А после уснули, едва добравшись до кровати, утомленные портальными переходами, сменой климата и новыми впечатлениями, опьяненные вином и свежим морским воздухом…

— Хорошо погостила, — закончила рассказ Нелл. — Может быть, еще как-нибудь к ним выберусь. Если пригласят.

Ливень за окном не прекратился, но занятий из-за непогоды не отменяли. Пришлось одеваться, доставать из чемодана плащ и зонт и короткими перебежками, прячась ненадолго под деревьями и козырьками попадавшихся по пути зданий, добираться до факультета.

В Роймхилле Оливера стошнило. Скрутило сразу за порогом портальной станции, вывернуло горечью выпитого с утра кофе. Хорошо, что поблизости никого не было. Плохо, что подобное вообще случилось. Но неудивительно, учитывая, сколько переходов он сделал за последние дни. Перемещениями на дальние расстояния злоупотреблять не следовало, особенно в его возрасте, если верить целителям. Но что эти целители знают о возрасте?

Оливер вынул платок, отер губы и улыбнулся: минувшие выходные стоили месяца на больничной койке, что там какая-то тошнота? Тем более через несколько минут о приступе напоминало лишь легкое головокружение и привкус желчи на языке.

Когда он покидал академию, там лил дождь, а расположенный намного севернее Роймхилл встретил солнцем и легким морозцем. После островного зноя перепад получился слишком резким, но как нельзя лучше иллюстрировал возвращение к реальности.

Возвращаться не хотелось, и если рабочей суеты избежать не вышло бы, то от визита к Бренту Абнеру еще можно было отказаться. Но Оливер до сих пор не знал, как подступиться к Нелл, а оставить ее тайны в прошлом не мог по многим причинам, даже понимая, что разгадки, возможно, поставят его перед сложным выбором.

— В младшую магическую школу, — велел он кебмену, остановившему у обочины легкий двухместный экипаж. Впряженные в повозку лошадки поглядели на нежданного пассажира с укором, но в Роймхилл Оливер прибыл впервые, дороги не знал и, даже если бы выяснилось, что школа находится за ближайшим углом, предпочел бы, чтобы его туда довезли.

Школа оказалась несколько дальше. Путь занял почти час, и появилось время обдумать, как и о чем говорить с директором.

С Брентом Абнером они не виделись почти пятнадцать лет. До этого тоже не сказать, что дружили, но отношения поддерживали. Во времена учебы (Брент, учившийся на теормаге, был старше Оливера на два года) жили в одном общежитии, на одном этаже, посещали один и тот же студенческий клуб и выпивали в одном том же трактире, когда вырывались из академии в Ньюсби. Так же с разницей в два года оба закончили аспирантуру и занялись преподавательской работой. К тридцати годам Брент женился и вскоре уехал вместе с супругой на север, к ее семье, но в академии время от времени появлялся, правда, все реже и реже, а после и вовсе пропал, чтобы теперь заявить о себе как о человеке, поставившем подпись на свидетельстве Элеонор Мэйнард. Если только эта подпись не была фальшивкой, как и новое имя Нелл…

Роймхиллская младшая школа располагалась в большом трехэтажном особняке, отделенном от городских кварталов внушительных размеров парком. Юные дарования в период овладения силой — не самое спокойное соседство, и Оливер по достоинству оценил предусмотрительность основателей школы и мастерство магов, протянувших по парку защитную сеть.

Явился он во время занятий, и в школьных коридорах царила тишина, впрочем являвшаяся скорее заслугой звукоизолирующих чар, а не примерного поведения учеников. Поинтересовавшись у дежурившего на входе пожилого мужчины, где искать директора, Оливер поднялся на второй этаж, нашел дверь с соответствующей табличкой и постучал.

— Входите! — раздался голос, не показавшийся даже смутно знакомым.

Все же годы сильно меняют людей.

Внешне Брент тоже мало походил на того щеголеватого брюнета, каким Оливер помнил его по последней встрече: за письменным столом сидел средних лет господин, располневший, обрюзгший, его щеки обвисли, нос, и в былые времена немаленький, стал еще больше и мясистей, а редкие, зачесанные набок волосы не скрывали разросшейся проплешины. Но все же это был Брент Абнер. Он подслеповато щурился, разглядывая посетителя, и от этого взгляда, и от того, как постарел давний знакомец, минуту назад воспринимавшийся ровесником, Оливеру стало не по себе, и он не сразу вспомнил, что следовало поздороваться первым.

