Оказавшись на ровной каменной площадке перед большим, но просто выглядящим домом, Колька завистливо вздохнул — он телепортироваться по координатам еще не умел. А жаль! Очень полезное умение. Но ничего, со временем научится.

Иван подошел к шнуру звонка возле калитки и потянул за него. Раздался звон небольшого колокола. Некоторое время ничего не происходило, а затем из дома вышел мужчина лет тридцати на вид. Он прихрамывал и вообще выглядел усталым. Посмотрев на гостей, хозяин скривился и пробурчал себе под нос:

— И кого это черт принес? Ох, судьбинушка моя тяжкая…

А гости ошарашенно замерли, поскольку сказано это было по-русски.

— Приветствую, уважаемый земляк! — отозвался Ваня тоже по-русски. — А судьбинушка — она у всех тяжкая.

Некоторое время хозяин дома молча смотрел на него, но постепенно до него дошло, что случилось, и он выдохнул:

— Русский⁈

— Русский, — с улыбкой подтвердил боевик. — Иван Луговой. Рядом со мной Оливер Джонатан Ранхард, англичанин, точнее, альбионец. И Николай Дугарь, тоже русский.

— То есть, ты здесь не один? — прищурился Тикхар.

— Нет, наша магическая школа «Доверие» вся русская, официальный ее язык — тоже наш, — заверил Иван.

— Надо же, а я думал, что один такой здесь… — прослезился хозяин. — Илья Петрович Настигаев, председатель Балужского райисполкома, бывший фронтовик и подпольщик, ехал на машине на место прорыва дамбы, поселок залило, вдруг вспышка, затем темнота. Несколько мгновений, и я открываю глаза в теле этого парня, Тикхара Ледяного. Как раз во время отъезда семьи из Рангедорма. Старый опыт жизни в оккупации помог выжить и сбежать, когда нас повязали, потом из письма, отданного отцом тела в последнюю минуту, выяснилось, что у меня есть оплаченное место в школе магии. Поначалу я в эту самую магию не верил, но пришлось поверить. Но о чем это я? Идемте, товарищи, холодненького кваску хлебнем, а то жара сегодня страшная.

— Квасу⁈ — загорелись глаза боевика. — Вы помните, как настоящий квас делать⁈

— Помню, — кивнул Илья Петрович. — И делаю.

Он пригласил гостей в дом, где было прохладно, свежо и явно работали какие-то климатические плетения. В большой, светлой горнице усадил их за стол и выставил братину кваса, совсем такого, как варил небольшой сафроновский пивной заводик, еще советский, по старым технологиям. Не гадость бутылочную, а настоящий советский бочковой квас. В других вариантах России он был совсем не такой, как дома. Иван с наслаждением выцедил большую кружку, предварительно проверив, конечно, на яды. Соскучился по этой прелести, дома у них с мамой всегда стояло две-три трехлитровые банки, благо стоил квас дешево, вполне по карману небогатой одинокой женщине с двумя детьми. При воспоминании о маме слегка испортилось настроение, родную Землю найти так и не удалось, и родные думают, что они все погибли.

— Спасибо, очень вкусно! — широко улыбнулся Иван, Колька вторил ему. Джонатан напиток не оценил, но предпочел промолчать. — Ваш квас очень похож на тот, что на нашем заводике еще по советским технологиям варили.

— Еще по советским? — вскинул брови хозяин дома. — То есть…

— Да, в нашей реальности СССР распался в 1991-м году, — подвердил его догадку боевик. — Реставрация капитализма. Но у нас на станции есть люди из множества земных реальностей. В одной вообще не было Октябрьской революции, там до сих пор империя. И таких много. Есть советские космонавты из самого конца двадцатого века. Есть люди из так называемой Русской Директории. Мы постоянно сталкиваемся с новыми вариантами Земли, и каждый со своей историей. Из недавних есть интересный вариант — некое подобие Союза, социалистическое государство, именуемое Панславянским Объединением, оно включает в себе все восточнославянские земли, Турцию, Афганистан и Грецию. Там недавно завелась магия, вот они и нашли нашу школу через объявления на стенах храмов. Скоро пришлют несколько сотен учеников. В общем, много чего есть. Мы бы пригласили вас в гости, но сначала надо разобраться, что на этой планете происходит. Понимаете, нас наняли…

— Чтобы устранить страшное чудовище Тикхара, — криво усмехнулся хозяин дома. — И?

