Ну, а теперь воспользуемся своим главным оружием.

В прыжке через спину, он окутал себя Маскировкой Силы, полностью скрываясь от визуального обнаружения своим противником. Прием древний, но его основательно забыли.

Проводя дни в библиотеках Калета, Ан’дрей прочел все, что можно было об этой технике. И после долгих попыток, при подсказках и совместных пробах с мастером Икеру, наконец, смог совместить Маскировку и Сокрытие, не только сберегая себя от глаз противника, но и от одаренных.

Итог — джедай-страж бестолково озирается по сторонам, разыскивая внезапно растворившегося в воздухе нарушителя.

Ан’дрей, дождавшись, пока противник немного утратит бдительность, подкрался к нему, замерев перед самым лицом джедая.

Они могли бы и пофехтовать — кеширец умел и любил это делать. Но… Зачем? Его операция — тайна. И такой должна остаться. В таком тесном пространстве, когда между стендами с панелями всего метра два расстояние, немудрено, если во время схватки останутся следы от световых мечей. А следов не должно быть.

Готовый в любую секунду отпрыгнуть на безопасное расстояние, Ан’дрей поднес свою невидимую руку к лицу стража. После этого, нанес один короткий удар ничего не подозревающему противнику закованным в броневую перчатку кулаком, дезориентировав его.

Одновременно с этим, сработало и устройство, сокрытое у него в наруче.

Двадцать сантиметров остро отточенного бескара, как и вся экипировка Ан’дрея, улучшенные с помощью Силовой ковки, вошли точно в прорезь для глаз лицевой маски джедая-стража, пробив ему глаза и поразив мозг.

Мгновенная смерть. Без страданий, отрубаний конечностей и дикими плясками со световыми мечами.

Быстро, точно, смертоносно.

Таким был девиз древних ситов-ассасинов в Империи Ситов. Убийцы, шпионы, диверсанты, способные с помощью Силы на то, о чем большинство одаренных даже в мечтах не грезят. Сейчас это учение забыто, но, справившись со своим заданием, Ан’дрей намеревался доказать — эту программу подготовки следует восстановить.

А он вполне может возглавить руководство ею.

Пробуждение принесло нестерпимую боль.

Он чувствовал, как горит в агонии его тело. Ощущал бушующий пожар по всему организму, словно его окунули в кипяток. Хотелось кричать во всю мощь своих молодых легких, но он не мог.

Боль перекрыла дыхание, задушив крик в зародыше.

Он не мог вообразить, что может быть ТАК больно.

Даже когда он лишился своей руки — боль была скоротечна и практически сразу отправила его в небытие.

Сейчас же… Его словно резали без наркоза.

Каждую крупицу тела терзали, каждую кость выворачивали, каждую жилу тянули…

Боль рвала на части.

И ей не было ни конца, ни края.

Сквозь закрытые веки он ощущал, что какая-то мерзкая тварь насыпала ему на глазные яблоки песок. Он найдет и уничтожит это существо.

Распахнув веки, он сощурился — несмотря на то, что свет в помещении где он находился был приглушен, боль ударила по глазным нервам.

Скрежетнув зубами, Энакин почувствовал, что глаза становятся мокрыми. Несколько движений веками, и глаза окончательно покрылись влагой. Боль в них утихла.

— Реконструкция закончена, господин, — произнес механический голос. Чуть повернув голову, Энакин увидел высокого дроида, покрытого черной краской. Память услужливо нашептала ему принадлежность машины.

Дроид-реконструктор. Таких применяют, когда следует спасти жизнь, одной ногой уже перешагнувшей порог смерти.

Выходит… Он был при смерти? Не может этого быть! Он же Избранный! Он сильнее всех! Сильнее каждого джедая в этом поколении! Даже сильнее их всех вместе взятых! Он не мог проиграть!

— А… Ты жив… — голос, что десятилетиями нашептывал ему комплименты, вливая потоки ядовитой лжи, взывая к гордыне, ослепившей его. Да! Этот голос виноват в том, что он пострадал! Голос предателя, которому он верил, но который…

Перед глазами пронеслись вспышки недавнего прошлого.

