Однако присутствие Алана и Сью ставило эти планы под угрозу, и всякая сентиментальность была задвинута на задний план. Нет памяти, нет боли. Есть проблема, которую нужно решить.

Видимо, так думала не только Нелл. Получаса не прошло после разговора с Сюзанной, как появился ее супруг. Нелл все еще сидела на скрытой кустами скамейке, словно знала, что не нужно спешить с возвращением в общежитие, и почти не удивилась, когда Алан присел рядом.

— Ты не можешь ничего рассказать или не хочешь? — спросил он без предисловий.

— Не вижу смысла. Случившегося уже не изменить, да это и не нужно. Разве тебя чем-то не устраивает твоя жизнь?

— А твоя? Твоя жизнь тебя устраивает?

— Вполне.

Хотелось верить, что он не уподобится жене и не сбежит, сердито сжимая кулаки и вымещая злость на подвернувшихся под руку ветках. Прежний Алан так не поступил бы, но кто знает, вдруг привычки в семье передаются подобно инфекциям?

— Я сказала Сью, зачем я здесь и чего хочу. Думаю, наши желания совпадают. Всем нам выгодно сохранять прежнее положение вещей и не создавать проблем себе и друг другу. Ты же не хочешь проблем?

— Ты мне угрожаешь? — рыкнул Алан. Синие глаза потемнели от гнева. — Угрожаешь моей семье?

— Я? — Голос дрогнул, но не от страха, а от незаслуженной обиды. Если бы Нелл могла взглянуть на себя со стороны, вместо сдержанной молодой женщины увидела бы растерянную девчонку, готовую вот-вот расплакаться. В следующую секунду она взяла себя в руки и покачала головой. — Не угрожаю. Неверно выразилась, прости.

— Ты прости, нервы, — проговорил он, отворачиваясь.

Заметил. Понял. Но не поверил, иначе не вытащил бы из кармана складной нож и не положил бы его на скамью между ними.

Объяснений не требовалось.

Нелл взяла нож, открыла лезвие.

— Я действительно не хочу проблем, — пробормотал Алан. В глаза не смотрел — только на ее руку, с которой покатились на траву алые капли.

— Пусть моя кровь станет залогом, — произнесла Нелл ритуальную фразу. Она так торопилась покончить с этим, так крепко сжала лезвие, что рассекла ладонь слишком резко и глубоко, но боль не мешала говорить: — Клянусь, что не желаю зла и не причиню его намеренно ни тебе, Алан, ни Сюзанне, ни вашим детям.

— Намеренно? — уточнил он, морщась.

— Я могу ручаться лишь за свои поступки, а не за их последствия. И от других не прошу большего.

Она протянула ему нож. Несколько минут назад готова была поверить на слово, но Алан сам напомнил о том, как далеки те времена, когда они могли доверять друг другу. Выслушав ответное обещание, достала из сумочки платок и портсигар. Платком перетянула порез. Закурила.

— Так странно, — в пустоту произнес Алан.

Нелл промолчала, и он, поняв, что говорить уже не о чем, ушел.

Она тоже не видела причин задерживаться в парке. Нужно было вернуться в общежитие, перевязать руку и немного поспать, ведь ночью ей этого толком не удалось. Причину, по которой она не выспалась, Нелл старалась не вспоминать, надеясь, что и причина не вспомнит о ней.

Копание в архивах не дало результатов. Как сообщали газеты, отец Хелены, Эрик Вандер-Рут, работавший когда-то все в том же Глисетском университете, скончался от сердечного приступа, спровоцированного резким оттоком сил, — в среде магов явление нередкое. Что сталось после с его женой, действительно ли она вышла замуж и сменила имя, выяснить не удалось. О младшей сестре Хелены упоминали только в заметке о похоронах. Больше всего информации было о Йозефе Вандер-Руте, но, невзирая на его заслуги перед наукой, милорда Райхона давно покойный основатель знаменитой династии демонологов не интересовал.

Когда Оливер покинул библиотеку, солнце уже клонилось к закату. Подумалось, что неплохо бы компенсировать пропущенный обед плотным ужином, но идея эта была подхвачена потоком других мыслей, а те унесли и ее, и самого ректора не в сторону столовой, а к третьему женскому общежитию. Снова. Простая логика: близится время ужина, который Элеонор, в отличие от него, вряд ли захочет пропустить, и можно перехватить ее по пути. От решения объясниться Оливер не отказался, а раз так, то и откладывать разговор не стоило. Впереди ночь, а именно по ночам, как известно, обостряются зубная боль и муки совести, и он не желал, чтобы Элеонор терзалась сожалениями до утра. Да и самого подобная перспектива не прельщала.

