Оружие осталось таких же калибров и такой же дальнобойности. Снайперский промысел по-прежнему, как и в те годы, тяжел и опасен…

Снайпер, как и раньше, не имеет права на промах. И принцип профессиональной чести остался таким же, как и в те далекие годы - цель должна быть поражена на предельно дальней дистанции, между глаз и с первого выстрела…

Все загадочное порождает легенды. Искусство боевого снайпера граничит с мистикой. Эффект его работы ужасен, а способность возникать в самом неожиданном месте и бесследно исчезать после выстрела кажется сверхъестественной…

…- Пора, Зоя Павловна… - Подала команду лейтенант Сизова.

- Так только твоей команды и жду, Мила!.. - Проговорила старшина Морозова в ответ.

- В дозор кого-то надо… Народу-то у нас не много… Так что, кто-то только один пойдет… Может Капитолина?

- Отставить! - Это был приказ, как минимум полковника, но никак не старшины. - Отставить, Яровую!

- Не поняла, Зоя Павловна! - Опешила Сизова. - Это как же понимать?

- Красноармеец Морозова в дозор пойдет! - Выдохнула на полушепоте старшина.

И в этот момент лейтенант натурально впала в ступор…

- Как Морозова? Она же самая младшая… Она же… Она же ваша…

- Вот именно поэтому и пойдет! - Отрезала старшина.

- Но…

И в этот момент Морозова-старшая резко обернулась, и взглянула не просто в глаза Милы, а в саму душу:

- А чем моя дочь лучше других? - Прошептала она в самое ее лицо. - Тем, что «моя»? А других не жалко? Хватит с меня и одной уже!..

- А если…

- А если что… - Морозова вздохнула. - То тогда мне ненужно будет в чужие материнские глаза смотреть!.. Я за Машку сама в свои глаза посмотрю!.. И в совесть свою материнскую… Она пойдет! И плевать мне, что ты офицер, лейтенант, и командир! Ты меня давно знаешь, Людмила!..

И нечего было ответить лейтенанту…

Она помедлила несколько секунд, а потом произнесла негромко:

- Красноармеец Морозова!

- Я! - Тут же вскинулась Маша.

- Пойдете в головном дозоре…

- Есть! - Глаза Маши тут же засветились огоньком азарта. -…И никакой самодеятельности - это приказ!..

- Есть! -…Следы четкие и времени прошло достаточно, чтобы немцы дошли до реки. А за то время, пока до них доберемся мы - они должны успеть соорудить для себя плоты! - Сизова, скрепя сердце, и глядя на эту совсем еще девчушку, ставила боевую задачу. - Плотов будет три - это очень важно, потому что на четыре у них не будет времени… Ваша задача, боец - найти место постройки плотов, и дождаться нас! Задача ясна?

- Так точно! - Задорно ответила Маша и оглянулась на свою самую близкую подругу Зарину, которая только отвела взгляд в ответ. - Все сделаю, товарищ лейтенант!

- В бой не вступать ни в коем случае, Морозова!

- Есть!

Сизова подумала несколько секунд и проговорила совсем тихо:

- Здесь не парк аттракционов, Маша… Ты должна только отследить это место… Мы пойдем за тобой минут через десять и тогда будем «работать» по ним все вместе - на плотах они будут, как мишени в тире… И вот еще что… Попробуй подсчитать, сколько у них офицеров и унтер-офицеров…

Маша немного растерялась:

- А как же я это сделать-то смогу, товарищ лейтенант? Они же все в одинаковой форме…

- Все, да не все! - Ответила Сизова. - У офицеров, а их будет как минимум два, на голове не каска, а фуражка, а на поясе пистолетная кобура…

- Ясно…

- А унтер-офицеры, сержанты по-нашему, хоть и носят на голове каски, как и все остальные, но у них в довесок к автомату тоже пистолет на поясе… Ясно?

- Так точно! - Ответила Маша.

- Вот по этим признакам ты их и узнаешь… - Проговорила лейтенант и повернулась к Морозовой-старшей. - Вы что-то хотели добавить, товарищ старшина?

