— Вот этот, — показал на трясущегося толстяка пальцем Уйдо, — сдохнет мучительным образом за изнасилование детей. Творящий такое не имеет права на жизнь. И сбежать он никуда не сможет. Сгниет заживо, тварь поганая!

С его вытянутой руки сорвалась какая-то грязно-серая молния, после попадания которой Лхудо мгновенно покрылся открытыми, пузырящимися сукровицей язвами. Боли, которой он ощутил при этом, просто не могло существовать, старший советник раскрыл рот, чтобы завопить благим матом, но не смог издать ни звука. Толстяк рухнул на мостовую и принялся извиваться, мечтая только об одном — беспамятстве. Но древнее темноэльфийское заклятие для казни особо провинившихся не позволило ему потерять сознание, преступник должен был прочувствовать наказание полностью. Ему предстояло умирать около декады, и подойти к нему никто не сможет, пока насильник не подохнет. Что ж, собаке — собачья смерть.

Бургомистр затравленно смотрел на корчащегося на мостовой помощника и тихо плакал, его всего трясло. В голове гремело набатом: «Ну что же ты натворил, Лхудо⁈ Как ты мог так опростоволоситься⁈ Опытный же человек!».

— Скажите, зачем вам это все понадобилось? — подошел к нему Иван Афанасьевич. — Для чего нужно было превращать Рангедорм в преддверие ада? Чего вы этим добивались? Сделали бы наоборот жизнь в городе сытой и безопасной, вас бы население на руках носило! Зачем вам это было нужно⁈

Зачем⁈ Он не понимает? Ну да, поди объясни такое. Не оставили им выбора, не оставили! Он и сам завидовал бургомистрам других городов, который действовали именно описанным образом, и все у них получалось. И население их любило и уважало! А не ненавидело, как его. Но они же не поймут! Или… Ведь это шанс на спасение, до сих пор с магами такого уровня сталкиваться не доводилось, они обходили Рангедорм десятой дорогой. Почему-то. А эти трое вообще мастера абсолюта, вон какая черно-белая аура, от одного вида которой всего трясет.

— Попробовали бы вы ЕМУ возразить! — решив, что или пан, или пропал, выдохнул бургомистр. — Я бы тоже хотел покоя и радости, но ЕМУ нужны боль, горе и кровь!

— Уйдо, ты это слышал? — повернулся к упомянутому Иван Афанасьевич. — Тут, похоже, дело не такое простое, как нам казалось.

— Кто такой ОН? — резко спросил старый боевик.

— Мы не знаем! Он приходит к нам во сне! И приказывает! Если не подчинишься, то нестерпимая боль в наказание! А потом и смерть! Мы пытались найти магов, способных помочь, даже сноходцев звали, но никто ничего не нашел, а на следующую ночь снова приходил ОН и устраивал нам такое, что… — бургомистр рухнул на колени, заливаясь слезами отчаяния. — Умоляю, помогите избавиться от этой адской твари!

— Он не лжет, — повернулся к директору профессор Маор. — Я действительно обнаружил в его ауре слабые следы воздействия инфернальной сущности. Но какой именно пока понять не могу. Чтобы выяснить потребуется серьезный ритуал, я немедленно приступаю к его разработке. А вы пока соберите минимум шесть человек, подвергавшихся данному воздействию. Лучше девять.

— Вы слышали? — повернулся к бургомистру Иван Афанасьевич. — Нужны те, кому, как и вам, ОН приказывал. Думаю, отыщем, кто это так развлекается, и покажем сволочи, где раки зимуют. Но вы после этого вернете город к нормальной жизни и прекратите весь этот кошмар.

— Да-да, конечно! — закивал тот.

— А я прослежу, — многообещающе усмехнулся Илья Петрович, досадуя про себя, что не сам не подумал о возможном потустороннем воздействии.

Бургомистр вместе со стражниками убежал в ратушу, и оттуда вскоре высыпало десятка полтора чиновников, смотрящих на магов с безумной, отчаянной надеждой. Те, впрочем, не обращали на них никакого внимания, готовясь к ритуалу прямо на площади. Велели страже очистить ее западную часть, дальнюю от портала, и сплавили камни мостовой в единый, очень ровный монолит, на котором сами собой начали проявляться сложнейшие гексаграммы и другие магические фигуры.