— Да понятно, что никого мы устранять не будем, — пожал плечами Иван. — Коля послушал, что о вас говорят в городе, а люди вас хвалят, говорят, что только вы их от произвола магистратских и защищаете. Мы же, наставник всегда этого требовал, внесли в контракт пункт о том, что если наниматели предоставили недостоверную информацию, то контракт становится недействительным, а откат получают предоставившие ее. Так что вскоре господам из магистрата станет кисло. Не могли бы вы рассказать, что здесь вообще происходит?

— Да ничего хорошего, — скривился Илья Петрович. — Буржуи местные решили, что они цари и боги, и стали народишко выдаивать до последнего, до голода, вот люди не выдержали и возмутились. Стали из Рангедорма уезжать, а эти, чтоб им пусто было, решили власть свою поганую показать, поймали несколько семей сбежавших, да и повесили на центральной площади. А затем объявили, что все население города им должно неподъемную сумму, и пока долг не выплачен, никого и никуда не отпустят. Принялись людей давить, как могли. А те, бедолаги, не знали, что им делать, не было среди них революционеров настоящих. Так, трепыхались изредка, их снова секли и вешали, продолжая жрать в три горла. Но не повезло паскудам, я учебу закончил и вернулся. А я — старый большевик. Как они визжали и срались, когда поняли, что пришло возмездие! С тех пор не позволяю паскудам магистратским совсем уж беспредельничать, а им это как кол в глотку, привыкли, что хозяева. Вот и решили нанять кого-то.

— Да уж, — укоризненно покачал головой Ваня. — Спасибо тебе, Колька, что выяснил хоть что-то перед тем, как мы сдуру полезли бы! Сглупили мы с тобой, Джон. Учил же наставник всегда все проверять, а потом только лезть куда-либо!

— А мы полезли, еще и на пацана гнать стали, — тяжело вздохнул тот, потрепав довольно ухмыляющегося Кольку по волосам. — Хорошо хоть контракт легко разорвать можно, они нам солгали. Но проблема в том, что мы — всего лишь первые, после нас придут те, для кого важны только деньги.

— Не первые вы, далеко не первые, — возразил Илья Петрович. — Я тоже не лыком шит, не зря двенадцать лет в школе магии на отлично проучился, причем больше частью именно боевой магии. Вы седьмые, первые шесть групп вон на том кладбище у холма упокоились. Без обид, ребятушки, но вы мальцы еще совсем, не потянете вы со мной драться, я, по местным меркам, по силе и опыту магистр. Да и своих придумок хватает.

— А почему же вы тогда просто не передавите всех магистратских и не установите в Рангедорме свою власть? — удивился Иван.

— Оно мне надо? — скривился бывший председатель райисполкома. — Я еще дома этой чертовой власти наелся, тошнит меня от нее. Самых скотов перебил, так нормальные вроде люди такими же скотами за несколько месяцев заделались. Вот что с ними такое, а⁈

— Вот потому, что не учитывали человеческий сволочизм, и Советский Союз у нас на Земле развалился, — тяжело вздохнул ученик Уйдо. — Слыхал я разговоры старших об этом. Допустили сволочей во власть, а они страну сожрали и не подавились. Но тут не мне судить, слишком молод. Вы лучше с нашими наставниками поговорите, они люди старые, многое повидавшие и испытавшие, они в таких вещах лучше нас понимают.

— Да надо будет, — помрачнел Илья Петрович. — И представить такого не мог, чтоб Союз развалится… Это что ж за скоты там наверху окопались, что такое сделали, а?..

— Говорили о каких-то Горбачеве, Шеварнадзе и Ельцине, — пожал плечами Иван. — Мне немного не до того, меня сразу по трем специализациям гоняют, только на поспать немного времени остается, и то не всегда. Я и родился-то через полтора десятилетия после распада…

— Эх, знал бы заранее, нашел бы и удавил этих паскуд, — тяжело вздохнул бывший председатель райисполкома. — Чего делать будете?