— А встреча-то, видать, не задалась… — послышался уже из кабинета хорошо поставленный голос уборщицы. — Вгляните, хорошо ли прибралась?

Артем Николаевич окончательно пришел в себя и понял, что с этой женщиной что-то не так. Поспешил вернуться к себе и мельком посмотрел на пол — тот действительно теперь сиял чистотой, ни одного осколка на глаза не попадалось.

— Да, благодарю вас. И раз уж мы пересеклись… — мужчина глянул на бейдж и удивленно моргнул. Это еще что за имя? — Эм, Офелия, небольшая просьба — убирайте тщательнее под столами. Сегодня пришлось чинить компьютер — и человек вылез весь в паутине.

Женщину замечание, вопреки ожиданию, не только не задело, но даже не смутило нисколько. По какой-то неведомой причине она молчала пару минут, задумчиво морща нос, а потом выдала не в рифму:

— После того скандала, что устроил мне за уборку ваш компьютерщик, я эти железяки трогать боюсь. И убирать рядом — тоже.

— Компьютерщик? — Артем Николаевич вначале не понял, а потом догадался, кого она могла иметь в виду. — Вы убирали в кабинете сисадмина и, видимо, выдернули пару проводов?

— Не знаю, но кричал он очень громко, что из-за швабры страшная поломка… — возвращаясь к своей прежней манере, продекламировала женщина.

Артем Николаевич совершенно неподобающим начальнику образом прислонился к краю стола и потер переносицу. Веселый, очень веселый день. Такое чувство, будто эта уборщица — уже галлюцинация, порожденная его измученным сознанием.

— Скажите, если не секрет, — обратился он к женщине, — а почему вы все время говорите стихами? И откуда такое странное имя? Ваши родители — поклонники творчества Шекспира?

— Но кто ж родную дочку наречет умалишенной и самоубийцей? — возразила Офелия.

— Я думаю, что день не истечет, как из-за вас я окажусь в больнице, — устало пробормотал Артем Николаевич, незаметно для себя уподобляясь собеседнице.

— Никогда не замечала, чтобы стихотворный слог на кого-то плохо влиял, — усмехнулась Офелия и грациозно опустилась на ближайший стул. — Но, если вам от него действительно нездоровится, то я пока оставлю свои упражнения.

— Что? — растирая лоб, из-под руки взглянул на нее мужчина. — О чем вы?

— Позвольте представиться: Ольга Федотова, — церемонно произнесла уборщица, едва заметно поклонившись, — когда-то известная под писательским псевдонимом Офелия.

— А, так вы бывшая писательница? — с некоторым облегчением выдохнул Артем Николаевич. Ну, хоть не псих и не «белочка».

— Писателей бывших не бывает! — горячо возразила Офелия. — Впрочем… мои стихи сорвались с гребня славы и угодили в бездну… бездну…

— Забытья, — подсказал мужчина.

— Спасибо, — последовал кивок благодарности. — Я долго боролась, пыталась вернуть признание, но читателей уже интересовали другие темы. Кто-то посоветовал мне идти мыть полы, а не заниматься подобной ерундой да еще сметь просить за это деньги… я и пошла.

— Серьезно? — не поверил своим ушам Артем Николаевич.

— Я утрирую, — кокетливо улыбнулась Офелия, поправив фартук, — просто, после долгих лет работы в компании, не смогла уйти на заслуженную пенсию и осталась в качестве уборщицы. Стихосложение никогда не являлось моим основным заработком — только дорогим сердцу увлечением, но я поддерживаю навык, постоянно рифмуя слова.

— Я бы никогда не догадался, вы очень молодо выглядите, — искренне признался Артем Николаевич. Почему-то с людьми некоторых профессий сам не замечаешь, как начинаешь болтать обо всем на свете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А вы, наоборот, выглядите очень мужественно и зрело для своих двадцати пяти, — отметила Офелия. — Впрочем, есть в кого, в любом случае…

Артем Николаевич мгновенно подобрался, выпрямил как-то нервно и напряженно. Последняя фраза подействовала на него, как кусок льда, приложенный к затылку.

