Марк зачарованно наблюдал, как заговорщики один за другим на негнущихся ногах подходят к ящикам и неуклюже опускаются на них. Он вздрогнул, когда Аниса потянула его за рукав по направлению к бочкам в углу. Лидер тем временем спустил ещё один ящик для себя, устроился на нём поудобнее и неторопливо начал:

— Сначала разберёмся, что такое верность. Только не будем брать в расчёт верность слепую, ту, что от любви и благолепия. Такой тип верности редко встречается у людей умных, здравомыслящих. Вот Ортей, глядите, — головы заговорщиков повернулись в сторону бочек в углу, на которых устроились кураторы и Марк, — очень умный и здравомыслящий рен. И в то же время верен мне. Не моему вечному оппоненту Ликтору и не кому-либо ещё. Мне. Почему, Орт?

— Меньшее из зол, — без смущения хмыкнул нотт, и у Марка волосы встали дыбом. Разве так с лидером разговаривают?

— Именно, — невозмутимо подтвердил лидер и вкрадчивым, доверительным тоном продолжил: — А теперь представим, что я совершил некую явную ошибку — например, приказал бы устроить на Арене поединки насмерть. Или отправил бы атров-первогодок в эпицентр боёв. Или, — он весело сверкнул глазами, — подбил бы альтерлидера сдать корону людям. Без боя. Тогда ты бы мне остался верен, Орт?

— Пожалуй, нет, — протянул куратор, будто бы чуя подвох. — Если бы был другой путь.

— То есть, твоя верность не безгранична, правда? Так кому ты верен больше, чем мне? Кумсоре? Ренам? Шестой семье?

— Себе, — отрезал Ортей.

— Лучшая из видов верности, — указывая на него ладонью, обратился лидер к заговорщикам. Те переглядывались, словно спрашивая друг у друга, куда ведёт эта речь. — Заключается в том, что рен поступает именно так, как велят ему внутренние моральные и логические установки. Правда, хороша такая верность лишь у тех, кто умеет правильно анализировать ситуацию. И менять свои убеждения, если понимает, что они устарели или неверны. Иначе… Иначе выходит то, что мы видим сейчас, — он обвёл жестом сидящих рядочком, как на лекции, заговорщиков. — Храбрых, верных себе и своим принципам, но не осознавших ситуацию — или из упрямства не желающих осознавать — молодых ренов.

Какое-то время царило молчание, затем раздался голос Вадая, слегка искажённый злостью и волнением:

— И какова же ситуация?

— Это уже разумный вопрос, — без улыбки ответил лидер. — Но сначала я задам свой. Видели когда-нибудь корабли? Чьи родители живут у моря, в Вироше или Пеноре — точно видели. Остальные — просто представьте… Светит солнце. По воде бегут лёгкие волны. Плывёт корабль. В днище появляется брешь. Что делает команда?

— Заделывает брешь? — неуверенно подала голос одна из девушек.

— Заделывает, — согласился лидер. — А если на море шторм?

Молчание.

— Ну и что? — недоумённо спросила Эйтана. — Брешь-то всё равно заделать можно.

— Конечно, можно. Нужно. Но что, если полкоманды в это время решило вдруг, что капитан слишком плохо справляется с управлением корабля, раз уж его кидает по волнам из стороны в сторону, а в днище дыра, и занята его низложением? Успеет ли оставшаяся верная половина заделать брешь? Заметит ли её вообще, когда вокруг звенит оружие и кричат протестующие?

Снова тишина. Осторожные взгляды.

— А если капитан и правда плохо ведёт корабль? — спокойно спросил смуглый зачинщик. — Иначе откуда в нём брешь?

Лидер рассмеялся.

— Да, действительно… Что ж, просто знайте: существуют места, где полно подводных скал. И даже очень опытные капитаны порой совершают ошибки. Но то, что обычному матросу кажется бездарным управлением, иногда — просто самый безопасный путь между скалами. И маленькая брешь — всего лишь пресловутое «меньшее из зол». Все поняли, что я хочу сказать, или я недостаточно буквально выражаюсь?

Пока заговорщики что-то бормотали в ответ, Марк перехватил взгляд Ортея. Тот покачал головой и слегка закатил глаза. Любовь лидера Форсы к театральным речам была известна на всю корону.

