В самый тихий, самый тёмный час ночи они с Давидом подпрыгнули на кроватях от громкого стука в дверь. Зажгли свет, переглянулись и поспешили в гостиную, а затем в прихожую, где отец уже стоял у двери.

— Кто там?

— Ареноса. Открывайте. У нас срочное распоряжение эвакуировать атра Маркия и ученицу-медику Нилану.

— Чем докажете? — отец страшно разнервничался, но голос его не дрогнул.

Марк — даже сквозь металлическую дверь, даже не глядя на стоящих за ней — ощутил раздражение ночных гостей.

— Атр первого года Маркий, шестнадцать лет, шестая семья, наставница — рубра первого года Карина, куратор — альб Ортей, опознавательный номер…

— Всё, не надо дальше, — крикнул Марк. — Открывай, пап.

Отец оглянулся на него и неохотно отпёр дверь. Та скрипнула и впустила в прихожую двух ренов в серой форме. Ритмы, специалисты по связям короны с внешним миром.

— Что случилось? — испуганная Нилана выглядывала из двери в гостиную, за её спиной маячила Майя. — Вы за нами?

— Приказ из короны, — переходя на ареносский, отрезал ритм постарше, невысокий и сухощавый. — Каникулы окончены. Все рены обязаны срочно вернуться в Кумсору. Пять минут на сборы.

— Почему? — насторожённо поинтересовался Марк. — Почему каникуляров отзывают? Снова были столкновения?

— Нет времени, — напомнил второй ритм, молодой и высокий. — Собирайтесь, будьте добры.

— Куда? — охнула мама, чуть не сбитая с ног Марком, вылетающим из комнаты с рюкзаком. — Что?..

— Прости, мам, — он торопливо обнял её. — Спасибо за всё. Ещё увидимся…

— Нет, стойте! — гневно взвилась она, опомнившись, и кинулась следом, к двери.

Но приблизиться к сыну не смогла — увязла в мягком барьере, поставленном старшим ритмом.

— Прошу прощения, но нам дозволено применять магическую силу в случае сопротивления, — сухо сообщил тот по-севальски, опуская ладонь.

— Поняли, да? — многозначительно подмигнул людям ритм помладше. — Вы хотели — очень хотели — их остановить, но мы использовали магию, и вы ничего не смогли сделать. Детвора, выдвигаемся.

Старенький магионный перевоз, замаскированный под электрическую модель севалийского производства, медленно пробирался по улицам с выключенными фонарями. Ночь, как назло — или к счастью? — выдалась облачная и очень тёмная. Уличные фонари не горели. С обеих сторон едва различимо высились заборы и стены домов западной части города. Кроны многолетних деревьев призрачно дрожали на ветру над головами.

Ритмы решительно пресекали любые попытки расспросов. Молодой судорожно стискивал руль, вглядываясь в очертания дороги за стеклом; пожилой прижимал руку к энергосборнику, подпитывая машину, и время от времени отдавал краткие указания. Марку оставалось только переглядываться с Ниланой в темноте. Её эмоционал то и дело шёл рябью, а ладонь, которую он сжимал в своей руке, крупно дрожала.

После того, как они в очередной раз стукнулись колесом о камень на обочине, нечаянно съехав с дорожного покрытия, Марк нервно выпалил:

— Впереди какое-то столпотворение…

Старший ритм фыркнул.

— Ясное дело. Нас ждут. Там выезд из города.

— А-а-а… — протянул Марк. — А другого выезда нет?

Командир высокомерно промолчал. Зато ответил, не отрывая напряжённого взгляда от еле видной дороги, младший ритм:

— Есть, конечно. Их пять. И спорить готов, у каждого по куче солдат…

— Лучше работай, нотт, — перебил старший. — Уже достаточно близко.

— Как работать? — растерялся Марк.

Перевоз, не доезжая до следующего перекрёстка, плавно остановился.

— Мысли их прочитай, — с недоумением объяснил командир, выбираясь из машины. — Нам надо знать, как лучше прорваться. Ты чего, не умеешь, что ли?

— Мысли читать — точно не умею, — буркнул атр, но тут же сдался. — Попробую проглядеть эмоционалы. Но не думаю, что это поможет делу.

И закрыл глаза, сосредотачиваясь и не слушая больше недовольного ворчания ритма.

