Фарид присел на корточки в открытом окне.

— Иди сюда! — крикнул он Сажеруку. — Иди сюда! Ну иди же!

А где же Баста?

Сажерук оттолкнул мельника и побежал сквозь огонь и дым к Фариду. Фарид перебросил ноги через подоконник и уже снаружи уцепился за карниз, увидев, как Баста с трудом поднимается с жернова. Руки у него были в крови, натекшей с затылка.

— Держи его! — крикнул он Мяснику. — Держи Огнеглота!

— Скорее! — крикнул Фарид, ища ступнями опору на стене под собой.

Но Сажерук, бежавший к окну, споткнулся о мешок с мукой. Гвин спрыгнул с его плеча и бросился к Фариду. Когда Сажерук поднялся на ноги, между ним и Фаридом стоял, кашляя от дыма, Мясник с обнаженным мечом.

— Прыгай скорее! — донесся до Фарида голос Мегги.

Она стояла прямо под окном и расширенными от страха глазами смотрела вверх, на него. Но Фарид соскочил обратно в горящую мельницу.

— Ты куда? Пошел обратно! — крикнул ему Сажерук.

Фарид ударил Мясника сзади горящим мешком. Одежда на нем заполыхала. Мясник зашатался, то колотя мечом по языкам пламени, то делая выпады в сторону Сажерука. В ту минуту, когда Фарид снова спрыгнул в горящую солому, он поранил Сажеруку острым лезвием ногу. Сажерук пошатнулся, прижал руку к бедру, а Мясник снова занес меч, обезумев от ярости и боли.

— Нет!

Собственный крик оглушил Фарида, когда он бросился на Мясника. Он кусал его за плечи, пинал, колотил, пока злодей не выронил меч, уже почти приставленный к груди Сажерука. Фарид столкнул Мясника в огонь, хотя тот был на целую голову выше. Отчаяние придает силы. Юноша хотел броситься и на Басту, который, кашляя, возник в дыму, но Сажерук оттащил его в сторону и принялся шепотом науськивать пламя, пока его языки не набросились на Басту, как разъяренные змеи. Фарид услышал его крик, но не стал оборачиваться. Он пробивался к окну вместе с Сажеруком, который, чертыхаясь, зажимал пальцами кровоточащее бедро. Но он был жив.

А Басту пожирал огонь.

50

ЛУЧШАЯ ИЗ ВСЕХ НОЧЕЙ

Никто из них позже не мог вспомнить, как они ушли от мельницы. Перед Фаридом вставали лишь отдельные картины: лицо Мегги, когда они спускались по берегу, кровь на воде, когда Сажерук прыгнул в реку, дым, который все еще поднимался столбом на горизонте, когда они уже больше часа брели по холодной воде. За ними никто не гнался — ни Мясник, ни мельник со своим работником, ни Баста. Только Гвин вдруг оказался рядом с ними на берегу. Глупый Гвин.

Была глубокая ночь, когда Сажерук с бледным от усталости лицом вышел наконец на берег. Он без сил опустился на траву, а Фарид тем временем напряженно вслушивался в темноту, но там слышался лишь непрерывный громкий рокот, словно шумное дыхание огромного зверя.

— Что это? — прошептал он.

— Море. Ты уже забыл его звук? — сказал Сажерук.

Море. Гвин запрыгнул Фариду на спину, когда тот осматривал ногу Сажерука, но юноша прогнал его.

— Брысь! — прикрикнул он на куницу. — Беги на охоту! Ты сегодня уже достаточно натворил.

Он выпустил Пролазу из рюкзака и стал рыться там, ища, чем перевязать рану. Мегги выжала свое мокрое платье и присела рядом с ними.

— Это серьезно?

— Ерунда! — сказал Сажерук и все же вздрогнул, когда Фарид стал очищать глубокий разрез. — Бедняга Небесный Плясун! — пробормотал он. — Однажды он улизнул от смерти, и все же старуха с косой его догнала. Кто знает, может быть, Белые Женщины не любят, когда у них вот так уходят из-под носа.

— Это я виновата. — Мегги говорила так тихо, что Фарид с трудом разбирал слова. — Я страшно виновата. И погиб он зря. Ведь теперь Фенолио все равно нас не найдет, что бы он ни написал.

