– Подростки легче и меньше.

– Да ладно, ты уже в пятнадцать вымахал. К тому же на твоей спине всегда сидела Зоя, а это дополнительный вес.

– Я была легкой, как пушинка!

– Конечно, милая, – улыбнулся Рон.

От его улыбки по коже снова пробежали мурашки. Теперь он мог улыбаться. Я вспомнила его на арене, где от улыбок оставался лишь оскал. Рон оживал. Медленно, но оживал. И таяла ледяная корка, образовавшаяся на его сердце.PS: Проды будут выходить каждый день в 7 утра по мск! Спасибо, что читаете мои истории) Буду рада, если подпишетесь, чтобы ничего не пропускать))

Мы тренировались всю ночь. Точнее сказать Рон тренировался, а я сочувственно смотрела и ждала. Внутри сидело безумное напряжение. Что, если ничего не получится? Если мы не успеем и Зак… И я закусывала щеку каждый раз, когда думала про сына. Надо лишь подождать.

Наконец, Рон выдохся и распластался на песке. Над ним стоял недовольный отец. Поодаль расположился Ник в теле дракона.

– Да мы ни то, что взлететь не можем, – сердился отец, – ты еще даже не обернулся!

– Поэтому я и пришел к тебе! – зарычал Рон. – Сам не смог!

– Зоя, иди сюда.

Я подошла.

– Вытаскивай его, – сказал отец строго.

– Вытаскивать? Я не понимаю.

– Ваши проклятые метки истинных.

– И что?

– Ничего мы не знаем! – возмутился отец. – Ну, конечно, зачем учить традиции родной Долины Драконов!

– Не томи!

Отец ткнул пальцем в мою метку на плече. Больше ее можно было не скрывать. Метка сияла на плече и кричала всем: «У меня есть истинная пара!». И моя истинная пара нуждалась в помощи.

– У Рона заблокированы каналы для магии, – сказал отец. – Эта проблема в голове.

– Нет у меня никаких проблем в голове! – возмутился Рон.

– Помолчи, мне виднее.

– И что я-то могу сделать, – спросила я обеспокоено. – Что мне делать? Я готова!

– У Рона в голове стоит блок. Он как будто сам себе запрещает использовать магию.

– Ничего я не запрещаю! – начал Рон, но тут же замолчал. Все-таки он пришел не спорить, а за помощью.

– Зоя, поделись с Роном своей энергией, – сказал отец.

– И как же я это сделаю?

– А вот это самое интересное. Вам нужно устроить переливание магии.

Мы с Роном переглянулись. Быть может, об этом и написано в каких-то умных книжках, но я не имела понятия, что это такое и как это осуществить.

– Сядьте рядом, – сказал отец. – Возьмитесь за руки.

Мы взялись.

– Теперь сосредоточьтесь, вам надо стать одним целым. Вам надо слиться душами. Слиться так, чтобы вы даже мысли друг друга смогли прочесть.

– Как два человека могут стать одним целым? – фыркнул Рон.

– Когда-то вы так умели.

– Когда-то мы были, – и я прикусила щеку. Сейчас не до рассказов о грустной судьбе.

– Короче, разбирайтесь, – сказал отец. – Продолжим завтра на рассвете, а вы уж постарайтесь, чтобы ваши треклятые метки послужили добрую службу.

Он удалился, оставив нас с Роном вдвоем на этот проклятом песке. Я выдохнула и легла на землю. Прямо как в детстве. Раньше мы часто валялись на песке, закапывали друг друга, мастерили замки… Этот самый песок хранил лучше воспоминания. Рон опустился рядом.

– И чего ты боишься? – спросила я чуть слышно.

– Ничего не боюсь.

– Да брось. Тебе мучают кошмары по ночам, – повернула голову на Рона. – Отец сказал, дело в блоке. Так давай снимем этот блок.

– Нет никакого блока…

– Расскажи о ночных кошмарах, Рон, а я попробую помочь, – вдохнула поглубже. – Нет, не так. Я попробую взять на себя часть твоих страданий.

– Хочешь узнать, что я вижу по ночам? – оскалился Рон. – Правда хочешь этого?

– Да. Ты должен сказать. Кому, если не мне?

– Например, никому.

