Насколько было известно правительству Союза, предложения по обучению появилась только в церквях той его части, что когда-то звалась Россией. Западники в своей прессе довольно едко смеялись над славянскими варварами, повевшимися на чью-то немудреную шутку, но когда телепорты сработали, перенеся посланцев в другие миры, а затем обратно вместе с иномирцами, потребовали, чтобы к новым возможностям допустили и их. Поэтому в делегации присутствовал представитель Федерации, француз Мишель Деруа. Иван Афанасьевич получил огромное удовольствие, объяснив ошарашенному наглецу, что с цивилизацией воров и грабителей, не имеющих ни чести, ни совести, школа «Доверие» никаких дел иметь никогда не будет. Надо было видеть вытянувшееся лицо европейца и его выпученные в изумлении глаза, сплошное наслаждение. На попытку возразить мастер абсолюта наложил на француза заклятие молчания сроком на полгода, слушать его директор никакого желания не имел, все равно ничего, кроме грязной лжи, не скажет.

Договорились на вполне приемлемых условиях. Школа согласилась принимать на обучение четыреста исключительно славянских учеников разных специализаций в год, Союз оплачивал ее услуги редкими металлами, большей частью трансуранидами. И, конечно, продовольствием, которое требовалось постоянно. На синтезированной еде вполне можно жить, но свежих овощей и фруктов она не заменит. Естественно, как и любое другое поставляемое на станцию продовольствие, оно будет проверяться в специальной камере безопасности, на которую навешено множество сканирующих плетений. Да и технологических анализаторов хватало — никто не хотел оказаться отравленным.

— Ну что там? — спросил Иван Афанасьевич, когда Уйдо вернулся.

— Порядок, — коротко ответил тот. — Перерезать, правда, еще немало всякой сволочи придется, но это уже издержки. Власть вернулась к династии. Владимировичи поголовно уничтожены. Перед тем сделана считка их памяти, так что информация не потеряна. Сейчас перешлю запись Навигатору и Айтосу, пусть разбираются. А пока предлагаю переговорить с фанатиками.

— Полагаешь, это именно фанатики, а не те, кто стоит за ними? — поинтересовался директор.

— Очень может быть, что и те, — не стал спорить Уйдо. — Надо же их как-то называть. Но сразу скажу, что они мне не нравятся. Особенно некромант, притворяющийся светленьким. Да-да, он напялил на себя ауру светлого целителя! Не подумав, что от мастера абсолюта свою суть скрыть невозможно. Так что если начнут настаивать, можно будет и поиграть этим фактом. Да, судя по подслушанным разговором, а эти трое даже не подумали, что их слушают, и обсуждали свои дела, нас считают профанами, которых можно легко облапошить. Вот только понять, чего они хотят, пока не вышло.

— Послушаем, что они скажут, — усмехнулся директор. — Раз нас считают профанами, это будет забавно. Много о себе мнящие господа всегда допускают глупые ошибки, ЧСВ мешает мыслить здраво.

— ЧСВ? — вскинул брови старый боевик. — Это еще что?

— Чувство собственной важности, завышенное самомнение, — пояснил Иван Афанасьевич.

— Ясно, — хохотнул Уйдо. — Действительно, когда дерут нос до потолка, это мешает мыслить. Ну, поглядим, что представляют из себя эти… гости.

На встречу с принесшими ультиматум шли с охраной, попросив восьмерых магистров и мастеров, входящих в нее, не скрывать своих аур, чтобы произвести убойное впечатление. Сами тоже развернули ауры. Особенно впечатлял профессор Маор. Мастер абсолюта, некромант, пространственник, хаосит, целитель и стихиал. Уйдо тоже впечатлял до онемения, боевика такого уровня не было ни в одном из миров, куда открывался проход со станции.

Охранники первыми вошли в выделенную для встречи защищенную переговорную, где гости будут находиться под постоянным прицелом автоматических десантных плазмеров и еще нескольких видов чисто технологического оружия. Всем этим богатством управлял Айтос, в силу своей разумности способный правильно оценить угрозу и применить именно то, что нивелирует ее. Потолок переговорной являл собой вытягивающую магию ловушку, на носящих станционные браслеты она не действовала. Глава службы безопасности об оной заботился очень хорошо, помнил, к чему приводит небрежение ею.