— Что вы хотите этим сказать? — чуть хрипло произнес он.

Офелия спокойно пожала плечами.

— Отвечу на вопрос без затрудненья, но вот не поплачусь ли головой?

— Прекращайте этот спектакль, прошу вас, — поморщился Артем Николаевич. — Если действительно что-то знаете — говорите. Я не оскорблюсь.

— Последуй же за мной, о юный Гамлет, и приоткрой завесу древней тайны… — нараспев продекламировала Офелия и, ловко подхватив ведро со шваброй, выплыла из кабинета.

«Господи, пусть она не окажется сумасшедшей или, чего доброго, очередной озабоченной невестой!» — мысленно взмолился Артем Николаевич и проследовал за женщиной, не забыв запереть офис. Если Вероника не захватила ключи — отсидится у подруг-секретарш.

— Куда мы едем? — с легкой опаской поинтересовался Артем Николаевич, когда лифт покинул этажи, занятые офисами их компании, и двинулся дальше, вниз. Там, конечно, ничего страшного не находилось, холл да подземный гараж, но… чувство возникало такое, будто он спускается прямиком в ад, да еще со странной спутницей.

— «Чтоб память совершила возвращение в тот мир, ей высший нужен проводник», — процитировала Офелия, то ли подначивая, то ли успокаивая его строками из «Божественной комедии». — Я всю жизнь проработала в общем отделе, занимаясь обработкой всего оборота документации компании. Позже отдел расформировали, распределили эти обязанности между канцелярией и отделами, а нас перевели работать в архив.

— У нас есть архив? — изумился Артем Николаевич. — Но… зачем?

— Денис Романович успел в юности поработать на кафедре родного ВУЗа, — пояснила Офелия, — а потому имел собственное представление о ведении документации и необходимых компании отделах. Когда он занял место директора, доставшееся ему от отца, то воплотил в жизнь свои идеи. Некоторые прижились, от других он отказался. Уже ближе к почтенному возрасту он принял решение собрать «семейный фотоальбом», как было озвучено на одном из совещаний. А, так как семьей своей Денис Романович считал именно компанию, то был создан архив: всех наработок, отзывов в прессе, личных дел сотрудников…

— Моя мама тоже там есть? — прерывая поток ее слов, выпалил Артем Николаевич. Совсем как мальчишка: соскучившийся, одинокий мальчишка.

— Терпение, — неожиданно строго отрезала Офелия, — все будет сказано в срок.

И он не стал с ней сражаться и упрашивать — бесполезно. Подчинился какому-то неизвестному сюжету, существующему лишь в голове странной женщины, боясь спугнуть ее откровенность.

Архив располагался глубоко под землей, ниже двухэтажного гаража. Не смотря на хорошо кондиционированный воздух и почти отсутствие запаха сырости, полутемные холодные коридоры давили своими близко стоящими стенами и низким потолком. Видимо, тут когда-то предусматривался бункер, что само собой довольно странно для высотки… но кто знает, что было на уме у заказчика проекта?

Глядя на специальные знаки и стенды, больше подходящие для кабинета гражданской обороны, Артем Николаевич ощутил себя в одно мгновение нырнувшим из цивилизованного общества, занятого отчетами и сделками, в мир надвигающегося апокалипсиса. Что ж, зато теперь он знает, где в крайнем случае можно спрятаться от надоедливых… невест.

За первым же поворотом их встретила тяжелая металлическая дверь, судя по всему — герметичная, но сейчас слегка приоткрытая. Офелия гулко постучала и отворила ее полностью, пропуская их в большое, заставленное стеллажами помещение. Слева от входа, за обшарпанным столом, в удобном, совершенно домашнем кресле сидела маленькая пожилая женщина в пуховой шали и вязала шарф, слушая допотопное радио.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Артем Николаевич, пытаясь отогнать странную, но упорно лезшую в голову аналогию со скарабеем, охранявшим древнеегипетские гробницы.

Незнакомка клацнула жвалами… ой, спицами, и подняла взгляд на нежданных гостей. На ее морщинистом лице тускло блеснули толстые стекла очков в коричневой оправе.