— Райхон! — воскликнул директор, наконец-то узнав, кого к нему занесло. — Олли Райхон, чтоб меня… Тьфу ты! — Он смутился совершенно неискренне. — Милорд Райхон конечно же. Простите, сорвалось…

— Здравствуй, Брент, — улыбнулся Оливер, задавая предстоящему разговору приятельский тон. — На Олли я тоже еще отзываюсь.

— А на Олли-поджигателя? — осмелел Абнер.

— Не стоит. Мне с этим Крейга хватает.

— Старик еще работает? Ну силен! Как он? Как оно все там, а? Да ты присаживайся… Чай? Кофе? Другого в рабочее время не предложу… А, ну его! Предложу! Что будешь?

— Чай, — избавил хозяина от моральных терзаний Оливер.

Выпили по чашке. Вспомнили общих знакомых. Абнер коротко поведал о себе. На жизнь не жаловался, в общем и целом был доволен и карьерой и семьей. В будущем году обещал привезти в академию старшего сына и, пользуясь случаем, похвалился талантами отпрыска.

— Слушай, — спохватился на середине рассказа, — а тебя-то к нам каким ветром? По делу?

— По делу, — согласился Оливер.

Подробности «дела» он продумал загодя. Якобы специалисты из внутренней полиции академии усомнились в подлинности нескольких свидетельств и собирались проверить, но он, заметив на одном из документов знакомую подпись, решил по старой дружбе разобраться во всем самостоятельно и без огласки.

— Все могут ошибаться, — сказал нахмурившемуся директору. — Выяснится, что со свидетельством все в порядке, а слухи уже пойдут. Тебе это нужно?

— Да кому оно нужно? — пробурчал Абнер. Рассмотрел внимательно свидетельство и пожал плечами. — И что старику не понравилось? В порядке же все. Бумага, печать, подпись моя. И девчонку эту я помню хорошо. Беляночка такая, альбинос или вроде того, да?

Оливер осторожно кивнул, опасаясь спугнуть нежданное везение.

— Хорошо помнишь? — переспросил рассеянно. — Любимая ученица?

— Где уж там! — отмахнулся Брен г. — Не училась она тут. Домашняя девочка, в смысле образование у нее домашнее. В школу только на аттестацию пришла.

— Приезжала с наставником?

— Естественно, — удивился вопросу директор. — С наставником, он же и опекун. Это, — Брент ткнул пальцем в свидетельство, — племянница Оуэна Лэндона. Умника Оуэна, помнишь его?

Оливер покачал головой. Умников он за свою жизнь встречал немало, но человека по имени Оуэн Лэндон никогда не знал.

— Случайно, не родственник Бенедикта Лэндона, бывшего казначея? — предположил, чтобы удержать разговор в нужном русле.

— Племянник, — подтвердил Абнер. — Башковитый был парень. Теормаг на пару лет раньше меня окончил, так ему сразу место в научном корпусе предложили. Жаль, не остался… Женился он еще во время учебы. На амулетчице. Вилма… забыл, как дальше. Не знаю, чем она его взяла. Не красавица и дымила что паровоз. Но артефакторный с золотым дипломом окончила. Ей военный контракт предложили, вот Оуэн и уехал с ней на какой-то секретный завод. Потом, я уже аспирантуру заканчивал, слух прошел, что Вилма погибла. Испытания какие-то были или еще что. А Оуэн после этого, говорили, запил по-черному. Еще говорили, что утопился, или застрелили его по пьяни… А лет восемь назад в столице встретились. Живой. Не тот уже, что был, но и не скажешь, что совсем потерянный. Посидели с ним, вот как с тобой… только не за чаем… Он рассказал, что в предгорьях где-то обжился, в Расселе. Ферму вроде как купил… Дурь оно, конечно, чтобы такой маг — и ферма, но мало ли? А потом, значит, еще года три прошло, он племянницу привез…

— Из Расселя в Роймхилл? — перебил Оливер. — Это же поездом три дня пути.