Теперь… я был готов ко второму раунду.

– Ой, посмотрите. Это же кобель… и Мэдмэн.

Вздернув голову вверх, заметил Кейси, которая подходила к дому Тэйт. Мы с Мэдмэном недавно вернулись с прогулки и валялись на газоне после битвы один-на-один, включавшей его зубы и мою руку в защитной перчатке.

– Знаешь, до сих пор решить не могу, у кого из вас манеры лучше. – Она несла в руках пластиковые пакеты, судя по всему, с едой, но остановилась возле крыльца Брандтов. – По крайней мере, он не гадит на людей. – Кейси дернула подбородком в сторону Мэдмэна.

Она напоминала мне блондинку из Дневников Вампира, которая бегает вокруг и ведет себя так, словно каждая проблема во вселенной касается ее лично.

Да, не судите. Мэдок любит этот сериал, не я.

Суть вот в чем: некоторым людям кажется, будто они играют главную роль, хотя на самом деле их место на втором плане.

– Кейси? – Я откинулся назад, опершись на локти, лениво и уверенно улыбаясь. – Ты в курсе, что может быть страшнее моей неприязни?

Она вздохнула, уперев руку в бок, словно я впустую отнимал у нее время.

– Что?

– Мое хорошее отношение. – Мой голос шелковой лентой проплыл через двор, прямиком ей между ног.

Дерзкий настрой Кейси пошатнулся. Она выглядела растерянно, скорее всего, потому что пыталась понять, флиртую ли я, а может, вспомнить свое хреново имя.

Я посмеялся про себя. Да уж, это ее заткнуло.

Я с трудом терпел… ну, большинство людей, но особенно ненавидел язвительность. Если девушка постоянно презрительно сдвигает брови и морщит нос, даже когда говорит, то она годится лишь для времяпрепровождения, не требующего разговоров.

Кейси взбежала по ступенькам и нажала на звонок так шустро, как будто за ней гнался легион зомби. Моя грудь сотряслась от беззвучного смеха, когда я представил подобную картину, после чего снова рухнул на землю, закрыв глаза.

Солнце клонилось к закату; началось безмятежное затишье перед тем, как народ повалит домой с работы или на ужин. Мое любимое время дня.

Падающие с запада солнечные лучи создавали калейдоскоп из оранжевых и зеленых вспышек у меня под веками; я отдался этому иллюзорному миру, наблюдая со стороны, но не изнутри.

Мэдмэн облизал мне руку, в ответ я почесал его за ухом. Входная дверь Тэйт открылась, послышались приглушенные голоса. Где-то шумела газонокосилка. По дороге ехали машины. Детвору звали обедать.

На несколько мгновений позволил себе стать частью всего этого.

Я любил нашу улицу, всегда буду любить. Каждый из домов хранил свои секреты, в чем и заключалась вся прелесть. Я мог посмеяться над мистером Вандерлоо, жившим напротив, потому что по ночам, когда его семья уснет, он пробирался в гараж, покурить травку. Миссис Уотсон – тремя домами дальше – нравились ролевые игры: ее муж одевался курьером и доставлял ей какие-нибудь покупки, а потом доставлял ее в спальню.

Даже у отца Тэйт была тайна.

За время, проведенное с ним, я выяснил, что он до сих пор ходил ужинать в Марио каждый вторник. Помню, Тэйт рассказывала, что первое свидание ее родителей прошло в этом итальянском ресторанчике. Я не знал, известно ли ей о его сохранившейся традиции.

В кармане завибрировал телефон, прервав мои размышления. Достав трубку, раздраженно прищурился и нажал "Ответить".

– Да? – Нет нужды в вежливости. Я понял, кто это.

– Здравствуйте. Вам звонок за счет вызываемого абонента от заключенного из тюрьмы Стейтвилл. Вы примете вызов?

Нет.

– Да.

Я ждал, пока оператор переключит линию, чувствуя себя так, словно меня вырвали из Нетландии, и теперь держали на прицеле десятки солдат.

Я прекрасно знал, зачем он звонит. Отец звонил прежде всего раз, но по той же чертовой причине.

– Завтра, когда придешь… положи деньги мне на счет. – Он приказал, а не попросил.

Я глубоко вздохнул.

– С чего вдруг?