— Теперь к делу, — уже резче, словно заметив жест куратора у себя за спиной, продолжил лидер. — Вы спрашивали, какова ситуация. Докладываю по нашей короне: Авий, Севалия и Рей под полным контролем. Вирош и Пенор ещё вяло сопротивляются, но это дело времени. Самая сложная обстановка на севере, в Эспии. Помимо того, что это народ страшно упрямый, они ещё и дружны, хитры и, как выяснилось, весьма неплохо оснащены. Последнее — дело рук окаянной Мендры, которая лежит ещё севернее и которой не хочется вести бои на своей территории. Куда проще втихомолку подкинуть гордым соседям в помощь оружия и техники. Те приборы, что лишают ренов магии — их изобретение. От самих же мендорийцев, которые сдались подозрительно легко, вообще непонятно чего ждать. А ещё на их землях расположены горы мендийских монахов. И я вас уверяю, что по крайней мере половина слухов, которые ходят об этих людях, не лишены оснований.

— Но мы побеждаем, — с полувопросительной интонацией проговорила кудрявая девчушка со следами слёз на глазах. — Мы же всё равно победим людей!

— Мы возьмём под контроль их правительства, — размеренно ответил лидер. — Но правительство и народ — это далеко не одно и то же. Мы не сможем проконтролировать все очаги восстаний, партизанских движений и диверсий на такой огромной территории. Вдобавок, в мире есть и другие силы, кроме государственных армий.

— Те самые мендийцы? — быстро спросил зачинщик.

— Те самые мендийцы, — согласно кивнул лидер, — со своими ментальными техниками на грани магии. Сарбаниды, «степные стражи» — вездесущие кочевники, о которых мы так мало знаем — но то, что знаем, тоже не внушает оптимизма, — Марк заметил, как при этих словах лидер быстро переглянулся с Ортеем. — Стаст, мелкие поселения так называемых «свободных ренов», тоже официально не вставшие на нашу сторону. Тёмные монахи Дже за хребтами Менда — эти хоть и не на нашей территории, но тоже слишком близко, и если Шадиннан с ними не справится…

Лидер умолк и некоторое время просто разглядывал сидящую напротив молодёжь.

— Всё зыбко, — тихо продолжил он, и Марку послышались в его голосе усталые нотки. — Тьма подводных скал, большинство из которых мы не видим и можем только догадываться о их существовании… Готов ли ты, Рилтан, взять на себя управление этим кораблём? Готов ли доверить его более опытному, но всё равно ни черта не соображающему в подводных камнях Ликтору?

Смуглый рубр бросил на лидера тяжёлый взгляд исподлобья.

— Какое нас ждёт наказание? — буркнул он.

— Я бы не хотел огласки этой некрасивой истории, — в голос лидера вернулись вкрадчивые нотки. — Разумно было бы ограничиться лишением каникул на год и пристальным наблюдением. Но хочу, чтобы вы запомнили: теперь всего один шаг в сторону — и наказание будет настоящим.

Взгляды, устремившиеся на него, были полны изумления. Марк и сам не верил своим ушам: надо же, так легко отделаться за попытку переворота!

— Свободны, — коротко скомандовал лидер. — Ортей, Аниса, напишите мне к вечеру список здесь присутствовавших, будьте добры.

Несостоявшиеся мятежники один за другим выходили через тёмный коридор прочь из склада. Нотт Рилтан, проходя мимо, смерил взглядом кураторов и задержался на Марке, словно запоминая его.

Лидер остался на своём месте, как и Ортей с Анисой, и Марк понял, что теперь пришёл их черёд отвечать за проступок.

— Я рад, что именно тебе довелось стать свидетелем, — глядя на Марка в упор, произнёс лидер, когда помещение опустело. — Постарайся вынести правильное заключение, — затем он перевёл взгляд на альбов. — Вам я благодарен за труд. Пока что ваша верность себе не вызывает нареканий. Но в следующий раз будьте осторожней.

Развернулся и вышел вслед за заговорщиками.

В последнюю ночь перед каникулами почему-то очень плохо спалось. Марк вертелся в постели, то проваливаясь в сон, то выныривая в полудрёму. Всё время куда-то бежал, что-то искал. Самое мучительное — эти где-то и что-то были совсем рядом. Казалось, вот ещё чуть-чуть… ещё немного — и он добежит. Увидит. Поймёт. Но…