Ваня, Джон и Колька отошли в сторонку, они в ритуалистике разбирались не лучше, чем пьяный сапожник в классическом балете, поэтому предпочли не мешать наставникам. Те и сами все объяснят, когда придет время. Первые двое размышляли о том, что в дальнейшем никогда нельзя будет спешить, чтобы не повторить сегодняшнюю ошибку. Если бы Колька все не выяснил, то накинулись бы на ни в чем не повинного человека и, скорее всего, получили бы по голове. Илья Петрович показал им кое-какие свои наработки, и стало ясно, что боевик он тоже не слабый.

— Готово! — сообщил профессор Маор, снова подходя к бургомистру. — Мне нужно девять человек, подвергавшихся чуждому воздействию во сне. Наберется такое количество?

— Да! — решительно заявил тот и быстро отобрал из толпы чиновников еще восьмерых. — Мы готовы!

— Переоденьтесь вот в эти балахоны на голое тело, — перед архимагистром возникла стопка льняных, небеленых мантий, — и проходите вон в ту фигуру, проход я оставил специально для вас. Там ложитесь по углам девятиугольника и расслабьтесь, от вас больше ничего не потребуется. Мне нужно снять с вас следы воздействия, чтобы понять кто и что это. И что ему нужно. Есть вероятность, что это обитатель нижних миров, который всего лишь хочет жрать, но я в этом сомневаюсь, уж больно следы странные.

Чиновники послушно переоделись, не обращая внимания на собравшуюся невдалеке толпу, одно это многое говорило о степени их надежды на изменения, они, похожи, были готовы на все, лишь бы избавиться от чуждого воздействия. И это, в общем-то, было вполне понятно — слишком не по-человеческие их вынудили действовать, слишком жестоко и безжалостно, а такое далеко не всем понравится. Затем одетые в льняные балахоны пожилые люди послушно вошли в незамкнутую фигуру и легли на места, которые указал Уйдо. Тот проверил все ли правильно, после чего вышел, замкнув за собой фигуру кровной магией, которой тоже неплохо владел.

— Ну что ж, начинаем! — стукнул неизвестно откуда взявшимся посохом об мостовую профессор Маор, Иван Афанасьевич последовал его примеру, он за прошедшие годы довольно неплохо изучил ритуалистику и убедился в ее огромной полезности.

Уйдо отошел к ученикам, лезть в ритуал он не собирался, вмешается, только если потребуется его помощь. Неизвестно, что за сущность они обнаружат, а это чревато немалыми неприятностями. Лучше подготовить все нужное заранее, включая активированную ловушку душ. Ведь если сущность нематериальна, то ее вполне можно будет пленить при помощи оной.

Линии магических фигур на мостовой загорелись призрачным светом, по ним побежали цепочки столь же призрачных огоньков, раздались потусторонние стоны, потянуло сперва ледяным холодом, а потом сухим жаром. Над местом проведения ритуала взметнулся полупрозрачный купол. Горожане при виде таких чудес заволновались и поспешили отойти подальше, они ничего подобного в жизни не видали. А затем зазвучали катрены на неизвестных языках, от одного звучания которых людям становилось не по себе. Несколько минут ничего особенного не происходило, а затем послышался треск, словно разорвали крепкую материю, и потусторонний голос устало спросил:

— Ну и чего вас всем от меня нужно? Чего пристали?

Уйдо словно подбросило пружиной, он бросился к гексаграмме и с ходу включился в ритуал, как оказалось, для этого была оставлена специальная лазейка, позволяющая опытному магу сделать это одним несложным плетением. Над защитным куполом встал еще один, на сей раз багрово-черный, истекающий серыми, мохнатыми молниями, один вид которых вызывал у любого человека зубную боль и предчувствие большой беды, чего-то страшного и неумолимого, способного кого угодно низвести в полное ничтожество.

— Даже так? — изменилась интонация неизвестной сущности. — А не слишком ли? Я пока не сделал вам ничего дурного…

— Но сделал этому несчастному городу и его жителям, — возразил Иван Афанасьевич. — Есть старый добрый закон. Другому тоже больно. Ты устроил ад на земле, заставил местную власть превратиться в… не знаю даже как назвать такую мерзость. Мне безразлично, кто ты, но ты либо уйдешь отсюда, либо будешь уничтожен.