У них, у девушки и у птицы, созрел тогда чудесный план. И все было бы хорошо...

Но дело в том, что капитан 'Ласточки' был опытный птицелов. Когда он вышел, чтобы проследить за тем, как его судно проходит по усыпанному мелями песчаному мелководью черного берега, две заговорщицы решили притвориться мертвой. Справедливо полагая, что, увидев мертвую птицу, тот откроет клетку, а окно каюты открыто - и...

Провести Ли Сан Фу не удалось. То есть, он, конечно, заохал и засуетился, когда увидел, что птичка лежит на спинке, безвольно раскинув крылья, скрюченными лапками кверху, и бросился открывать клетку. Только сперва он закрыл окно! Евтихии удалось вылететь из клетки, но полеты ее по каюте недолго продолжались, ловкий и пронырливый Ли Сан Фу быстро изловил голубку.

- А ты хитрая? Да? - хиыкнул он, - Но я гораздо хитрее.

Говоря это, он вытащил из ящика своего стола тонкую стальную цепочку с крохотными кандалами на конце, и защелкнул стальные браслеты на тонких лапках птицы.

- Моя дивная голубка, ты далеко не первая птица, которая пыталась упорхнуть от меня. И никому еще это не удавалось! Поверь.

С этими словами он пристегнул цепочку к клетке изнутри.

- Прости, но придется ограничить твою свободу. Но ты сама в этом виновата.

Евтихия молчала. Она решила игнорировать мерзкого рабовладельца. Тот только посмеялся и сказал:

- Я скоро вернусь, веди себя хорошо и делай глупостей.

И действительно, он скоро вернулся, очевидно, ехеть в Магрих передумал, а сбыл товар тут же на месте. И в тот же день они отплыли обратно.

В далекую страну Ши-Зинг.

Ни Нириелю, который метался от одного берега до другого, ни Фаэту, пытавшемуся хоть как-то искупить свою вину, так и не удалось найти ее.

Господи... Как тяжело, когда твоя сокровенная надежда на счастье так безжалостно рушится... Упасть, не успев взлететь...

Алексиор, или это был Астерион? Они уже сами не знали, кто из них кто. Мужчина в белом плаще одиноко сидел на скале, глядя в море. Так прошла ночь.

Утром он вернулся. У него есть обязанности. Люди ждут. Не важно, что у него на душе, никто не сделает это за него.

После того, как внезапно скончалась государыня Онхельма, весть о смерти которой народ встречал криками радости (да простит их Создатель, но людям трудно было сдержать свои истинные чувства), немедленно было вскрыто древнее хранилище и по слову Алексиора рака, в которой содежались реликвии - царское кольцо и печать, впервые была извлечена и представлена на всеобщее обозрение.

Вчера он продемонстрировал Совету, даже нет, не Совету, а всем, кто в этот момент находился на площади, что символы власти принимают его. А Нильда, Голен и Джулиус подтвердили под присягой, что он и есть истинный наследник Алексиор, покинувший страну год назад. Изменившуюся внешность, потому что очень многие помнили наследника, приписали тяжелым испытаниям, выпавшим на его долю. В конце концов, всего год прошел с того дня его восемнадцатиления, когда перед всей страной государь Вильмор объявил, что передает ему власть и корону. Он был тогда полным жизни красивым юношей, его золотисто-каштановые волосы вились крупными кольцами, а карие глаза лучились весельем. Алексиор и теперь был прекрасен, но больше не было в нем живости, вселенская тоска поселилась в нечеловеческих голубых глазах, словно за этот год он постарел на тысячи лет, волосы стали белыми как снег, а кожа приобрела голубоватый оттенок бледности.

Народ принял его как царя.

Ему придется принять на себя ответственность за царство.

Через три дня ему должно исполниться девятнадцать. Коронация состоится в день его рождения. Кто бы мог подумать...

Однако, помимо общих забот о том, как восстановить разрушенное, были еще дела, которые Алексиор хотел сделать немедленно.

Во-первых. Он собирался устроить свадьбу Голена и Шираса. Если нет надежды на счастье у него, так пусть хоть другие...

Разумеется, первое, что сделал вчера его темнокожий друг, как только объявили о смерти царицы Онхельмы, это вместе со своими людьми помчался разыскивать Фелиду. И, обнаружив свою красноволосую красавицу в застенке, уже больше не выпустил из объятий. Правда, будущая теща, грозная кухарка Дениза не позволила ему ничего лишнего, но просто держать любимую, просто знать, что она рядом, уже было счастьем.

