Слышу, как звенит бляшка его ремня и звук расстегивающейся молнии.

Ужас закрался в каждую клетку моего тела, совсем не так я это представляла. Не так! Слезы застилают глаза, и все сливается в одно большое мутное пятно. Мне противно и страшно, лежать на этом столе, лицом вниз. Чувствую себя незащищенной и мне ужасно стыдно.

— Прошу, не надо, — что мне остается? Только молить, чтобы все было не так.

— Я тебя тоже просил держать свой рот на замке, Валерия, но ты не послушалась! — рычит он.

Спокойно, Лера, ты выдержишь это. Нужно взять себя в руки. Скоро это закончится, и ты забудешь об этом, как о страшном сне!

А потом резкая вспышка боли. Такой силы, что слышу, как скрипят мои зубы, готовые раскрошиться. Хочу кричать во все горло, но сдерживаюсь! Ноги от напряжения стали ватными и чтобы не упасть я цепляюсь руками за край стола.

— Что за?! — с глухим стоном он выходит из моего тела, и боль становится терпимее. Зажмуриваю глаза, только бы не видеть его реакцию и хочу заткнуть уши, чтобы не слышать. Но боюсь отпустить стол, в который вцепилась из-за всей силы руками. — Твою мать! Почему ты не сказала!? — кричит он еще громче.

— А это что-то изменило бы? — прорезается мой голос, но я по-прежнему боюсь шелохнуться, только сжала ноги вместе, чтобы унять боль.

— Да! Черт возьми! Да! Изменило! — он буквально сдирает меня со стола, и разворачивает к себе лицом, откуда только у него столько силы, неужели я такая легкая? — сколько тебе лет? — неожиданно спрашивает. Молчу.

— Сколько?! — уже не кричит, но продолжает требовать он, дергая меня за плечи.

— Двадцать один, — не поднимая головы, отвечаю.

— Двадцать один, — повторяет он, — в твоем возрасте у девушек уже есть мужчины. Черт! — отпускает меня и запускает руки в волосы, — я и представить не мог, что у тебя не было никого, — поспешно натягивает брюки, слежу за ним, — почему ты мне не сказала? — Снова смотрит на меня.

— Это не должно вас волновать, — отворачиваюсь в сторону.

А что я еще скажу? Что скрывала это, только потому, что боялась его отказа? Вдруг он не захотел бы связываться с девственницей и не дал бы мне денег? А деньги мне были нужны! Я не могла думать только о себе, у меня есть семья, которая нуждается в моей помощи. Отец с операцией, брат с долгами. Перспектива расстаться с девственностью с нелюбимым человеком меня не смущала. Да, мне было страшно до этого момента. Совсем не так хотелось, чтобы прошел первый раз. Я мечтала о парне, который будет любить меня, которому я буду доверять, и кто никогда не причинит мне боли. Но у меня не было выбора. Первым мужчиной стал этот эгоистичный сукин сын — Марк, которого я ненавижу всеми фибрами своей души! И теперь я больше ничего не боюсь. Самое страшное уже произошло. Больно, да. В дальнейшем я смогу стерпеть секс с этим мужчиной. Пусть делает теперь, все что хочет, мне плевать.

— А кого это должно волновать?! — подходит он ближе, — я повел себя как последний козел, лишив тебя девственности на этом проклятом столе в прихожей. Меня это волнует! Все могло быть по — другому! Тебе просто нужно было об этом сказать!

Какого хрена он отсчитывает меня?! Теперь его это не должно волновать! Дело сделано! Теперь он все знает, хватит уже это обмусоливать!

— На сегодня все? — спрашиваю, не в силах больше слушать его.

— Что? — недоумевает он.

— Я спрашиваю на сегодня все? — делая акцент на последнем слове, — я могу быть свободна? Или вы желаете продолжить? Просто я тороплюсь, мне нужно успеть снять деньги.

— В чем твоя проблема? — спрашивает он, пристально смотря на меня, и подходит впритык ко мне, почти прижимая своей грудью к стене. — неужели я настолько противен тебе и ты не можешь дать мне хоть один шанс? — Странно видеть в его глазах печаль и… раскаяние. После того, что он сделать только что со мной! Как какое-то животное разложил на столе! Ненавижу!

