- Чего тебе, чужестранец?

- Я хочу видеть твою сестру.

Тимотэ хмыкнул и присвистнул.

- Да что ты?

- Тимотэ... - видимо в голосе Шираса, а может, в его глазах появилось нечто такое...

Дюжий парень рассмеялся:

- Ладно, сейчас скажу матери. Жди здесь.

Ожидание далось мужчине нелегко, но кухарка Дениза появилась довольно быстро. Она взглянула на него подбоченившись:

- Чего приперся?

- Хочу жениться твоей дочери, на Фелиде, - выдал несколько угрожающе Ширас, уже понимая, что тетка будет всячески упираться, а потому отступать он был не намерен.

- Да? - она прищурила один глаз.

- Да. Я готов жениться даже в вашем храме, - тетка молчала, а он замер в ожидании ответа.

- А как же твой гарем?

- Нет у меня гарема! - в сердцах выкрикнул Ширас.

- Не ори, - выдала Дениза, - Не на базаре. Поклянись.

- Клянусь чем угодно! Нет у меня гарема, - ответил Ширас.

- Ладно, - она еще раз просканировала его подозрительным взглядом, потом позвала, - Фелида, выходи! Твой черномазый явился.

Из коридорчика появилась прекраснейшая в мире девушка, яркие волосы которой, казалось, светились в темноте. Так, во всяком случае, этот момент всегда потом вспоминался Ширасу. Шагнула ему навстречу и, глядя в его глаза, прошептала:

- Ты вернулся. Не солгал...

Он взял ее руки в свои и только собрался ответить, как во двор таверны стали вбегать стражники.

Ширас среагировал мгновенно. Толкнул девушку за спину, одновременно выхватывая саблю, и шепнул Денизе:

- У старого причала меня будут ждать, уходите с ними. Уходите быстро! Поняла!

Денизе не надо было повторять дважды, она схватила Фелиду, которая все порывалась метнуться к Ширасу, юркнула куда-то между мелких дворовых построек, крича во все горло:

- Тимоте, уходим!

А сам Ширас в это время ожесточенно рубился со стражниками, которых становилось все больше и больше. И, в конце концов, они его взяли, но, слава Богу, он дал время женщинам спастись. Узнав в нем того самого чужестранца, за которым велела следить государыня, стража тут же отправила его в одиночную камеру в застенке. Надо сказать, это была честь, потому что застенок был переполнен.

Ночью старая кухарка портовой таверны Дениза вместе с Фелидой и Тимотэ были уже в фиордах. Фелида крепилась, но слезы текли у нее из глаз от страха за судьбу чужестранца, который каким-то образом успел врасти в ее сердце. Дениза смотрела на это, смотрела, а потом со вздохом сказала:

- Не плачь, дочка. Мы его вытащим. Раз уж этот черномазый так тебе дорог. Ну, будут у меня черномазенькие внучатки... Э-хе-хе... Что ж поделаешь.

Фелида улыбнулась сквозь слезы, а у старухи созрел план. Она помяла пухлой рукой щеку, прикидывая, все ли верно придумала, а потом пошла к Джулиусу.

***

Когда проситель, тот колдун, ушел, Алексиор еще долго стоял в расселине, прижавшись спиной к скале. Не хотелось открывать глаза.

- Что мне теперь делать с тем, что я узнал?

Вопрос был к собственной совести, но ответил на него голос из глубины сознания. Голос Астериона.

- Это как тайна исповеди. Ты должен помолиться и забыть об этом. Потому что дальше воля Создателя.

- Но как?! Как?! Тебе хорошо говорить! Ты дракон! А я же человек, как я смогу все забыть и просто жить дальше?! Это ведь касается моей страны! Моей!

В ответ пришла грустная усмешка.

- В эту страну я вложил часть своей души. Думаешь, мне безразлично? И столько лет выслушивал просителей просто от нечего делать?

- Прости. Прости. Мне просто тяжело справиться...

- Это ничего, это пройдет. Ты сможешь принять верное решение.

- Ну хоть подскажи! Как мне его принять?

- Вспомни, что он отдал, чем готов пожертвовать?

- Да... Да... Хорошо. Я, кажется, понял.

Алексиор несколько раз глубоко вздохнул, потом открыл глаза и... Нет. Это даже не облеклось в слова, это было нечто неизреченное, но имевшее смысл. Такое, что может услышать только Создатель.

Из глубины души пришло одобрение и странная фраза:

- Никогда не думал, что это так закончится.

- Что закончится?

- Ничего, нам пора обратно на корабль.

