…Оказалось, это не птицы пели, а звонок надрывался. Алексей с трудом разлепил глаза: хмурое утро, за окном стеной валит снег. Кого принесло в такую погоду? Он с трудом поднялся, самочувствие оставляло желать лучшего. Бросил взгляд на часы — восемь. Поспал, называется.

Оказалось, в дверь трезвонил Венька.

— Извини, ключи забыл, — покаялся он, отряхиваясь.

Снег запутался в его волосах, и Венька встряхнулся, как большая собака. Вот что случится, если мы заведем сенбернара, подумал Алексей. После прогулки всюду будут лужицы растаявшего снега.

— Господи, что тебя в такую рань принесло? — зевнул Алексей. — Все нормальные люди спят еще.

— Так то нормальные, — осклабился Вениамин. Потом пригляделся и ахнул: — Я тебя разбудил? В кои-то веки? Ну, извини, брат.

— Ничего, — мстительно сказал Алексей, — я сейчас досыпать пойду. Если не спится, включи телевизор на кухне, только тихо. А если спится, то где гостевая комната, ты знаешь. — Он ушел в гостиную и прикрыл за собой дверь. Отчего-то появилась злость на Веньку, прервавшего сон об Анастасии.

Чтобы избавиться от этого чувства, недостойного настоящего джентльмена, Алексей перечитал их с Настей сегодняшний разговор. Не беседа, а пузырьки в шампанском.

После сна самочувствие, как ни странно, не улучшилось, поэтому Алексей предпочел не вставать. Укрывшись пледом и полузакрыв глаза, он слушал Вениамина, излагавшего ему очередную порцию слухов.

— Мелочь такая досадная, но ползет, не отвязаться. У меня знакомые и клиенты в ICQ интересуются: что такое, неужели грядет раздел или продажа фирмы? Я всех успокаиваю, говорю, что это бред, но ведь дыма без огня не бывает, Алекс! А недавно я у Аллочки, секретарши твоей бывшей, странную бумажку на столе увидел. Стою жду, когда она клиенту по телефону отвечать закончит, смотрю: лежит образец правил о передаче или продаже доли акций одного из совладельцев. Я ее спрашиваю: «Аллочка, что это такое?» А она мне: «Не знаю, Вениамин Семенович, наверное, кто-то из менеджеров оставил». И глаза такие честные. Никогда не верил чересчур честным глазам. Врет она, Алекс, как пить дать врет. Кто-то сотрудников «Тайлера» перекупает. Копают под нас.

— Ты уверен? — Алексею нужно было что-то посущественнее, чем мелкие подозрения. — Жаль, что я не могу сейчас добраться до офиса. Я бы там все перетряхнул… А что Кравцов говорит по этому поводу?

— Разводит руками. Кравцов сейчас полностью в договоре с «Сапфиром», от моих намеков отмахнулся. Говорит, не обращай внимания, Веня, собака лает, ветер носит. Кто-то где-то сказанул чушь, длинные языки повторяют. Я его попросил проверить финансовую отчетность, он сказал, что на следующей неделе сделает.

— Вот и посмотрим, какой результат это даст, а потом начнем беспокоиться, — задумчиво сказал Алексей. — Хотя постой. У тебя ключи от бухгалтерии есть?

— Как же не быть.

— Тогда, Веня, я испорчу тебе выходной. Поезжай-ка ты в «Тайлер», иди в бухгалтерию и сделай все копии финансовых документов за последний квартал прошлого года. Все подряд: договора, платежные ведомости, отчетность. И за январь не забудь. И отчеты все сбрось на диск. Я хочу их просмотреть. Вечером приезжай, мама в качестве компенсации персиковый торт испечет, я ее попрошу.

— Лешка! Да там же работы на полгода! — взвыл Старыгин.

— Не преувеличивай. — Голос Алексея стал железным. — Не на полгода, а всего лишь на несколько часов. Ладно, облегчу тебе задачу. Позвони Толстову, он товарищ хороший, проверенный. Скажи, что работа сверхурочная, заплати ему наличкой сколько-нибудь. Вдвоем быстрее справитесь, копировальными аппаратами нас Бог не обделил.

Вениамин уехал, поворчав для виду напоследок, а Алексей, утомленный разговором, снова взялся за ноутбук. Движения давались с трудом, хотелось заползти в какую-нибудь нору и там лежать до скончания века. Но этот век недавно начался и закончится нескоро, да и норы подходящей не имелось. Оставалось сбежать в Интернет.

Заглянула Маргарита Викторовна:

— Леша, мы с Ильей идем гулять. Хочешь с нами?

— Нет, мам, я лучше полежу. — Он вяло тыкал в кнопки. — Может, посплю еще.

Они ушли; щелкнул замок на входной двери.