— Фенолио. — Сажерук произнес это имя, как название болезни.

— Ты их тоже чувствовал? — Мегги подняла глаза на Фарида. — Мне все время казалось, что я кожей чувствую его слова. Я думала, что они сейчас убьют Сажерука и мы ничего не сможем сделать.

— Но мы смогли! — с вызовом сказал Фарид.

Сажерук откинулся назад и посмотрел на звезды.

— И впрямь? Посмотрим! Может быть, старик тем временем придумал для меня что-нибудь иное и смерть просто затаилась на другом углу.

— Ей придется подождать! — Фарид вытащил из рюкзака Сажерука мешочек. — Пыльца фей никогда не повредит, — бормотал он, посыпая рану блестящим порошком.

Потом снял через голову рубашку, отрезал от нее ножом полосу и осторожно перебинтовал Сажеруку ногу. Обожженными пальцами это не так-то легко было сделать, но Фарид старался как мог. Хотя лицо его порой кривилось от боли.

Сажерук взял его руку и, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Силы небесные! У тебя на пальцах столько пузырей, словно на них плясали огненные эльфы, — заметил он. — Кажется, нам обоим нужен цирюльник. Жаль, Роксаны здесь нет.

Он со вздохом лег на спину и посмотрел в темное небо.

— Знаешь что, Фарид? — Казалось, Сажерук говорит со звездами. — Вот что действительно странно. Не вычитай меня отец Мегги из моей истории, у меня никогда бы не появилось такого замечательного сторожевого пса, как ты. — Он подмигнул Мегги. — Ты видела, как он впился в дружка Басты зубами? Мясник небось подумал, что ему в плечо вгрызается медведь Принца.

— Перестань! — Фарид не знал, куда девать глаза, и смущенно теребил травинку босыми пальцами ног.

— Да, только Фарид умнее медведя! — сказала Мегги. — Намного умнее.

— Это уж точно. Он и меня намного умнее! — откликнулся Сажерук. — А с огнем он управляется теперь так, что я уже всерьез начинаю волноваться.

Фарид не выдержал и улыбнулся. От гордости он покраснел до ушей, но, к счастью, в темноте этого никто не видел.

Сажерук ощупал свою ногу и осторожно поднялся. При первом шаге лицо у него скривилось, но потом он проковылял несколько раз к реке и обратно.

— Ну что ж, — сказал Сажерук. — Немного медленнее, чем обычно, но идти я смогу. Должен смочь. — Он остановился перед Фаридом. — Мне кажется, я у тебя в долгу. Как мне расплатиться? Может, научить тебя кое-чему новому? Игре с огнем, которой владею я один? Хочешь?

Фарид затаил дыхание.

— А что это за игра? — спросил он.

— Ее можно показать только на море, — ответил Сажерук. — Но нам все равно туда, потому что обоим нужен цирюльник. А лучший цирюльник живет у самого моря. Под сенью Дворца Ночи.

Они решили стоять на часах по очереди. Фарид караулил первым, и, пока Сажерук и Мегги спали у него за спиной под низко нависшими ветвями каменного дуба, он сидел в траве и смотрел на небо, где звезд было больше, чем светлячков над рекой. Фарид пытался припомнить еще хоть одну ночь, когда он чувствовал бы себя так, как сегодня, — полностью довольным собой, — но на ум ему ничего не приходило. Эта ночь была лучшей в его жизни, несмотря на все пережитые ужасы и на обожженные пальцы, которые по-прежнему болели, хотя Сажерук посыпал их пыльцой фей и помазал охлаждающей мазью Роксаниного изготовления.

Он чувствовал себя полным жизни. Живым, как огонь.

Он спас Сажерука. Он оказался сильнее роковых слов. Теперь все хорошо.

За его спиной передрались куницы, наверное, из-за добычи.

— Разбуди меня, когда луна будет стоять над холмом вон там! — сказал ему Сажерук.

Но когда Фарид подошел к нему, он спал так глубоко и крепко, с таким умиротворенным лицом, что Фарид решил его не будить и вернулся на свое место под звездами.