Сражение в кабинете Канцлера. Его попытка атаковать Мейса Винду. Короткое, но полное ярости сражение, в ходе которого он увидел истинную личину этого надменного джедая.

Мейс Винду питался Тьмой и делал это так давно, что смог превзойти Избранного! Только так можно было объяснить его непреодолимую мощь! Джедаи — лжецы! Как и говорил Палпатин! Они учат следовать Светлой стороне, а сами черпают Силу из Тьмы! Той самой, что сорвала оковы с сознания Энакина! Той, что позволила уничтожить дракона страха в его сердце! Той, что открыла ему глаза на происходящее!

Энакин дернулся, увидев, как к нему подходит нечто, лишь отдаленно напоминающее живое существо.

Мразь, одетая в черные одеяния, скрывающие ее уродство. Личина, которая словно состояла из расплавленной кожи, безобразными каплями застывшая на черепе.

Энакин почувствовал тошноту, осознав, кто перед ним.

Как это чудовище может быть канцлером Палпатином? Неужели его так изменила Темная сторона? Или же это была его истинная личность, а внешность Палпатина эта мразь надевала, чтобы ее не убили при первой же встрече?

— Нравится мой новый облик, Энакин? — в голосе мрази слышалась неприкрытая ярость и презрение. — Не смей отворачивать от меня взгляд, тупое животное! Смотри мне прямо в глаза!

Скайуокер, попытавшись было отвернуться, почувствовал, как его голову, против его воли возвращают лицом к лицу со страшной мразью.

— Смотри и запоминай каждый клочок этого лица, — яд в голосе Сидиуса ледяным потоком ложился на израненное тело. — Ты воротишь свой нос от меня, потому что я изменился? Потому что мое лицо похоже на мошонку престарелого гаморреанца? Ты сделал меня таким, Энакин! Твоя тупость и бравада уничтожили мою прежнюю личность! Это лицо, — мразь откинула капюшон, явив Избранному сморщенную, покрытую едва зажившими ожогами, голову, которая никак не могла принадлежать человеку. Скайуокер много путешествовал по разным мирам, но нигде и никогда не видел столь отвратительных существ, — результат твоей несдержанности. Твоей глупости. Твоей гордыни. Ты сделал меня таким, Энакин. И это бремя останется с тобой навсегда.

Бывший джедай почувствовал, как к горлу подступает ком.

Если бы он не сунулся в эту битву… Если бы он не помешал Сидиусу уничтожить лгуна Винду… Если бы он не подвел единственное живое существо в этой галактике, которое верило ему и принимало таким как есть…

— Простите… меня…. — Энакин с трудом смог выговорить эти слова, поскольку растрескавшиеся губы и опухший, обожженный язык не позволяли ему изъясняться так же легко, как и прежде, до того…

Воспоминание вызвало у него суеверный ужас.

Бывший джедай бросил взгляд на свои ноги и руки.

— Что-то потерял, мой мальчик? — с ехидством поинтересовался Сидиус. — Не достает запчастей?

— НЕТ! — Энакин выгнулся дугой, сообразив, что сбылся его кошмар.

Его правая рука от самого плеча представляла собой протез — уродливый, механический, переплетенный сетью разноцветных проводов. Ноги… Все, что находилось ниже лобка — тоже протезы. Отвратительные, ужасающие, не покрытые ничем.

Лишь левая рука осталась прежней. Израненной, обгоревшей, изуродованной, деформированной — во многих местах можно было видеть множество имплантов, призванных восстановить целостность нервов. Несмотря на то, что это были органические импланты, они все равно выглядели чужеродными. Отталкивающими.

Он окончательно перестал быть человеком.

Киборг — часть органики, часть механизмов. Лишенный даже намека на возможность возвращения к прежней жизни. Ни одно плотское удовольствие ему более недоступно.

— Да, мой ученик, — с затаенным удовольствием продолжала шептать мразь. — Ты хотел показать себя. Думал, что ты нужен везде, потому что ты особенный. И теперь ты поплатился за свое высокомерие. Тупой ублюдок! Ты разрушил все, что я ради тебя делал! В миг уничтожил все мои планы! И то, чем ты являешься сейчас — лишь часть наказания для тебя.