Набросив иллюзию, он остановился в тени пожелтевшего клена, откуда мог наблюдать за входом в общежитие. То ли охотник, выслеживающий добычу, то ли караулящий жертву маньяк. Оба сравнения ему не понравились, но нейтральное определение «преподаватель, ждущий студентку, чтобы обсудить насущные проблемы» настолько отдавало фальшью, что Оливер, даже наедине с собой избегавший внешнего проявления эмоций, недовольно поморщился.

Вскоре он морщился и кривился, уже не сдерживаясь: закончилось время действия наложенного Грином анестезирующего заклинания и разболелась рука, которую доктор во избежание прилива крови к поврежденным тканям велел держать на перевязи, о чем Оливер благополучно забыл. Кроме того, выяснилось, что целительские чары распространялись не только на руку, но и на остальные части тела, потому что одновременно с проснувшейся в кисти болью начали чесаться расцарапанные плечи и спина.

Чесаться одной рукой было неудобно. Шероховатый ствол выручал, но лишь до тех пор, пока милорд ректор не представил, как это выглядит со стороны. В надежности иллюзии он не сомневался, но нарисовавшееся в воображении зрелище заставило взять себя в руки. Фигурально выражаясь. В действительности же в руку, здоровую, он взял перебинтованную кисть, прижал ее к груди и, стиснув зубы, мужественно терпел расползающийся по лопаткам зуд, изредка позволяя себе словно невзначай потереться о дерево.

За время, пока он страдал в засаде, из общежития вышло уже немало девушек, но Элеонор среди них не было. Возможно, ночной инцидент на весь день испортил ей аппетит и ждать дальше не имело смысла. Но Оливер ждал.

И не он один. Сосредоточившись на спускающихся с крыльца студентках, он не сразу обратил внимание на прохаживающегося у крыльца юношу, а ведь тот был ему хорошо знаком. Реймонд Бертон, незадачливый аллергик из курируемой ректором группы. Если бы в день отбора парня не угораздило столкнуться с фобосами, а Элеонор не пришла ему на помощь, показав себя далеко не бесчувственной ледышкой, Оливер не изменил бы первоначального мнения о девушке, не взял бы на свой курс и вчера вряд ли заговорил бы с нею. Значит, мистер Бертон был косвенно виновен в том, что его куратор сейчас прятался под иллюзией, баюкая ноющую руку. Отсюда и невольно вспыхнувшая в глубине души неприязнь. Хотя тот факт, что ждали они оба, скорее всего, одну и ту же особу, тоже сыграл роль, ведь теперь, чтобы поговорить с Элеонор, придется как-то отвлечь от нее провожатого.

— Рей! — Сбежавшая с крыльца девица без стеснения ухватила молодого человека под руку. — Давно караулишь?

Что ответил Реймонд, Оливер не расслышал, а вот девица, в которой ректор опознал ту самую куколку, чью кандидатуру он отклонил на отборе, говорила так громко, что слышал ее не только стоявший в десяти ярдах маг.

— Нелл на ужин не пойдет. Сказала, не голодная. Бродила где-то полдня, на свидание, наверное, бегала…

Куколка захихикала и потащила Бертона в сторону столовой. Оливер выждал немного и тоже пошел. В общежитие.

Иллюзию не снимал. Сигнальную сеть, призванную оповестить смотрительницу о визитере, миновал легко: у ректора были преимущества перед мальчишками, рвущимися в окна к подружкам. В холле остановился невидимый перед списком жиличек и узнал номер комнаты мисс Мэйнард.

В третьем общежитии жили девушки из простых семей, преимущественно стипендиатки, чья родня не в состоянии оплачивать дополнительный комфорт. Вместо персональных ванных тут была общая купальня, прачечная, предоставлявшая воду и мыло, но не прачек, уборкой помещений студентки тоже занимались самостоятельно, а в комнатах размещалось до пяти человек. Элеонор, как староста, могла переселиться в отдельную комнату, но Оливер знал, что она предпочла дополнительные талоны на питание, а с жильем, если верить списку, ей по меркам общежития и так повезло: соседка у нее была только одна — наверняка та самая болтушка, что ушла в столовую. Значит, разговору никто не помешает.