Размышления графа прервали самым бесцеремонным образом — он услышал хрипы, доносящиеся со стороны входа.

Медленно развернувшись, как и подобает аристократу — неспешно и без малейших знаков обеспокоенности, граф отметил, что сегодняшний вечер перестает быть томным.

Оба его охранника парили в воздухе, отчаянно цепляясь за невидимую хватку на своем горле. Они отбросили в сторону свое оружие, и лишь боролись за жизнь. Тупые животные даже не понимали, что они обречены.

А вот причина их скорой смерти как раз шагала к графу. Неспешно, уверенно, словно фигура в черном плаще с наброшенным на голову капюшоном, была уверена, что ей не причинят вреда.

Исходящая от пришельца аура Темной стороны отдавала небывалым могуществом, и сперва граф подумал, что сам Палпатин явился по его душу. Рука графа легла на световой меч.

— Не извольте беспокоиться, Дуку, — голос фигуры показался ему знакомым. Но, не видя лица, скрытого в тени капюшона, он не мог сказать наверняка. — Я пришел сюда не драться.

— Быть может, не стоило убивать моих слуг? — осведомился граф, указав на затихши моргукаев, замерших без единого движения. Однозначно уже не живых.

— Они — всего лишь досадная помеха, — фыркнул незнакомец. — То, что я могу предложить вам — гораздо ценнее, чем жизнь этих двух нелюдей.

Тон, которым пришелец произнес слово «нелюди» — будто сплюнул отвратную слюну — графу понравился. Он ощущал исходящее от гостя чувства глубокого презрения ко всем расам, не относящимся к людям. И незнакомец этого даже не пытался скрыть. Очень интересно.

— Я готов выслушать твое предложение, — граф устроился за столом, демонстрируя пренебрежение к возможной опасности, которую мог представлять вторженец. — Но сперва, тебе споит представиться.

— В этом нет необходимости, граф, — фигура сбросила с себя капюшон, явив аристократу человеческое лицо, глаза которого надежно закрывала специальная повязка. А лицо, собственно, как и прочие оголенные участки тела, были покрыты сплошными язвами, отталкивающего вида.

И граф знал лишь одного одаренного, который мог им быть.

— Джерек! — опознал он незваного гостя. — Решил переметнуться на мою сторону?

— Конфедерация мне подходит, — промолвил тот, облизываясь.

— И ты решил, будто сможешь прийти сюда и служить мне? — улыбнулся Дуку. — Твоя подсказка о потенциале А’Шарад Хетта и его склонности к Темной Стороне, безусловно, интересна. Но сейчас мне служат сотни джедаев — достаточно могущественных, чтобы не обращать внимание на всякое отребье. Ты же джедай-исследователь, какой от тебя прок моему делу?!

— Не суди о содержимом по его обложке, Дуку, — на губах миралуки заиграла улыбка. Граф почувствовал мороз, прошедшийся по коже. Что-то здесь было совершенно неправильно.

— Не самое мудрое решение, Джерек — прийти сюда и угрожать мне, — предупредил граф. — Что бы ты не раскопал в своих пустынях, я сильнее тебя и могущественнее в сотни раз. Мое тело — сосуд небывалой мощи и…

— Что правда, то правда, — засмеялся Джерек. — Сосуд подходящий.

Дуку успел активировать световой меч прежде, чем неожиданно проворный и казавшийся дряхлым миралука ринулся к нему. Зацепившись за стол левой рукой, он, не обращая внимания на то, что граф проткнул его клинком в самое сердце, нанес престарелому аристократу удар обеими ногами прямиком в грудь.

Лидер КНС отлетел на несколько метров назад, припечатавшись спиной к витражу. От удара вышибло весь воздух, однако, как только он смог вздохнуть, то почувствовал на своем горле стальную хватку миралуки. Слепой смотрел ему прямо в глаза, словно не обладал отсутствием такого органа и не полагался лишь на Силу для ориентации в пространстве. Вторая его рука словно в тисках, прочно держала руку графа, сжимая ее до тех пор, пока та не онемела и не выронила световой меч.

— Что ты себе позволяешь? — вскипел граф. Каждое слово давалось ему с трудом. И дело было даже не в недостатке кислорода. Разум туманился, перед глазами все плясало. Он словно плыл куда-то, и никак не мог справиться с течением. На мгновение ему показалось, что мир потускнел, но… нет. Мир вокруг него исчез. Растворился в необъятной темноте, куда он падал, растворяясь с каждой секундой.

