— Ни слова! — проговорил он. — Я никому ни слова не скажу.

— Я бы тебе и не советовал, — проворчал Огненный Лис и оглянулся, словно желая убедиться, что никто больше не слышал его слов.

Когда солдаты стали поднимать Мо с телеги, Мегги невольно сделала шаг вперед, но Фарид удержал ее.

— Мегги, что с тобой? — прошептал он. — Если так будет продолжаться, тебя запрут вместе с ними. Думаешь, это им поможет?

Мегги покачала головой.

— Мо правда жив, Фарид, как ты думаешь? — прошептала она, как будто боялась в это поверить.

— Ну конечно. Я же тебе говорил. Да не смотри ты так печально. Все будет хорошо, вот увидишь. — Фарид погладил ее по голове и снял губами слезы с ресниц.

— Эй вы, голубки, отойдите от лошадей!

Перед ними стоял Свистун. Мегги опустила голову, хотя была уверена, что он не узнает ее — девочку в замызганном платье, которую он чуть не задавил конем на рынке в Омбре. Он и сегодня был одет с такой роскошью, какой Мегги ни у одного комедианта не видела. Его шелковый наряд переливался, как павлиний хвост, а кольца на обеих руках были из чистого серебра, как и искусственный нос. Видно, Змееглав хорошо платит за песни, которые ему по вкусу.

Свистун подмигнул им и зашагал к Огненному Лису.

— Гляди-ка, ты, стало быть, вернулся из Чащи! — закричал ему Свистун. — И с богатой добычей! Значит, наконец хоть один из твоих шпионов не соврал. То-то Змееглав обрадуется!

Огненный Лис что-то ответил, но Мегги уже не слушала. Мальчишка вернулся с кикиморой, едва доходившей ему до плеча. Кожа у нее была серая, как древесная кора, а лицо морщинистое, как печеное яблоко. Кикиморы, целительницы… Прежде чем Фарид успел понять, что задумала Мегги, она выскользнула из его объятий. Кикимора наверняка поймет, как обстоит дело с Мо… И Мегги стала протискиваться поближе к крошечной старухе, пока между ними не оказался только тот мальчишка. Платье старухи было все заляпано мясным соком, ноги у нее были босые, но на стоявших вокруг мужчин она глядела без малейшей робости.

— И впрямь настоящая кикимора, — проворчал Огненный Лис. Его солдаты отшатывались от карлицы, словно она была не менее опасна, чем медведь Черного Принца. — Я думал, они никогда не выходят из лесу. Ну что ж, говорят, они знают толк в целительстве. У этой старой ведьмы, Крапивы, мать ведь тоже была кикимора?

— Да, только отец у нее был никудышный. — Карлица посмотрела на Огненного Лиса так пристально, словно хотела определить, чья кровь течет в его собственных жилах. — Ты слишком много пьешь! — заметила она. — Ты только взгляни на свое лицо. Если будешь продолжать в том же духе, у тебя печень скоро лопнет, как перезрелая тыква.

Вокруг раздались смешки, но Огненный Лис одним взглядом заставил весельчаков присмиреть.

— Слушай, карлица, я позвал тебя не затем, чтоб ты давала мне советы! — сердито рявкнул он. — Мне нужно, чтобы ты посмотрела одного пленного, мы во что бы то ни стало должны довезти его живым до дворца Змееглава.

— Да я уж знаю, — проворчала старуха, не отрывая от Лиса угрюмого взгляда. — Чтобы твой хозяин мог убить его по всем правилам. Принесите мне теплую воду и чистые полотенца. А еще мне нужен помощник.

Огненный Лис сделал знак мальчишке, и тот побежал за требуемым.

— Помощника присмотри себе сама, — буркнул он, потихоньку ощупывая себе живот, где, по его мнению, находилась печень.

— Из твоих солдат? Ну уж нет, спасибо! — Кикимора презрительно сморщила крошечный нос и оглянулась. Взгляд ее упал на Мегги. — Вот эту, — сказала она. — Девочка на вид не полная дура.

И не успела Мегги понять, что происходит, один из солдат грубо схватил ее за плечо. Последнее, что она видела, прежде чем ее втолкнули в конюшню вслед за кикиморой, было испуганное лицо Фарида.

