− Оставьте нас в покое! − в бешенстве кричала принцесса, топая ногами и раскидывая вещи. − Убирайся, противная мерзкая старуха!

− Видите, до чего Вы довели мою племянницу? − хладнокровно спросила делла Келерия.

− Ваше Величество, я стараюсь во благо короны, − проблеяла дама, уворачиваясь от подсвечника.

− Ну так старайтесь с умом, не то у бедного дитя случится нервный срыв, − женщина развернула пиранийку спиной и подтолкнула к выходу. Её маленькие пухлые руки оказались на удивление сильными, но леди Спика вцепилась в дверь и не желала сдаваться.

− Должна же я знать подробности!

− Поищите другие способы. Спросите у королевского врача.

− Я не в ладах с господином Майнером, − сквозь пыхтение произнесла леди Спика. − Он оскорбил Дамское Благотворительное Общество, отказавшись принять корпию, которую щиплют благородные дамы.

− И правильно сделал: к вашему сведению, в больницах давно используют вату, − тётка поднажала плечом, и пиранийка очутилась в коридоре. − Уф, наконец-то избавились.

− Дорогая тётушка, а Вы можете сделать то же самое с госпожой Инсарой? − спросила Ева-Мария, теребя завязки шёлкового чепца.

− Ай-ай-ай, племянница, неужели ты боишься Доры? Нельзя распускать гофмейстерин. Помню, приехала к нам одна, но когда она попыталась командовать двором, бабушка живо поставила её на место, надавав пощёчин. С тех пор эта мегера вела себя тихо − разумеется, не со всеми. Твою мать она совершенно не уважала, − тётка подошла к зеркалу и небрежным движением поправила причёску.

− Расскажите о нашей матери, − потребовала девушка. − Какая она была?

− Странная просьба. Мы ведь почти не были знакомы: сразу после свадьбы я уехала в Дос, а Тинка осталась жить в Ахернаре. Ты совсем её не помнишь?

− Весьма смутно, − королева попыталась воскресить в памяти полустёртые образы родителей, но они были менее отчётливы, чем прошлогодний сон. Гораздо лучше ей запомнился властный голос деда и елейные речи монашек-послушниц.

− Нас пригласили на Пораскиды − кажется, по случаю рождения наследного принца Персея. Там брат и увлёкся этой красивой, но тупой, как пробка, особой.

− Значит, тётушка, она Вам не нравилась? − удивлённо воскликнула Ева-Мария.

− С чего ты взяла? Я просто рассказываю как было. Её амбиции намного превосходили её интеллект, ведь твоя мать даже не была принцессой, но очень хотела стать королевой. Илиодор влюбился в Тинку и женился на ней по хорошо срежиссированному сценарию.

− А она его любила? − внезапно спросила королева.

− Зачем ты спрашиваешь об этом? − обычно делла Келерия хорошо владела собой, но сейчас её голос был полон неприязни. − Она никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.

− Значит, и мы никогда не полюбим Лорита, − заявила девушка, отворачиваясь к окну.

− А что тебе мешает? − тётка с удивлением подняла бровь.

Ответить Ева-Мария не успела − послышался звон разбитого стекла, и в полуметре от неё на пол упал кирпич. Демуазель вскрикнула от неожиданности, а Келерия Деммская быстро пересекла комнату и выглянула в окно. Во дворе по колено в снегу топталась щуплая фигура, которая тут же бросилась бежать.

− Стража! Поймать его! − приказала принцесса.

Несколько караульных сорвались с места, и после непродолжительной возни злоумышленник был схвачен и доставлен наверх. В комнате уже суетились слуги, хлопоча вокруг разбитого окна и возмущённой Евы-Марии; они, конечно, углядели в происходящем дурной знак и шёпотом судачили о предзнаменованиях.

− Что здесь происходит? − расталкивая любопытных, спросил лорд Фин.

− Эта особа нарушила покой Её Величества, − доложил начальник охраны, указав на младшую Бэйсик. Вид у неё был совсем не аристократический: шубейка нараспашку, волосы всклокочены, руки заломлены за спину.

− Так-так. И что она натворила?

− Разбила окно и непочтительно отзывалась о королеве.

− Ясно. Выведите её.

− Я никуда не пойду, пока не освободят Ильсора! − взвизгнула Элис: отчаяние и гнев придавали ей сил. − Никто не знал про нас, даже не догадывался, а теперь его посадили на цепь, как собаку, и всё по милости скучающей фитюльки, которая приехала из столицы и не знает, чем себя развлечь. Это же так весело и забавно − мимоходом сломать чью-то жизнь!