Пока, наконец, не исчез.

Джерек, чье бездыханное тело рухнуло на пол мгновением позже, практически мгновенно превратился в иссохший труп. Секундой проще, на его месте остался лишь прах.

А Дуку…

— Это тело подойдет, — разглядывая свое новое лицо в отражении витража, Тенебри засмеялся. За тысячелетия он сменил множество имен. Одним больше, одним меньше… Какая разница, когда цель оправдывает любые средства?

И его зычный, раскатистый хохот злым эхом наполнил тронный зал.

Началось новое восхождение к власти над галактикой Императора Вишейта.

Воздух этого мира не имел запахов.

Он был стерилен, как и сама планета, лишенная жизни много тысяч лет назад.

Любопытно, что за столько времени, никто ее так и не обнаружил. Несмотря на ее близость к Корпоративному сектору и в частности — планете Зайгеррия.

А ведь сектор Чорлиан открыт давным-давно и исследован чуть меньше, чем полностью.

А вот если разбираться в тонкостях прокладки гиперпространственных маршрутов и отысканию новых, ранее неизвестных галактике планет, становится понятно, почему Нафема до сих пор остается тайной для галактики.

Прошли те времена, когда сотни и тысячи смельчаков и искателей приключений бросались в необъятный космос ради славы первооткрывателей. После победы над Империей ситов три с половиной тысячи лет назад, освоением новых территорий занимались преимущественно джедаи-разведчики. Исследователи, которые прокладывали курс в пустоту, полагаясь лишь на волю Силы.

Немудрено, что Нафема для них — мертвая зона.

Здесь нет Силы.

Вишейт забрал ее полностью, когда провел ритуал собственного бессмертия. Много тысяч лет назад. После поражения истинных ситов в Великой гиперпространственной войне.

И сейчас этот мертвый, лишенный растительности и фауны мир — серый кусок камня, скитающийся под воздействием гравитационных сил галактики в соответствии с законами небесной механики, не привлекал ровным счетом ничего и никого.

Кроме одинокого корвета «Защитник», который я пилотировал лично.

Координаты Нафемы оставались тайной для галактики. Даже Имперские рыцари, или бойцы Черной стражи, доставляющие сюда самые ценные секреты Империи для надежной охраны, подвергались процедуре извлечения воспоминаний.

Не то, чтобы я в них сомневался — они скорее умрут, но не выдадут секреты, хранящиеся здесь, кому-либо против моей воли. Но, с возвращением к жизни Вишейта… нельзя быть ни в чем уверенным.

Получив предупреждение от бортового компьютера, что автоматические системы посадки запущены, я позволил себе улыбнуться. Приятно работать с теми, кто может почувствовать твое приближение даже на другом конце галактики. Избавляет от нудных процедур по идентификации.

И уберегает от дружественного огня при выходе из гиперпространства — Нафема имела весьма внушительный флот прикрытия во главе… в общем, как завершат монтаж корпуса и отделку внутренностей — так и посмотрим на этого красавца. Пока даже большого желания лезть на палубы этого долгостроя нет.

Замыслы Вишейта поражают своим размахом. Но они не выдерживают критики в мелочах. Мы были связаны — он жил в моем разуме. И все же, история с Реваном его ничему не научила. Он питался его силой три сотни лет, пока отважный джедай сам атаковал сознание Императора, сеял в нем неуверенность и панику.

Я больших успехов на этом поприще не достиг. Однако победа на этом поприще все же имелась.

Воспоминания о своей родине вызывали у Тенебри состояние неконтролируемой ярости. Он настолько глубоко засунул воспоминания о Нафеме, что извлечь их было… трудно. Впрочем, в то время, когда я это сделал, мы еще были друзьями.

Тенебри старательно вычеркивал из своей памяти все, что связано с его прежней, до обретения бессмертия, жизнью. Мать, отец, ритуал… все это он старательно забыл. Ведь, считая себя богом, он твердо уверен, что у высшего существа не может быть семьи. Мой бывший учитель сделал выводы из своей жизни в роли Валкориана. Жаль, что не те, какие надо.