42

ЗНАКОМОЕ ЛИЦО

Когда кикимора наклонилась над Мо, он был в сознании. Прислонившись спиной к влажной стене, он искал глазами среди пленных Резу. Мегги он заметил лишь тогда, когда кикимора нетерпеливо подозвала ее. Конечно, он сразу понял, что даже тень улыбки выдаст ее, но как же трудно было не притянуть ее к себе, как тяжело скрыть радость и страх, разом наполнившие сердце.

— Что ты там встала? — прикрикнула на Мегги старуха. — Ну-ка иди сюда, балбеска.

Мо хотелось ударить ее, но Мегги послушно опустилась на колени рядом с кикиморой, собирая кровавые лоскуты, которые старуха быстрыми движениями срезала с его груди. «Не глядеть на нее! — сказал себе Мо, заставляя глаза смотреть куда угодно, — на руки старухи, на других пленных, — только не на дочь. — С ней все в порядке, — подумал Мо. — Да, точно. Не похудела, не побледнела, никаких повреждений незаметно. Интересно, Реза ее видела? Если бы можно было обменяться с Мегги хоть словом!»

— Тьфу, пропасть, да что с тобой? — огрызнулась кикимора, когда Мегги чуть не расплескала протянутую миску с водой. — Эдак я могла и солдата взять в помощники.

Она начала шершавыми пальцами ощупывать рану Мо. Это было больно, но он крепко сжал зубы, чтобы Мегги ничего не заметила.

— Ты всегда так строга с девочкой? — спросил он старуху.

Та мямлила что-то неразборчивое, не глядя на него, зато Мегги бросила ему быстрый взгляд, и он улыбнулся ей, надеясь, что дочь не заметит в его глазах тревоги и страха. Надо же было встретить ее именно здесь, среди всех этих солдат! «Осторожней, Мегги!» — пытался он сказать ей глазами. Как дрожали у нее губы — наверное, от всех тех слов, которые она не могла произнести, как и он. Как же хорошо было видеть ее! Даже здесь! Как часто в эти горячечные дни и ночи он думал о том, что никогда уже не увидит ее лица.

— Эй, поживее там!

За спиной у Мегги вырос Огненный Лис, и она поспешно опустила голову, протягивая старухе миску с водой.

— Скверная рана! — заметила кикимора. — Странно, что ты еще жив.

— И вправду странно. — Мо чувствовал взгляд Мегги, словно она прикасалась к нему. — Может быть, это феи нашептали мне в ухо несколько спасительных слов.

— Спасительных слов? — Кикимора сморщила нос. — Это каких же? Болтовня фей так же ни к чему не годна, как они сами.

— Значит, кто-то другой мне их нашептал.

Мо видел, как побледнела Мегги, помогая кикиморе заново перевязать его рану, рану, от которой он чуть не умер. «Это все ерунда, Мегги, — хотелось ему сказать. — Со мной все в порядке». Но единственное, что он мог сделать, — это взглянуть на нее еще раз, мельком, как будто ее лицо значило для него ничуть не больше, чем все другие лица.

— Хочешь верь, хочешь нет, — сказал он старухе, — но я слышал слова, чудесные слова. Сперва мне казалось, что их произносит голос моей жены, но потом я понял, что говорит моя дочь. Я слышал ее голос так ясно, словно она сидит рядом со мной.

— Ну, в лихорадке чего не услышишь! — брюзгливо отвечала кикимора. — Я слыхала, как люди клянутся, что с ними говорили мертвые. Мертвые, ангелы, черти… Лихорадка пригоняет их к постели больного толпами. — Она повернулась к Огненному Лису: — У меня есть мазь на этот случай, и еще я приготовлю отвар, который ему нужно выпить. Больше я ничего не могу сделать.

Когда она повернулась к ним спиной, Мегги быстро накрыла ладонью пальцы Мо. Никто этого не заметил, как и его легкого ответного пожатия. Он снова улыбнулся ей и отвел глаза, лишь когда кикимора обернулась.

— Ты бы посмотрела заодно и его ногу! — Мо кивнул на шпильмана, в полном изнеможении спавшего на соломе рядом с ним.

— Нет, не нужно! — вмешался Огненный Лис. — Помрет он или нет, меня не интересует. С тобой дело другое.