Мимо, едва не задев зазевавшегося нотта плечом, промаршировал командир ритмов. Остановился, всматриваясь в ночную даль. Марк машинально повернул голову и проследил за его взглядом.

И замер.

— Пошёл, чего встал, — устало буркнул командир, покосившись на него.

— Там кто-то есть, — холодея, сообщил Марк. — Много…

Накатила беспощадная слабость, и он рухнул на колени. Организм сопротивлялся попыткам нотта разглядеть далёкие эмоционалы — слишком много энергии это вытягивало.

— Кто-то? — с неестественным спокойствием повторил ритм, подхватывая его под руку и поднимая с земли. — Люди? Наши?

— Я… не знаю, — выдохнул Марк. — Не могу…

Он с трудом подавил желание безвольно повиснуть на плече командира и заставил себя переставлять ноги.

— Ребята, что там с вашими чёртовыми звукачами? — выкрикнул ритм, когда они догнали остальных.

— Пытаемся, — откликнулся один из серых.

— Пытайтесь быстрее! — сердито отрезал командир.

Марк поднял словно залитую свинцом голову и наткнулся глазами на переглядывающихся ритмов. А чуть дальше виднелось обеспокоенное лицо Ниланы и удивлённые — нескольких детей. Наверное, не ожидали, что здоровяк-форс выдохнется первым.

— Я… могу сам, — невнятно промычал он, освобождаясь от хватки командира.

Сделал шаг, два — и земля снова подло покачнулась.

— Держись, нотт, — на этот раз его подхватил тот самый молодой ритм, что вёл перевоз из Мельядиша.

— Не успеем, — пробормотал Марк непослушными губами. — Быстро приближаются.

Он слышал, как ритм громко повторил его слова командиру. Слышал сдавленные ругательства — должно быть, преследователей уже было видно. Затем — отрывистые команды, возвещающие о начале боя. Кажется, руки, поддерживающие его, сменились. Тёплое дыхание согрело щёку, в ухе раздался шёпот: «Ты как?»

Марк сфокусировал глаза — Нилана обеспокоенно заглядывала ему в лицо. С запозданием сообразил, что почти опустил ограждение и голова пухнет от чужих эмоций. Исправил недоразумение. Стало немного легче. Дрожащими пальцами обхватил собственное запястье, прогнал лёгкий импульс по кругу. Изрядно напугал Нилану, дёрнувшись как ненормальный.

Занятый этими манипуляциями, он даже не сразу сообразил, что напряжённые голоса вокруг сменились ликующими выкриками. С чего бы?

В ударившем по глазам свете фонарей перевозов показались их преследователи. В чёрной, с нашивками Форсы, форме.

***

— …Пришли бы раньше, да не смогли с вами связаться, эти чёртовы солдаты как-то глушат наши звукачи, — слышался голос от большого костра. — А потом ещё наперерез кинулся отряд с тяжёлыми машинами. Непонятно, правда, на что они рассчитывали — может, время потянуть…

Марк сидел у костра поменьше, прижавшись спиной к спине Ниланы. Руки согревала металлическая кружка с горячим отваром, желудок — только что съеденный сладкий рисовый батончик. С каждым глотком в тело возвращались силы.

Он чувствовал, как глаза слипаются, и просто торопился допить прежде, чем провалится в сон. Но когда в кружке оставалось всего пара глотков, рядом с ним кто-то присел на землю.

— Это ты шестой? — спросил мягкий, низкий женский голос.

Марк распахнул глаза. Женщина сидела спиной к костру, и выбившиеся из пучка пушистые волосы зажигали вокруг головы огненный ореол. Он был уверен, что никогда раньше не видел её лица, но эмоционал странным образом казался знакомым.

Марк молча кивнул. Нилана за спиной обернулась и с любопытством разглядывала гостью из-за его плеча.

— Орт просил дать ему знать, как только тебя найду, — пояснила женщина, вытаскивая из-за шиворота камень на тонком шнурке. Она на секунду прикрыла глаза, а затем улыбнулась и добавила: — Я — Ивера, старшая твоего куратора. Ну что, Маркий, домой?

В Висе их разлучили.