Зоя Павловна приблизилась к дочери, и взяла ее за ремень винтовки, висевшей на плече:

- Если что-то увидишь не «то» - затаись! Это уже не приказ, а просьба… Хватит с меня и девчонок в вагоне погибших, и Леси, и отца твоего… - Она запнулась, поняв, что случайно проговорилась, и остро взглянула девушке прямо в глаза. - Ты меня поняла, красноармеец Морозова? Не высовываться - это приказ!

А Маша стояла, словно пораженная громом…

Она только и смогла, что пролепетать:

- Есть, товарищ старшина! Есть, не высовываться!.. Так наш папка… Он что, погиб?.. Давно? И ты знала?!! Что же ты мне раньше…

- Вот сегодня и за него, и за всех поквитаемся, Маша! - Ответила Морозова-старшая и отошла в сторону.

- Ну, что, боец? Готова, в разведку? - Проговорила Сизова и взглянула в глаза девушки.

И поразилась увиденному!..

Там, в этих голубых глазах семнадцатилетней девчонки плескалось такое море ненависти, злости и решимости отомстить, которое она не видала раньше даже у многоопытной старшины!.. Это уже была не боец Маша Морозова, и даже не снайпер - это была разъяренная молодая львица, которая готова была разорвать на клочки любого…

- Не наделай глупостей, боец! Это приказ! Без нас не стрелять! - Проговорила Сизова и встряхнула руками Машу, которая, казалось, была в оцепенении. - Ты меня слышала? Ты все поняла?

- Так точно, товарищ лейтенант! - Кивнула головой девушка и отвела взгляд в сторону.

- Хорошо!.. Тогда… Кругом и шагом марш, выполнять приказ!..

Маша исчезла в кустарнике, а Сизова посмотрела на старшину:

- А ведь не выполнит она моего приказа, Зоя Павловна?

И старшина только крякнула в ответ с досадой:

- Если она моя дочь, то нет… А она моя дочь!.. …Откуда только и взялись у этой девчонки те знания, которые она молча высмеивала в Школе снайперов, не понимая, кому это вообще нужно уметь ходить вот так, как лесной зверь… Понимание этого пришло только с горечью утраты… И она была благодарна теперь своей матери, за все те чрезмерные придирки и внеочередные наряды, которыми она была наказана за свою нерадивость… Не мытьем, так катаньем… Да!.. Только сейчас она говорила мысленно спасибо старшине Морозовой, за то, что та гоняла ее на тренировках, как Сидорову козу…

Она шла по лесу и шептала тихо:

- Папка… Папка мой… Как же это? За что? Почему так?.. Папуля…

Но небыло в ее глазах слез, потому что вместо них в груди этой девочки, сжимавшей снайперскую винтовку, кипела лава, и этот вулкан ненависти уже был готов взорваться:

- Сволочи! Сволочи все… Зря вы так с моим отцом… Я же вам теперь за него мстить буду!.. Пока всех до последнего в землю не уложу!.. Бойтесь теперь меня, вурдалаки!.. Бойтесь - я уже иду к вам!.. …Сизова была права на все сто процентов, не ринувшись со своими бойцами за немцами сразу, а пересидев час на дне овражка. За этот час лес здорово изменился. Солнце поднялось выше, высушив и загнав обратно в реку сизый туман, и теперь…

Теперь по немецким следам идти было гораздо легче. Сбитые с листьев крупные слезы росы теперь, утром, уже не восполнялись туманной сыростью, и по этим «безслезым» листьям можно было идти словно вдоль по городской улице, или по указательным знакам! Ошибиться в том, куда двигался немецкий отряд, было просто не возможно!

Да и не сбилась бы Маша теперь!

Все ее чувства обострились настолько, что она и в самом деле была похожа на большую дикую хищную кошку - ее вела ненависть… …Если бы сейчас, в этом лесу, нежданно-негаданно объявился бы какой-нибудь ученный, изучающий природу поведения хищников в дикой природе, то он наверняка подумал бы, наблюдая за Машей Морозовой, что отслеживает поведение крепкой, полной сил, но раненную в самое сердце молодой львицы… А если бы он решил бы понаблюдать за ней в мощный бинокль, то наверняка заметил бы, как у девушки мощно раздуваются ноздри от холодной ярости! А может, она в этот момент нюхала воздух? Он увидел бы, как Маша слушает чащу, как осматривает следы и как внимательно рассматривает, разглядывает то место, куда хочет поставить ногу…