Прикрыла глаза и вдохнула. Я знала, Рон сделал то же. Даже несмотря на то, что мы не были вместе целых десять лет, мы оставались друг для друга самыми близкими людьми на всем белом свете. Даже не верилось… За десять лет жизни вдали друг от друга мы не смогли найти друг для друга замену.

– Во снах я убиваю, – сказал Рон. – А потом за мной приходят все те, кто лег от моей руки.

– Призраки… – пробормотала я. – Тебя преследуют призраки…

– На арене у меня не было выбора, там убиваешь, чтобы выжить, это понятно, но все же. Мне снится высокая стена, и будто я прикован к этой стене и не могу сбежать. А потом приходят они. Я слышу шаги, громкие шаги, и эти шаги все ближе. И людей этих все больше. Потом я вижу большую тень на противоположной стене. Я хочу сбежать, но не выходит – на руках кандалы. Шаги становятся все ближе и ближе…. Потом я слышу звон клинков, потом хрустящие кости, будто кто-то разминает руки. Они так и не появляются, никогда не появляются, но я всегда жду. Но каждый раз в этом сне появляешься ты.

– Я?

– Не удивляйся так сильно, – ухмыльнулся Рон. – Ты частая гостья моих снов. Самых разных снов.

– Ладно, – прошептала я. – И что же я делаю в твоих снах?

Но, у меня была догадка… Проклятье. Я ведь на самом деле была на стороне пленителей Рона, я была одной из тех, кто держал его в заточении. Должно быть сильно он ненавидел меня.

– Я видел тебя, – сказал Рон негромко. – Там на арене я дрался не за жизнь. Какая жизнь в тюрьме, Зоя? Я дрался для того, чтобы выжить и потом снова выйти на бой, и снова тебя увидеть.

Мои глаза стали влажными. Нет-нет… почему же я никогда не думала, насколько жизнь Рона в тюрьме могла быть ужасной.

– Прости, – прошептала я.

– Да брось, это не твоя вина. Хотя знаешь, все те годы в тюрьме я думал, что твоя.

Я горько ухмыльнулась.

– Так вот сон, – напомнила я. – Чем заканчиваются твои кошмары?

– Ты приходишь и смеешься надо мной, а потом мы сцепляемся и убиваем друг друга.

Я сглотнула и поднялась на локтях, чтобы лучше разглядеть его выражение лица.

– Этого никогда не случится, Рон, – сказала я. – Никогда, Рон.

– Я знаю, – и с горькой ухмылкой добавил. – Но это же сны.

Мы снова легли на песок, и я прижалась к его груди. Слышала, как спешит его сердце, слышала, как участилось дыхание.

Надо соединиться душами, надо забрать его боль. И я попыталась сделать это. Попыталась задышать с Роном в унисон. Попыталась представить себя в его шкуре.

– О чем я думаю? – прошептал Рон.

– Что?

– Отец сказал, мы сможем читать мысли друг друга. Так ты слышишь, о чем я думаю?

– О море, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Да…

Что?

Я снова поднялась на локтях и посмотрела на Рона строго.

– Ты серьезно? – спросила я.

– Нет, – мотнул он головой. – С чего бы мне думать о море?

– Тогда у нас не получается читать мысли!

– Может печати сломаны? – предположил Рон. – Может, это из-за того, что я содрал свою…

– Быть не может. Давай попробуем снова.

На этот раз мы сели друг на против друга, так, как сказал отец. Мы сели и взялись за руки.

– Все хорошо, – сказал Рон. – Надо просто сосредоточиться.

– Хорошо. Я это ты, а ты – это я.

– Представь песок, – продолжал Рон. – Представь, что мы бежим по нему, взявшись за руки.

Я представила. Ощутила, как ветер развивает мои волосы и щекочет лицо, представила теплую ладонь Рона в моей, услышала наш смех…

– Впереди бесконечное голубое небо, – сказал Рон тише. – И мы бежим быстро-быстро, а потом седлаем ветер.

– Потом ты обращаешься, – сказала я. – Ты превращаешься в дракона, и я запрыгиваю тебе на спину. Мы летим. Представил?

– Да, представил. Мы поднимаемся все выше и…

Тут в голове что-то щелкнуло. Я на самом деле ощутила его. Это как транс, как какое-то другое состояние, когда ты вроде и здесь, сам в себе, но в то же время и в другом человеке. Я почувствовала тоску. Дичайшую тоску и боль, и всепоглощающее одиночество, и пустоту… Рон. Я почувствовала Рона.