В следующее мгновение они были уже на палубе 'Евтихии'. Будто ничего и не было. Однако же произошедшее изменило Алексиора навсегда. Вот так, решать чью-то судьбу, решать кто чего достоин...

Маятник его судьбы качнулся в очередной раз.

Он стал кем-то, кого не существовало раньше. Теперь уже не был ни царевичем Алексиорм, ни изгнанником Ароисом, он сам еще не знал, кто он и что он. Но у этого нового 'Я' были серьезные обязанности, а впереди лежал совсем непростой жизненный путь. И будущее, которое хоть и казалось столь же 'привлекательным', как морская бездна, но все же таило в себе надежду.

До берегов родного Версантиума оставалось плыть сутки с небольшим, если не изменится попутный ветер.

***

Эта мысль пришла Евтихии еще ночью, она еле дотерпела до утра, а рано-рано на рассвете отправилась на поиски.

- Нириель, - в этот раз она даже вылетела из того ущелья, в котором упорно сидела почти весь год, - Нириель!

- Чего, пернатая сестричка, - молодой водный дух вынырнул на зов голубки.

- Нириель, - она уселась на острую вершинку обломка скалы, вокруг которой пенились волны, и вид у нее был довольно загадочный, - Какой сегодня день?

- Евтихия, неужели голуби интересуются календарями? - водный изобразил лукавое удивление.

На самом деле он был рад, что она перестала тоскливо тялиться в одну точку на горизонте и решила как-то начать жить заново.

- Некоторые интересуются, - с нажимом проговорила девушка-птица, - Так ты мне скажешь? Или спросить у Фаэта?

- У этого воздушного? Пфффф!

- Я здесь, - раздался веселый голос воздушного.

Водный Нириель аж перевернулся в волнах:

- Тебя никто не звал! Проваливай, давай!

- Даааа, - протянул молодой дух воздуха, - А мне казалось, я слышал свое имя?

Дух воздуха Фаэт успел подружиться голубкой, с подопечной Морфоса. Вообще-то, сначала он просто выполнял распоряжение древнейшего из чистого уважения и субординации, но общаться с ней было так интересно, что он и не заметил, как втянулся. Птиц Фаэт знал очень хорошо, естественно, он ведь был ветром в их крыльях, а вот людей... А тем более, девушек... Можно даже сказать, что воздушный дух испытывал к девушке-птице легкую влюбленность, и не прочь был произвести на нее впечатление. Даже завязать отношения, если она захочет...

А Нириель, который ощущал себя ее старшим братом, не желал, чтобы этот 'ветреник' вертелся около его сестры. Нечего девочке мозги пудрить! Тем более, что у нее уже есть жених.

Это он и высказывал воздушному, а Евтихия, на глазах которой вся сцена и происходила, только головой покачала, потом выдала со смехом:

- Вы прямо как мальчишки. Кто дальше плюнет. Кто-нибудь мне скажет, какой сегодня день?

Оба духа насупились и ответили ей одновременно.

- И все-таки, зачем тебе? - спросил Фаэт.

- Хочу сделать своему жениху подарок, - мечтательно ответила девушка-птица.

- Какой еще подарок?

- На день рождения. Алексиору через неделю исполнится 19 лет.

- Ээээ... Ууу... эээ!... Да... - промямлил Нириель.

Он-то знал много чего про ее жениха, но клятву давал Морфосу, что ни словом не обмолвится, пока подходящий момент не настанет. А когда он настанет? Этого молодой водный не знал.

- Простите, у меня дела, - внезапно засуетился он и рванул к древнейшему духу земли посоветоваться.

- Чего это с ним? - удивилась голубка.

Воздушный посмотрел водному вслед, пожал плечами и предложил:

- Ну что? Полетаем?

- А давай! Полетаем!

Только страшен был вид, открывшийся взору Евтихии, когда увидела усеянное обгорелыми останками суденышек море перед лазурной бухтой. Когда-то лазурной, сейчас она была скорее грязно-серой.

Вчерашняя ночь принесла Онхельме удовлетворение, даже какое-то странное чувство сытости, что ли. Как человек она бы никогда не смогла определить что это за ощущение, но так ведь оно принадлежало и не человеку вовсе, то чувство насыщения испытало ее второе, скрытое глубоко внутри 'Я', нечеловеческое. Насытилось зло, которое она в себе носила. От этого на царицу снизошло временное умиротворение, потому что насытить зло навсегда невозможно. А значит, скоро возникнут новые идеи, но пока можно немного расслабиться и переваривать. С удовольствием.