То, что стоило нам трудов и страданий, несоизмеримо выше ценится. Так что Ширас считал минуты до того момента, когда священник назовет их мужем и женой и он с полным правом (а главное, с каким удовольствтием!) пошлет к чертям свою крикливую тещу.

Сюрприз преподнесла Нильда. На предложение Голена, которое он сделал ей официально перед всем народом, девушка ответила отказом.

- Почему?! - не мог понять Голен.

Ему было больно и обидно.

- Ты же согласилась выйти за меня! Почему теперь отказываешь?! Или ты притворялась, что любишь... - Он потемнел лицом и отвернулся, - Прости. Это было жестоко.

- Ты ничего не понимаешь! Я согласилась выйти за Голена из фиордов! А теперь ты Голен - князь Таргаса. А я простая разносчица из портовой таверны. Мы больше не равны.

- К чертям!!! - заорал Голен, - Если тебе это так противно, я сейчас же отрекусь от этого княжества! Если дело только в этом. Ответь, черт бы тебя побрал!

Алексиор некоторое время наблюдал, как они препираются и орут друг на друга, а потом подозвал к себе Джулиуса.

- Встань на одно колено, - велел он старшине контрабандистов.

То удивился, но приказ выполнил. Алексиор же обратился к контрабандистам, которых тут было много:

- Вы признаете этого человека старшим над вами?

Те согласно зашумели, потому что Джулиус давно уже пользовался непререкаемым авторитетом.

- Тогда, властью, данной мне священными символами нашей страны, объявляю фиорды вольным княжеством. Отныне так оно и будет именоваться. А тебя, Джулиус, старый пират, нарекаю князем вольно княжества Фиорды, - он опустил саблю сначала на одно его плечо, потом на другое, - А внучку твою, Нильду, нарекаю наследницей.

Весь народ затих в молчании. Над площадью могла муха пролететь - ее бы услышали. Алексиор оглядел всех, потом обратился к девушке, так и оставшейся стоять с открытым ртом.

- Ну что, теперь вопрос исчерпан, и вы равны?

Она несколько секунд смотрела на него, потом беспомощно сморщилась и заплакала, уткнувшись в грудь Голену. Он гладил ее по спине, успокаивая:

- Ну что ты, дуреха...

- Я думала... Думала... тебе не стоит на мне жениться... - всхлипывала она, - Ты теперь князь... Как ты меня назвал?!! Сам придурок!

Голен так радостно и громко расхохотался, что даже не стал уворачиваться, когда она стукнула его по голове. А отсмеявшись спросил, целуя ее в мокрый нос:

- Теперь пойдешь за меня?

Та кивнула.

- А вот за то, что выдумывала всякие глупости и пререкалась, и заставила меня понервничать - за все это... Я буду жениться, сидя в кресле! А то еще ноги могут подкоситься от счастья!

Вся толпа, радостно гудя, направилась в храм, венчать счастливые пары. А потом накрыли столы прямо на дворцовой площади.

Хорошо, если будущее правление нового царя начинается с чьего-то счастья.

Люди благодарили Алексиора, желали ему долгих лет жизни и много всего, что можно пожелать царю и человеку. Он улыбался. Еще не так давно, эти же люди, не все, конечно, но очень многие, с готовностью признали его преступником и отправили на эшафот. Но он не держал на них зла. Какие ни на есть, они его люди. Это его обязанность о них заботиться. Вспомнились слова большого брата Вильмора:

- Такова жизнь царя. Мы не всегда делаем то, что нужно нам лично. Что бы не случилось в твоей жизни, ты обязан держать лицо, и перед своим народом быть сильным. Ты их надежда и опора.

Незаметно уйдя с этого свадебного пира, Алексиор вызвал к себе сенешаля. Ему нужно было позаботиться о погребении. И Мариэся, и царицы. Они тоже были его людьми, его долг позаботиться и о них. Государыню Онхельму тихо похоронили в царском склепе, положив ее рядом с Вильмором. Кто-то мог бы возразить. Но ведь она была его женой, она была их царицей, и пусть она была злой колдуньей и привела страну на грань, ей все равно положено место в этом склепе.