— Не просто противны, — шиплю сквозь зубы, — я ненавижу вас! — пытаюсь оттолкнуть его, но это все равно, что попытаться отодвинуть стену — не реально. Он же перехватывает мою руку, а затем жадно впивается в мои губы своими. Настойчиво и со злостью он пытается прорваться в мой рот языком, но я сжимаю губы крепче, чтобы устоять. Свободной рукой мне все же удается оттолкнуть его от себя. За долю секунды, я успеваю собраться и вложить всю оставшуюся силу в звонкую пощечину.

Лера.

Звук пощечины раскатисто отозвался в просторной прихожей. Для Марка это было настолько неожиданно, что от удара его голова мотнулась в сторону. Отчего он качнулся на шаг назад, а потом схватился рукой за щеку. Я могу поклясться, что слышала, как он зарычал! Мужчина опешил, застыв в шаге от меня, и до сих пор не повернулся. Нервно сглатываю, готовая высказать, что я думаю о нем, и что мне отвратительны его поцелуи. Но как только он резко поворачивает лицо ко мне, вся уверенность, ненависть и жгучее желание выговорить все за его наглость — испарились. Теперь этот поцелуй, казался таким пустяком, по сравнению с тем, что ожидает меня за эту злосчастную пощечину. Которая, всего лишь, на секунду, но доставила мне удовольствие. Вжалась спиной в твердую стену и молю об одном — только бы слиться с ней, с ужасом слежу за малейшим телодвижением мужчины, который до сих пор стоит в шоке напротив меня, и что творится в его голове, я даже не представляю. Мое тело налилось липким страхом, который с каждым мгновением убивал всякую надежду на спасение.

Марк прожигает меня испепеляющим, озверевшим взглядом, от которого его темные глаза налились сумасшедшей яростью, на шее вздулись вены, а пальцы сжались в кулаки. Я видела его недовольным, злым, но таким как сейчас вижу впервые. Обхватив руками плечи, в ужасе ожидаю его ответной реакции. А она может быть любой, ему ничего не стоит ударить меня, как недавно в машине. Щека он воспоминания снова заныла.

За долю секунды он настиг меня, и вот уже его правый кулак летит в моем направлении. Резко закрываю голову руками. Боже…

А затем слышу треск, и грохот одновременно, в стене, что слева от моей головы. Удар такой силы, что у меня звенит в ушах, и такое ощущение, что перепонки лопнули, по телу же прошлась волна горячего пота.

— Никогда больше, — сквозь шум в ушах, я слышу его голос, подобный звериному рыку, — не поднимай на меня руку! — Его горячее дыхание обжигает висок, по которому скользит струйка пота.

Приоткрыла рот, не для того чтобы сказать что-то, нет, слов не было, в голове пустота, я просто в ужасе!

— Ты все поняла?! — вкрадчиво, говорит он у самого моего уха.

Секунда и вот уже мои волосы, намотаны на его кулак. Машинально киваю головой, что сложно удается. Я сделаю все, что он скажет, только пусть отпустит меня!

— Я не слышу! — чуть повышает тон, а его рука тянет волосы вниз, тем самым заставляя смотреть не в пол, а ему в глаза. Я не сопротивляюсь, и, превозмогая боль, встаю на носочки, потому как он выше меня и чтобы смотреть ему в глаза, мне нужно быть чуточку выше.

— Да, прости — тихо бормочу я, и как заведенная продолжаю, через боль, кивать головой.

Я, ни за что бы, не расплакалась перед этим мужчиной, но мне настолько больно, от его захвата, что я не выдерживаю. Слезы градом текут из моих глаз. Но ему плевать на них. Боюсь поднять взор и увидеть его глаза, вижу только его рот, что в гневе исказился. Он настолько близко, что я слышу стук его сердца, чувствую, как он жадно вдыхает и выдыхает воздух. Но стоя на носочках, удерживаемая его крепкой хваткой, я не могу сдвинуться с места. Мои ноги от напряжения затекли и вот-вот откажут. Но я продолжаю держаться из последних сил!

— Отлично, еще одна подобная выходка и ты очень сильно об этом пожалеешь! — Чеканит со злостью он каждое слово, — запомни, больше терпеть все это дерьмо я не буду! Ты большая девочка и знала, на что шла! — сжимает волосы сильнее, отчего боль вырывается из горла вместе с рыданием.

— Если ты считаешь себя шлюхой — Бога ради, мне на это плевать! Я дал тебе денег, и теперь ты будешь делать все, что я скажу! Я имею на это право! — Снова пытаюсь кивнуть головой, но удается лишь судорожная тряска всего тела.