Все четверо заспорили; время шло, и Турмалина, оправившись от первого шока, презрительно поглядывала на них. Наконец, Ленни завопил:

− Идея! Мы возьмём с неё клятву и скрепим её кровью!

− Не дам я никакой клятвы!

− Где там носок? − поинтересовался Алекс.

Ливери Шен наклонился над её ухом и вкрадчиво спросил:

− А голой по коридору не хочешь пробежаться?

− Вы не посмеете! − взвизгнула Турмалина, задохнувшись от ужаса и смрада поднесённого к её носу предмета.

− Ещё как посмеем! − осклабился Алекс, поигрывая носком возле её лица. Турмалина зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела у себя перед грудью перочинный нож.

− Ну, приступим, − деловым тоном сказал Ливери и принялся резать бархат. Платье сползло с одного плеча и открыло край корсета, в котором лежала покрытая веснушками грудь.

− О-о, − скосил глаза Алекс. − А у неё больше, чем я думал.

− Нет! Нет! Я никому не скажу, обещаю! − завизжала Турмалина. − Я буду нема как рыба! Отпустите меня! Пожалуйста! Клянусь!

− Ишь, как она запела, − усмехнулся Дэн.

− Это она сейчас обещает, а как выпустим, сразу пойдёт жаловаться, и нас выгонят, − недоверчиво сказал Ленни. − Здесь весело, а дома сразу повезут на картошку.

− Нет-нет, я ничего не скажу! Честно!

− Ладно, верю, − смилостивился Шен. − Алекс, отвяжи.

− Не, Ливери, надо подождать, когда уйдут соседи, − возразил тот.

− Да они нас видели, какая разница?

− Другие соседи, − многозначительно сказал блондин.

− А! И то верно, − республиканцы переглянулись и уселись на кровать играть в карты, не обращая на Турмалину никакого внимания.

Спустя какое-то время её, конечно, выпустили, и девушка разревелась прямо в коридоре. Вокруг было пусто, поскольку все гости отправились в музей, но в сводчатом холле у лестницы девушка столкнулась с одним из обитателей этажа.

− Wer hängt denn hier rum?17 − спросил незнакомец, подняв взгляд на девушку, и Турмалина съёжилась от страха.

− Монсеньор Лотар? − просипела она.

− Das liebe Ich höchstselbst.18 А ты кто такая?

− П-простите, я не туда забрела, − эриданка в панике попятилась назад, но Лотар успел схватить её за локоть.

− О чём ты сейчас подумала, чтобы так меня испугаться? Спокойно, я тебя не съем, что бы про меня ни говорили.

Турмалина молча пыталась вырваться, при этом платье ещё больше раскрывалось на груди. Взгляд Лотара скользнул по обнажившимся прелестям.

− Откуда эти слёзы? Тебя кто-то обидел? − продолжал допрашивать он.

− Никто, − всхлипнула она, потихоньку тая от участия такого красавца.

− Неправда: я вижу, ты расстроена, да и платьице не в порядке.

Демуазель закусила губу, стараясь подавить новый приступ истерики, но вместо этого слёзы полились ручьём.

− Schon gut, keine Tränen mehr,19 − снисходительно сказал принц, протягивая ей скомканный носовой платок. − Зачем так рыдать, крошка?

Она взяла платок (хотя, говоря по правде, у неё был свой, и более чистый) и утёрлась, избегая смотреть в его смеющиеся глаза.

− Может, зайдём ко мне? Выпьешь чаю, успокоишься.

− Нет, спасибо, мне нужно идти, − ответила девушка, отодвигаясь.

− Ладно, не заставлять же тебя, − он вздохнул и посмотрел вдоль коридора. − Хотя я бы мог.

− Турмалина-а-а! Турмалина-а-а! − донеслось с лестницы, и по ступеням быстро взбежал щупленький мальчик. − А, вот Вы где, сестрица! Мы Вас потеряли.

Он замер, разинув рот. Юная леди бросила последний взгляд на Лотара и заспешила к брату:

− Да иду я, иду!

Родители Турмалины сбились с ног в поисках пропавшего сокровища. Лорд Альтаир, отец девушки, хмуро поглядел на дочь − ему крайне не понравилось, в каком обществе она разгуливает по дворцу. Мать вообще заподозрила неладное и едва не подняла скандал. Семейство покинуло дворец и отправилось домой; лица старших были недовольными, и всю дорогу они выспрашивали у дочки, что произошло, но виновница происшествия отмалчивалась и тихо улыбалась, украдкой прижимая к сердцу мокрый платочек: бедняжка, кажется, влюбилась.