Светлое чувство от разговора с Анастасией еще сохранилось; в чате ее не было, хотя часы показывали уже половину первого — ну, мало ли, еще спит девушка, и может быть, у нее на выходной другие планы? В конце концов, где-то там есть муж, представлявшийся Алексею существом аморфным и большого влияния на жену не имеющим. Нет, Анастасия решительно не походила на женщину, которая счастлива в браке. Не последняя причина для того — отсутствие детей. «Мы над этим работаем, но…» Вот именно — но. Кто их знает, эти чужие трещины и горькие уголки души. Может быть, все не так страшно, как кажется со стороны, и заботливый муж, приходя с работы, каждый день обнимает Юную Бухгалтершу, шепчет ей на ухо ласковые слова и обрывки стихотворений. Алексей поймал себя на том, что почти завидует мужу Стаей. Не потому, что тот какая-нибудь выдающаяся личность, а потому, что ему есть, кому шептать.

Повинуясь странному порыву, он открыл почтовую программу и нажал на кнопку «Написать письмо», ввел Настин электронный адрес и остановился. Что ей написать? И нужно ли? Но серая тоска уже закрадывалась в душу, снег валил все сильнее, в углах комнаты прятались сумерки. Алексею нужен был кто-то, с кем можно поговорить. Мама, Илья и даже Венька не годились, тем более что их все равно не было дома.

— Ну ладно, — сказал он, чтобы подбодрить себя, и набрал первые слова.

Настя проснулась и удивилась сразу нескольким вещам. Во-первых, за окнами шел снег, сказочный, пушистый. Во-вторых, рядом не было мужа, но причина его отсутствия тут же вспомнилась: Ваня уехал в Питер, вернется через неделю. И хорошо, потому что Насте не хотелось бы рассказывать ему о третьем своем удивлении: ей приснился странный сон.

Ей снилось, что она ходит по какому-то дому и осматривает его. Дом хороший, уютный, и в нем живет кто-то знакомый… ну да, Тагир! А вот и он стоит, прислонившись к стене и засунув руки в карманы. Смотрит исподлобья, но не насмешливо, а по-доброму. Наверное, это его дом, тот самый коттедж, что она видела на фотографии. Стася улыбается Тагиру, а что сказать — не знает…

Сон был непонятный, но, безусловно, приятный. Настя еще некоторое время повалялась в кровати, жмурясь, как сытая кошка. Хорошо-то как: муж уехал, суббота, свобода! Жизнь прекрасна и удивительна!

Стоя под душем, Стася размышляла, на что бы потратить выходной. Можно, конечно, уехать до понедельника к Анечке, утром ее доставят на работу на машине. Но даже друзьям надо давать возможность отдыхать от гостей, тем более что в среду подруга намекала на какие-то грандиозные планы, которые они с Толстячком построили на этот уик-энд. Можно пойти погулять — погода Настю не смущала. Или заняться шоппингом, радостью каждой женщины… В конце концов Стася поняла, чего хочет: весь день просидеть в Интернете, пока глаза не заболят. Такой подарок она себе давно не делала. Почитать что-нибудь интересное, поболтать… с Тагиром.

Опять Тагир, Тагир, даже сниться уже начал… ну и что, в конце концов? Напевая, Стася оставила компьютер подключаться к Сети, а сама приготовила кофе и бутерброды.

В почтовом ящике лежало несколько непрочитанных сообщений. Рассылка, спам… А это что? Стася моргнула, пытаясь убедить себя, что ей это не снится. Письмо от Тагира?

Она поспешно открыла файл. С первой строки ей грустно подмигнула рожица, и пошли фразы, цепляясь одна за другую. Настя уставилась на экран и уже не смогла оторваться…

«А за окнами опять идет снег, Анастасия. Представляешь, опять снег. Миллиарды снежинок сыплются на наши непутевые головы, на машины, дома. Снежинки можно ловить и разглядывать, но это занятие может оказаться длиннее, чем вечность, и оно так же бессмысленно. Мне не хочется писать тебе о снеге, тонны этой замерзшей воды ты и сама увидишь, если выглянешь в окно. Наверное, в твоем окне тоже горит свет, хотя середина дня, но света с улицы не хватает. Иногда мне кажется, что мы обречены вечно блуждать в сумерках, вот представь себе: равнина, сумерки, пасмурное небо, и ты идешь и идешь и растворяешься, становишься клочком тумана, который может запутаться в волосах какого-нибудь ребенка, играющего на перепутье. Ты будешь очень красивым туманом, потому что ты красива, но далеко не вечным… Впрочем, я, наверное, расстраиваю тебя, раздвигая стены твоего уютного дома в непонятную сумеречную даль. Но я — дитя сумерек, а если бы рыбы умели петь, они пели бы о воде. Весь этот бред написан лишь затем, что мне хочется тебя заинтриговать, сказать тебе: мне сегодня грустно и довольно плохо, приди и поговори со мной, а словесную мишуру можешь выбросить на свалку, наша елка в ней не нуждается, Новый год прошел».