– Сам знаешь, – прорычал отец. – Не веди себя так, будто у тебя есть выбор.

У меня не осталось денег, чтобы ему заплатить. Может, выбора и не было, зато была проблема.

– Тогда мне нужно заработать, но я не смогу этого сделать до завтрашнего вечера. – Уже поздно записываться на сегодняшнюю гонку. – В таком случае, приеду только в воскресенье.

Он повесил трубку.

Я закрыл глаза и сжал сотовый, желая, чтобы на месте трубки оказалось лицо отца, его сердце, его власть.

Подразумевалось, что деньги он получит всего раз – чтобы перестал донимать Джекса. Только все вышло иначе. Он давал Джексу передышку, но потом всегда начинал вновь названивать.

А я продолжал платить, чтобы брат мог получить эту передышку.

Не веди себя так, будто у тебя есть выбор. Его слова звенели в ушах, я буквально чувствовал ту боль опять. То же самое отец сказал мне перед тем, как столкнул вниз по лестнице в подвал.

Перед тем, как я увидел Джекса с ними.

Сев, я оглянул улицу. Черт бы его побрал.

Пытаясь успокоиться, снова сосредоточился на пейзаже. Аккуратные, квадратной формы газоны сейчас казались неровными, зелень – более тусклой, дома – вымершими. Частота моего дыхания начала меня пугать.

Затем я посмотрел вверх.

Тэйт сидела у открытого балкона, закинув ноги на ограду. Я сфокусировал внимание на ней. Ее лицо было скрыто, но я все равно не отводил глаз. Зная, что она там. Ощущая поток энергии, постоянно исходивший от нее. Назовите это ненавистью. Назовите вожделением. Но точно не любовью.

Однако даже этого чувства было достаточно, и я в нем нуждался.

Мое дыхание становилось все тише и тише. Воздух, входивший и выходивший из легких, по консистенции уже напоминал не сироп, а воду. Наконец, я поднялся, вернулся в дом.

Набрав номер Зака Хэйгера, который организовывал гонки на Петле, стоял, сжимая-разжимая кулаки, пытаясь избавиться от чувства, словно в меня вонзились сотни игл.

– Эй, я могу завтра погонять?

– Ну, – Зак сделал паузу, – у меня уже расписаны три заезда. Но Джонс только что слился, так что Диазу нужен оппонент.

– Тогда внеси меня в список. – Мне нужны деньги. После того, как я купил машину на выручку от продажи дедушкиного дома, мать сдержала обещание и положила остаток средств на сберегательный счет для оплаты колледжа. Единственным источником наличности была моя работа в автомастерской, но этих сумм недостаточно, чтобы обеспечить Томаса Трента сигаретами и дополнительными закусками.

После разговора с Заком, написал Мэдоку, попросив собрать вечером тусовку у меня дома. Затем выгнал машину из гаража, чтобы перепроверить уровень масла.

До начала вечеринки мне больше нечем было себя занять, поэтому я поехал в Уэстон за братом. Его новые приемные родители не возражали, если он оставался ночевать у меня, так что я иногда брал Джекса с собой на вечеринки или гонки.

– Посмотрите-ка на младшенького Джареда! – заорал Мэдок, когда мы вылезли из машины. Он приехал ко мне пораньше, чтобы все подготовить, и, судя по всему, гулянье уже началось.

Рассмеявшись, Джекс врезался плечом Мэдоку в грудь.

– Ага, я слышал, тебе нравятся маленькие мальчики.

– Только если они такие же хорошенькие, как ты, принцесса.

Я закатил глаза, когда Мэдок обхватил Джекса руками сзади и начал об него тереться.

Понятия не имею, почему он называл моего брата "младшеньким Джаредом". Дело не во внешнем сходстве. У нас разного цвета глаза, разные прически, разные характеры. Джекс сумасброден, никогда не боится улыбнуться, воспользоваться моментом.

Хотя мы практически одного роста. Мышечной массы у Джекса, правда, меньше, но ему ведь всего шестнадцать.

Мне лучше довольствоваться вниманием со стороны девушек, пока есть такая возможность, потому что через несколько лет дамы перестанут обращать на меня внимание на фоне брата.

Не то чтобы меня подобная перспектива напрягала. Я хотел для Джекса всего самого лучшего, ведь он это заслужил.