Сегодняшним вечером в Главной зале царил загадочный полумрак: большие люстры на потолке не горели, комнаты были освещены свечами на столах и рядами причудливых голубых бра на стенах. Светло было только на оркестровом балконе и в балконных галереях. Гости, входя в залу, долго и изумлённо вертели головами. Возле фигурной колонны два знатных эриданских семейства вели светский разговор, совершенно не интересовавший Турмалину из Ахернара. Девушка держалась боком ко всем и неотрывно глядела в сторону парадной лестницы. На ней было скромное синее платье с рукавами до локтей, тонкая коса перекинута через плечо, опухшие веки тщательно припудрены. С лестницы спускались пёстрые толпы гостей, но она игнорировала всех, даже королеву с толпой фрейлин и придворных. Гости из Лаоса, которых представили Еве-Марии, тоже не привлекли её внимания, хотя выглядели очень колоритно. Король Ригель был сильным смуглым мужчиной с ужасным шрамом через всё лицо, его жена − красавицей с белой кожей и яркими зелёными глазами, околдовавшими половину зала. Лорит не решался приблизиться к королеве Эридана: по зале уже ползли слухи, что она дала ему отставку.

Вниз спустились король Ардскулл и царица Агама со своей многочисленной свитой; восточный двор сгрудился вокруг них, и появление принца Лотара в сопровождении охраны и белогривой подруги прошло незамеченным. Внешний вид гебетца нисколько не изменился, на лице сохранялось выражение скуки и презрения. Красавица блондинка в ещё более развратном платье, сверкавшем всеми цветами радуги, крепко держала его под руку и ехидно улыбалась, вынуждая мужчин опускать глаза от смущения. Сердечко Турмалины затрепетало, и она как заворожённая двинулась вперёд. Кто-то удержал её за руку, и девушка резко обернулась. Рутил, младший брат, встревожено заглядывал ей в лицо.

− Турмалина! Вас маменька зовёт!

− Зачем? − недовольно спросила она.

− Не знаю! Сказали привести.

Девушка нехотя двинулась за братом к кружку архипелаговцев, не забывая раскланиваться перед встречными дамами и господами − знакомыми матери и отца. В этот момент её родители обихаживали принца Этрума Монро. Турмалина скривилась, сразу поняв, зачем её призвали.

Милна Кассан, матушка Турмалины, состояла в родстве с королём Архипелага. Брат Милны был женат на старшей сестре короля, принцессе Грейзене; принц Этрум, в свою очередь, приходился кузеном королеве Архипелага, и леди Милна имела все основания считать его идеальной кандидатурой в мужья своей дочери. Изобразив на лице деланный интерес, Турмалина присоединилась к разговору, не переставая исподтишка следить за Лотаром. При этом от неё не ускользали ни самодовольные взгляды, бросаемые принцем Монро в сторону Евы-Марии, ни беспокойство Лорита, стоявшего неподалёку, ни разговоры кумушек у стен. А пошептаться сегодня было о чём: как-никак, в этой зале собралось великое множество красавиц, поедавших друг друга ревнивыми взглядами и готовых на всё ради мужского внимания. По-прежнему судачили о скандальной дуэли и поспешном отъезде принца Кимболла де Нэссаль, также поминалось вчерашнее поведение Евы-Марии, вызывающие манеры принца Лотара, несчастный вид короля Пирании, сегодняшний обед, поездка в музей истории Эридана и тот факт, что королеву теперь везде сопровождал король Ардскулл. Симпатии королевы ощутимо влияли на политический расклад между государствами, поэтому почтенные министры и лорды проявляли к сплетням не меньший интерес, чем самые болтливые дамы. В другое время Турмалина не преминула бы послушать, о чём шепчутся тут и там (она любила быть в курсе событий), но сейчас она думала только о том, как бы обратить на себя внимание Лотара. Мать не спускала с неё глаз, и девушке пришлось взять брата под руку, чтобы иметь возможность расхаживать по зале. Под предлогом поиска леденцов она дважды прошла неподалёку от принца, каждый раз с замиранием сердца глядя в другую сторону и ожидая, что случится чудо и он её окликнет; наконец, она решилась подойти сама. Случай как раз выдался наиподходящий: блондинка отошла попудрить носик, часть стражников направилась за ней. Турмалина отправила брата за персиками, собралась с духом и твёрдым шагом двинулась к цели.