Вильмор носить кольцо царского рода не мог, никогда и не пытался, зная, что не обладает необходимыми для этого качествами. И царю оставалось только молиться, чтобы его опасная и непредсказуемая как акула жена не овладела символами власти и не сотворила со страной чего-нибудь ужасного. Что он и делал, когда услышал откуда-то изнутри голос, ответивший ему:

- Не бойся, человек.

И вот как после этого не бояться? Когда начинаешь голоса слышать. Но Вильмору наоборот стало тепло на душе, оттого что в том пустом одиночестве, куда он был погружен, обозначилось чье-то присутствие. Он успокоился и действительно заснул по настоящему, впервые с тех пор, как отказало его сердце. Во сне ему увиделось детство, кормилица, мама... По щеке Государя скользнула слеза, но сиделки даже не заметили, они были заняты разговором.

Темный дух Сафор, который часто приходил проведать царя, с неудовольствием покачал головой. Эти не заметят, даже если больного вынести из комнаты на их глазах.

Сегодня он в первый раз говорил с Вильмором. И тот не испугался.

Как и предполагал Вильмор, первый рабочий день государыни принес ей несколько сюрпризов. Когда она явилась в кабинет своего мужа, имея совершенно определенное желание поработать во славу теперь уже своей страны, ее ждал у входа хранитель царской печати Омнигус.

- Государыня, - старик согнулся в поклоне.

Онхельма ответила легким кивком, про себя подумала:

- Не переломись, дедуля.

И прошла в кабинет. Только царица уселась в кресло, старый хранитель подступил к столу, церемонно поклонился еще раз и произнес:

- Ваша Величество, по обычаю я должен прежде всего представить Вам символы власти.

- Так в чем проблема, уважаемый? Принесите мне их, и будем считать этот вопрос исчерпанным. У нас и без того масса дел.

- Ээээ... Простите, Ваша Величество, это не так просто. Вам придется проследовать со мной туда, где они хранятся.

Онхельма слегка разозлилась, но не стала показывать свое недовольство, просто сказала:

- Ведите.

Однако нечто, дремавшее в глубине ее души, это ее второе, внутреннее 'я', заворочалось, и подняло голову с интересом, всплывая на поверхность, словно гигантский спрут из морских глубин.

Хранитель снова поклонился и вытащил ключ. А после подошел к стене и нажал на... Онхельма даже не заметила, куда он нажал, надо бы потом узнать поподробнее. Каменная кладка расступилась, и взору открылась простая деревянная дверь без всяких украшений. Это было странно, потому что стены кабинета, как и почти все во дворце, были выложены из мрамора, украшенного резьбой, Пилястры с капителями, резные фризы, фрески. Все удивительно красиво и богато. А эта простая дверь выглядела так, словно она намного древнее всего, что здесь есть. Гораздо древнее.

Омнигус отпер дверь своим ключом и жестом пригласил Онхельму войти. За дверью было помещение, слабо освещенное непонятно откуда проникающим мягким светом. Еще одна дверь. Около нее закрепленная на стене металлическая рука, держащая факел. Хранитель взял факел, зажег и отпер следующую дверь. За дверью был наклонный коридор, пол которого уходил вниз по кривой против часовой стрелки. Они пошли дальше, Онхельма заметила, что двигаться трудно, будто идешь, преодолевая незримую преграду. На пути несколько раз им попадались факелы на стенах, проходя мимо, Омнигус зажигал их. Чем ниже они спускались, тем становилось холоднее. Под конец дыхание вырывалось белым паром, Онхельма поежилась.

- Прошу прощения, государыня, здесь не жарко, - произнес хранитель, - Но мы уже пришли.

Они действительно пришли. Очередная дверь, отпертая ключом. Маленькое пустое помещение. Омнигус зажег факел. В центре на каменном пьедестале стоял ящичек из черного дерева, выложенный серебром.

- Это здесь, Ваше Величество.

Он открыл ящичек, благоговейно протянул руки и вытащил содержимое. В небольшой черной бархатной шкатулке на подушке лежало два предмета. Печать и кольцо. То, что скрывалось внутри колдуньи, при виде простецких, но явно древних безделушек, почему-то испытало тревогу и затаилось. Онхельма хмыкнула:

- Белая звезда на голубом поле, как оригинально. В точности как герб.

Омнигус был серьезен:

- Это и есть древние символы власти царей нашей страны. И главная ее тайна.

- Это всего лишь кольцо и печать. Не более.

Хранитель только стрельнул в нее пронзительным взглядом и произнес:

- Попробуйте надеть кольцо, Ваше Величество.

Царица подкатила глаза и, пожав плечами, взяла с подушечки кольцо из белого металла, с оправленным в него круглым медальоном. Как ей показалось, из голубой эмали. С восьмиконечной белой звездой в центре. Осмотрела его со всех сторон и надела на указательный палец правой руки. Кольцо было великовато и болталось на пальце.

- Покажите, - строго сказал старик.

Онхельма собиралась было возмутиться, что он посмел так, без всякого почтения обратиться к царице, но внутренний советчик, уже взявший над ней власть, велел молчать и слушать. А хранитель в этот момент затряс головой и воскликнул:

- Плохо! Очень плохо... Ладно... Возьмите печать.

Она еле смолчала, но взяла печать.

- И что?

- Поставьте оттиск вот... хотя бы вот здесь.

Он вытащил листочек бумаги из кармана, похоже, какие-то его записи. Онхельма фыркнула и приложила к листу печать.

- Вот!

На листе не осталось следов. Хранитель всплеснул руками и забормотал:

- Плохо! Плохо... Ужасно...

- Послушайте, вы, - ей так и хотелось обозвать его старым ослом, - Если печать не макнуть в чернила, то никаких следов и не будет! Неужели не ясно?!

Тот мученически сморщился, потом выдавил:

- Я должен объяснить... показать... Дайте мне кольцо.

Онхельму все это стало просто бесить, и к черту того, кто сидит внутри! Но она в очередной раз смирилась, сдернула с пальца кольцо и протянула старому хранителю. Тот взял его, надел на палец. И Онхельма поразилась. Оправа кольца исчезла, а голубой медальон со звездой казалось, просто приклеен к руке.

- Что это еще за фокус?

- Ваше Величество, чтобы владеть нашей страной, нужен особый дар. И не один. У меня один из даров есть, но проявляется он не в полной мере. Видите, кольцо принимает меня, но не до конца.