Марк, которому велели следовать за Иверой, вяло спросил разрешения оставить Нилану с собой. Получив резкий отказ, не стал настаивать. Лишь кивнул в ответ на испуганный взгляд, брошенный назад, пока её с остальной малышнёй вели к перевозу. И попытался поскорее отогнать неприятную, подлую мысль о том, что он, пожалуй, даже чувствует некое облегчение.

Ивера весь день, проведённый в дороге до Виса, не отходила от него ни на шаг. И почти весь этот день болтала без умолку, вызывая у Ниланы плохо скрываемое негодование. Марка же разговоры, напротив, отвлекали и даже веселили. Отвечая короткими репликами, он успел украдкой, с любопытством разглядеть женщину.

Она то и дело перетягивала заново пучок на затылке — тёмные волосы, очень кудрявые и непослушные, жили своей жизнью и постоянно выбивались из узла. Крупноватый квадратный подбородок портил бы лицо, если бы золотисто-карие глаза не сияли так живо, а улыбка не была бы такой открытой и заразительной. Форсы и ритмы, с которыми она перекидывалась хотя бы фразой, тоже непроизвольно начинали улыбаться, а дети теперь с любой просьбой обращались в первую очередь к ней. Марку оставалось только жалеть, что Ортей не перенял у своей наставницы хотя бы капельку добродушия.

Сейчас, уткнувшись носом в самодельную карту, которую им выдали на перевалочном пункте, Ивера уже в одиночку вела Марка по кривым улочкам Виса. Старые трёхэтажные дома по бокам мостовой выглядели безжизненно — если местные и остались в своих жилищах, то сидели не высовываясь. Тут и там на углах парами попадались рены — в основном в серой одежде ритмов. Подозрительно вглядывались в двух спешащих куда-то форсов. Самым любопытным Ивера бросала «каникуляр», кивая на Марка, и их тут же пропускали.

Сердце Марка исполнило сальто, когда за очередным поворотом показалась знакомая сутулая фигура. Ну кто бы мог подумать, что он будет так рад видеть своего окаянного ворчливого куратора!

— Надо же, живой, — протянул Ортей с наигранным удивлением в голосе. — Любишь заставлять себя ждать, атр? Марш за мной, наши домой хотят. Вера, ты с нами?

— Обратно в карант, — откликнулась Ивера, грубовато приобнимая своего младшего. — Не встревайте тут больше ни во что, будьте так добры.

«Наши» устроились в просторном вестибюле некой городской конторы и оказались рубрами шестой семьи (за исключением Виольны) и Анисой в компании двух своих рубров.

Появление Марка было встречено бурно. Ильдан с перевязанной головой что-то быстро тараторил прямо в ухо. Бледная Азира обеспокоенно ощупывала его и спрашивала, всё ли в порядке. Вадай сердито и бессвязно орал, как Марк всех напугал, и хлопал его по плечу здоровой рукой — вторая висела на перевязи. Изкор и Пантел из пятой семьи вместе со своей беловолосой кураторшей устало, но приветливо улыбались за спинами шестых.

Но Марк с самого порога смотрел в дальний угол комнаты — туда, где приникла спиной к стене наставница. И её улыбка — слабая, едва заметная, но такая непривычная — радовала куда больше громких возгласов остальных.

Незримая нить, всё это время болезненно тянувшая куда-то, ослабла. По телу разлилось чувство свободы.

***

Многоэтажные здания Виса толпились вокруг, запирали в лабиринте стен всех оттенков серого. Яркие вывески хоть и разбавляли унылую картину, но и добавляли ей неряшливости. Клонящееся к закату солнце временами внезапно прорывалось в промежутки между домами, игриво прыгало в глаза, пробегало бликами по пыльным оконным стёклам. Впрочем, создавалось впечатление, будто и оно чувствует себя не в своей тарелке здесь, среди металла и камня…

Марку никогда не нравился этот город.

Было стыдно признаваться самому себе в том, как он истосковался по комфорту, но видения аппетитной домашней еды и тёплой мягкой постели то и дело выпрыгивали перед глазами. Оставалось-то одолеть пару километров до перевоза, который за считанные часы доставит их в корону, под надёжный купол, подальше от всего этого. Когда Марк последний раз спал? Не урывками, а полноценным ночным сном, путь и безжалостно (как ему раньше казалось) урезанным…