− Какая-то сумасшедшая, − поджала губки Ева-Мария. − Мы требуем, чтоб её наказали!

− Я поговорю с её отцом, мадонна.

− Этого недостаточно! Никто не должен оскорблять нашу королевскую персону! − Ева-Мария встала с дивана.

Элис впилась глазами в красивое принцессино личико.

− Да мне плевать, кто ты, хоть богиня, хоть мышь! Моя любовь важнее!

Ева-Мария покраснела от негодования.

− Выпороть её! Сто плетей! И язык отрезать! − пронзительно крикнула она.

− Попробуйте только! Папа вас на кол посадит! − верещала Бэйсик, вырываясь из рук стражников, которые тащили её в коридор.

− Закон гласит, что благородная леди не может быть подвергнута порке, − произнесла Келерия Деммская.

− Закон − это наше слово! Мы приказали пороть, значит, так и будет! А всем, кто недоволен, отрубить голову! − принцесса топнула ногой.

− Нет, мадонна, − произнёс советник тихо, но непреклонно. − На кону честь древнего дворянского рода. Кого и как наказывать − личное дело семьи Бэйсик.

− Но она посмела оскорбить Наше Величество!

− Довольно, − канцлер-страж поймал девушку за локоть и развернул лицом к себе. − Это не оставят без внимания. Сейчас крайне глупо настаивать на своём. Вспомните, всё началось с Вашей проказы.

− Но… − Ева-Мария растерялась и обиженно замолчала − она уже и думать забыла про свою шалость с запиской.

− Не вмешивайтесь в происходящее, не стоит наживать врагов перед отъездом, − Фин стиснул пальцы покрепче и повёл девушку в другую комнату.

Эта возмутительная сцена напрочь лишила королеву сна: полночи она ворочалась в постели, считала до тысячи, переворачивала подушку, но ничего не помогало, и в спальне уже стало светлеть, когда побеждённая усталостью Ева-Мария наконец сомкнула глаза и забылась беспокойным сном.

Больше в эту ночь никто не спал. Слуги перемывали косточки приезжим, фрейлины шушукались о нарядах на свадьбе, а господин мэр имел неприятный разговор с начальником тайной канцелярии.

− Знаете, лорд Бэйсик, я привык смотреть на вещи с позиции здравого смысла. Ваша дочь либо невоспитанная дура, либо психически ненормальная. Таких девиц следует держать под замком.

− Как только мне доложили, что кортеж Её Величества остановится в Демме, я постарался увезти Элис подальше.

− Плохо старались, − оборвал советник. − В результате мы имеем оскорбление словом, действием и намерением, за что положено восемь лет каторги.

− Кроме случаев, когда деяния совершены по неразумию.

− Она что, слабоумная?

− Нет, конечно, − лорд Чатон скрипнул зубами. − Но учитывая ситуацию, Элис вправе рассчитывать на снисхождение.

− Мне пришлось приложить усилия, чтобы убедить королеву смягчить наказание: ни к чему омрачать предстоящие торжества, − деловым тоном продолжал Фин. − Взамен Вы пожертвуете в казну триста тысяч ауреусов и будете вносить туда же 50 % годовой ренты. Ваша дочь отправиться в монастырь − тот, который выберу я, − и принесёт обет послушания.

Мэр побледнел.

− Я считаю этот вариант неприемлемым для своей дочери.

− Ну а как Вы хотели? По попе отшлёпать и отпустить играть во двор? − саркастически заметил Фин.

− Я говорил с ней и знаю, как она страдает. Смею напомнить, вся эта история началась с того, что королева публично обвинила её в связи с конюхом.

− Мадонна оказала Вам услугу.

− Наше имя опозорено! − взбленился лорд Бэйсик.

− Его опозорила отнюдь не королева. Радуйтесь, что шашни Элис и её дружка были раскрыты до того, как Ваша дочь забеременела.

− Это невозможно, − мужчина стал красен, как рак.

− Всякое в жизни бывает, − канцлер-страж заложил руки за спину и прошёлся по комнате. Его задумчивый взгляд упал на картину: две девочки бежали по зелёному лугу, какая-то женщина, прикрыв глаза от солнца, улыбалась им вслед. − По-моему, этот рисунок слишком прост для вашего дома.