Три эмоционала рядом очень мешали. Всё равно что пытаться расслышать отдалённые звуки, когда под ухом громко тараторят чьи-то голоса…

— Можно потише?! — не выдержал он наконец, резко поднимая голову.

Повисла пауза, затем старший ритм возмущённо крякнул, а Нилана пролепетала:

— Но мы все молчим, Марк…

— Знаю, — устало отозвался пристыженный нотт. — Извините. Просто… Постарайтесь успокоиться, а? Я не могу пробиться через ваши эмоции.

Новая попытка вышла более удачной: по крайней мере, чужие эмоционалы он нащупать смог.

— Двадцать шесть человек, — произнёс он, не слыша собственного голоса. — Спокойны, сосредоточены. Нас пока не заметили, но врасплох застать точно не получится…

Он открыл глаза и выдохнул. Виски отозвались слабой тупой болью.

— Значит, действуем, как и собирались, — отрывисто заключил старший ритм. — Девочка, к главному протеру. Нотт, будешь питать барьер. Шевелитесь!

Марк сграбастал растерянную Нилану под мышки и пересадил на переднее сидение. Командир забрался назад и, поругиваясь, с трудом раздвинул крышу перевоза, запуская ночной воздух. Молодой ритм с готовностью и даже каким-то азартом повернул ручку на панели, зажигая передние фонари, заранее откинул стеклянную крышку аварийного управления, нажал на педаль. Перевоз рыкнул, загудел и понёсся по безлюдной улице.

Марк нащупал в спинке переднего сидения углубление энергосборника. Тот принял первую порцию энергии неохотно — видно, второй протер давно не использовался. Да и зачем? В мирное время хитроумная защитная система перевоза была ни к чему. Зато сейчас старенький механизм довольно заурчал, заворочался, оплетая их транспорт пузырём барьера.

Марк прищурился, вглядываясь в лобовое стекло, туда, где в окружающей город древней стене виднелся сводчатый просвет. С обеих сторон к нему лепились высокие башенки затейливой формы. А поперёк дороги разлеглись здоровенные бетонные глыбы.

— Проскочим ли? — негромко усомнился молодой ритм, сжимая рукоятку управления.

— Проскочим, — отрезал командир. — Эй, дети! Только не вздумайте прервать подачу! Что бы ни стряслось, слышите?

Уже когда он договаривал, вспыхнул яркий свет, залил пустую улицу и окружающие дома с каменными стенами и острыми крышами. Марк не видел и не слышал, но чувствовал, как два десятка огнестрелов хищно нацеливаются в их несущийся на полном ходу перевоз.

Нилана вскрикнула, когда за грохотом первых выстрелов последовал оглушительный стук пуль по барьеру.

— Держать! — рявкнул на неё старший ритм. Сам он, привстав на заднем сидении рядом с Марком, через раздвинутую крышу страховал их дополнительным полем — на случай, если основное не выдержит.

— Сейчас взрывачки полетят, — почти весело предупредил молодой, когда до арки оставалось совсем немного.

И действительно, тут же вокруг всё полыхнуло и потонуло в грохоте и пламени. Энергосборник пребольно вцепился в ладонь Марка, вытягивая силу быстрее, чем тот успевал отдавать. На какое-то страшное мгновение показалось, будто барьер дрогнул и треснул, но потом остатки взрыва развеялись, и перевоз очутился уже прямо перед огромными серыми блоками, что загораживали проезд.

Марк даже не успел задуматься, как они собираются их таранить, а водитель уже со всей дури треснул кулаком по рычагу на аварийной панели, и машину жестоко тряхнуло, словно нечто ударило в днище. В следующий момент они непостижимым образом летели, чуть накренившись набок, прямо над блоками. Снова тряхнуло — это верхний барьер царапнул потолок арки.

Молодой ритм издал просто неприлично громкий ликующий вопль, как только они вырвались за стену. Его заглушил грохот взрыва — со стены вдогонку в них запустили очередным подарком. Марк теперь уже ясно ощутил, что барьер рассыпается…

Машина лишь помоталась из стороны в сторону и выровнялась. Командир ещё какое-то время удерживал спасший их ручной барьер, а потом без сил опустился на сидение. Впрочем, ненадолго — тут же потянулся вперёд, чтобы дать притихшему подчинённому хорошего подзатыльника.