Охранники заняли свои места в специальных стенных нишах. Они, как и было приказано, не скрывали своих аур, отчего гостям, трем благообразным пожилым мужчинам явно стало не по себе. Да и неудивительно, послы явно не ожидали увидеть магистров столь разных направлений, на самом деле они давно достигших уровня архимастеров, а то и архимагистров, но официально на степень не защищавшихся. Все прижились на станции и дали личную клятву верности, не собираясь возвращаться в родные миры. Однако больше всего гостей поразила их совместная служба школе. Если стихиалы еще могли служить вместе с кем угодно, то магистры Света и Тьмы, не говоря уже о боевом некроманте и маге Жизни, по их меркам, могли только вцепиться друг другу в глотки. Правда, некромант был не Иданом Хаортом, тот сейчас находился на Земле принцев. Шанхадо Дуад Ставайд нанялся на «Доверие» два года назад в мире Ханзар. Проход в этот странноватый мир открылся чисто случайно, и некромант, за которым шла охота, воспользовался возможностью уйти от преследования. При этом специалистом он являлся не худшим и легко влился в команду некромантов. Клятвы с него были взяты особые, их даже архимагистр нарушить бы не смог. Причем Дуад, а он предпочитал второе имя, и не имел таких намерений, он даже позволил считать полностью свою память, чтобы доказать искренность намерений. Этому пожилому человеку просто было интересно на станции, он к ста восьмидесяти трем годам сохранил в душе наивного и любопытного мальчишку. Удивительно, но факт.

Последними в переговорную вошли Иван Афанасьевич, Уйдо Ра Майх, Оторхо кейд Маор и Мария Степановна. Ни один из них тоже не скрывал своей ауры, а они впечатляли, даже у завуча, ставшей в последние годы очень неплохим магом, она в свободное время занималась исследованиями возможностей мастеров абсолюта, ведь информации по ним почти не сохранилось. Приходилось учиться методом научного тыка, а это довольно опасно. Помимо прочего, Мария Степановна сошлась с Владиславом Негожиным, капитаном «Москвы», тоже к текущему моменту освоившему магию на среднем уровне, но останавливаться опытный военный на собирался, прекрасно понимая, сколько преимуществ дает ему энергетическое манипулирование. Слова «магия» убежденный материалист избегал.

— Добрый день, господа! — поздоровался Иван Афанасьевич по-русски, гости, как всегда при переходе на станцию, получили его знание.

Он представился сам, представил своих спутников и требовательно уставился на послов. Те переглянулись, и самый старший, с наиболее длинной седой бородой заговорил:

— Приветствуем вас, господа и дама. Мы представляем Межмировой Конклав Магов, который базируется в Кайрадском Тезархате, мир Алност. Я Сентайн Белый, рядом со мной Гевин Радостный и Эстан Мудрый. Мы чрезвычайные и полномочные послы Конклава. До нас дошли слухи, что существует школа, не соблюдающая общепринятые правила и преподающая запрещенные дисциплины. Требуем немедленно прекратить эту порочную практику! Или будут приняты меры.

— А кто вы такие, чтобы от нас чего-то требовать? — насмешливо поинтересовался директор, разворачивая свою черно-белую ауру во всю ее мощь. — Кто вас уполномочивал считать себя вправе кому-то и что-то запрещать или навязывать? Кто сказал, что выдуманные вами правила общепринятые? Мы их не принимали и считаем светлых фанатиков, выдумывающих различные идиотские ограничения, отрыжкой мироздания.

— Очередные дилетанты, считающие, что сила решает все… — с тоской произнес Эстан Мудрый. — Да, вы мастер абсолюта, но это не дает вам права калечить детские души! Есть знания, которые должны быть похоронены!

— Не буду даже спорить, такие знания есть, — кивнул Иван Афанасьевич. — Но вы-то доходите до абсурда, до запрета таких дисциплин, как артефакторика и ритуалистика. Мы сталкивались с многими мирами, в которых светлые фанатики почти уничтожили магию, как таковую, и не позволим никому это сделать снова! К тому же…