Зато, когда Дмитрий увидел «детскую комнату», то в первые секунды потерял дар речи. Надзиратель попал в точную копию такого же помещения в их собственном городе. Тут стояли даже кресла с воздушными шариками в прозрачных чехлах. Почудилось, что сейчас откроется дверь в стене, словно портал на берегу лазурного пляжа, и оттуда шагнет бритоголовый оперативник Федор Козлов.

Не сразу, но Дреер все-таки нашел объяснение. Скорее всего местная делегация для обмена опытом посетила их городской Дозор еще раньше, чем на подобное решилась Инквизиция.

Освобожденные Александром патрульные интеллигентно и спокойно оформляли Темных нарушителей. Уровень каждого сотрудника был не выше дрееровского. Чижов, Щукин и Федотов суетливо писали чистосердечное. Куратор Инквизиции наблюдал за всем расслабленно. Он все же потратил немало Силы.

Темных решено было поместить в предварительное заключение до окончания следствия. Местные камеры, естественно, были вполне комфортабельны, и, несмотря на спартанскую обстановку, содержание там больше напоминало домашний арест.

Дуэлянты, хорошо напуганные Александром – а тот не посулил разве что «железной девы», – выложили все, что знали. Схему порталов они увидели в музее, первым – любопытный Чижов. На схеме нашли свой гостеприимный дом, а потом, когда вся компания собралась на кухне снова наблюдать за священнодействиями Фрилинга, осторожненько проверили стены. Подобрать заклинание к порталу сумел Федотов, у него на брелке, как у всякого уважающего себя ведьмака, была подвешена целая связка разных колдовских отмычек. Про Смоленское кладбище они впервые узнали на свалке – сам Александр про него и рассказал…

– И вырвал грешный мой язык, и празднословный, и лукавый… – с ироничной горечью процитировал в этом месте куратор. – Как нашли артефакт?

– А чего его искать-то? – сказал Гарик Федотов. – Мы ж ведьмаки. У нас чутье на это дело. А он там в этом был зарыт… ну, в склепе, что ли… Не в самом, около. Сверху мусор всякий набросан, но от него Силой прет по самое не могу…

В общем, разогнали с кладбища нескольких бомжей, выпили у них энергии, конечно, а с ментор-артефактом и вовсе, как сказал Щукин, «крышу сорвало». У них даже никаких планов не было на «потом», только решили, что в школе теперь им, Высшим, делать уже нечего.

Кроме бомжей и подоспевших дозорных из патруля, никого не видели. С местными Иными ни в какие контакты не вступали.

– Артефакт Инквизиция берет на экспертизу, – сказал Александр. – Возражений у Ночного Дозора, полагаю, нет?

– Никаких, – ответил дозорный, составлявший протокол. – А еще мы направим официальную благодарность в Бюро.

Дреер вспомнил, что должен вообще-то отчитаться и перед своим начальством, то есть перед Лихом. Он уже лез в карман за мобильником, когда аппарат завибрировал сам. Дмитрий не сомневался, что это Лихарев. Действовать на опережение было в его стиле.

– Герр Инквизитор, – сказала трубка.

И Фрилинг, и Храмцова уже знали, что случилось на кладбище и где сейчас Дмитрий с арестованными воспитанниками. Дреер еще при первых звуках голоса лекаря испытал необъяснимую тревогу. Хотя – вполне объяснимую на самом-то деле. Стал бы эскулап звонить по пустякам.

– Слушаю, – ответил Дмитрий.

– Прошу прощения за беспокойство, но я только что обнаружил… Мой чемодан обокрали.

– Что? – Дмитрий с трудом удержался, чтобы не повторить последнее слово Фрилинга.

Он посмотрел на Александра. Инквизитор обсуждал с дозорными вероятные причины появления ментор-артефакта на Смоленском кладбище и вроде бы даже не обращал внимания на то, что и кому говорит сейчас Дреер.

– Пропал несессер с небольшим запасом крови для наших вампиров и вервольфов. Им же полагается по несколько кубиков в неделю…

Рацион низших Темных Дмитрий прекрасно знал. В чистом виде кровь должен был употреблять лишь Толик Клюшкин. Но кроме того, она использовалась для инъекций препарата, который Фрилинг колол оборотням, чтобы лучше переносили свои «критические периоды». Действительно, ни Стас, ни Карен не перекидывались в течение всей поездки, хотя в это время случилось и полнолуние. Разве что спать не могли, резались в игрушки на ноутбуке Карасева.

– Остальное в порядке?

– Да, герр Инквизитор. У мальчиков на кладбище… не было с собой этих пробирок?

– Выясним, – сказал Дмитрий, не сводя взгляда с Александра. – Не сомневайтесь.

– Если они… употребили кровь для ритуала, то прошу выписать на нужды медицинского сопровождения.

– Конечно, – заверил Дреер. – Я с вами свяжусь.

И нажал «отбой».

– Что-то еще? – Куратор Инквизиции уже смотрел в его сторону.

– Александр, можешь закончить формальности сам? Мне нужно быть на квартире. Там… с вампирами небольшая проблема.

– Помощь нужна?

– Нет, все штатное. Уже бывало такое…

Сейчас, похоже, Дмитрию опять удавалось обмануть свою ауру. Хотя правды в его словах было процентов девяносто пять. И все-таки Александр задержал взгляд слишком надолго, прежде чем сказать: «Хорошо».

Арестованные ученики выглядели очень тоскливыми, когда Дреер покинул контору.

Первой мыслью было остановить ближайшего водителя и внушить тому немедленно мчаться к Фрилингу и остальным. Но Дмитрий помедлил. И не начал сразу же звонить или связываться через Сумрак с Лихом, несмотря на приказ. Да и что он мог пока сказать Лихареву? Всей картины еще не было. Только предположения…

Выйдя из парадной, Дреер опять набрал экскулапа.

– Герр Фрилинг, сделайте для меня одно дело, пожалуйста.

– Конечно, герр Инквизитор.

– Я просил вас приглядеть за девочкой, Анной Голубевой.

– С ней все хорошо. Читает в своей комнате.

– Она не пробовала… рисовать?

– Нет, герр Инквизитор. Я бы заметил.

– Тогда попросите ее сделать что-нибудь волшебное. Не войти в Сумрак, а сотворить любую магию, самую простейшую. Придумайте любой предлог. Сделайте прямо сейчас, а потом сразу же позвоните мне, но так, чтобы она не слышала.

– Хорошо.

Дмитрий пошел вдоль улицы быстрым шагом, не убирая телефон в карман, а все еще сжимая в кулаке. Офис Ночного Дозора, как все подобные, располагался близко от центра старого Петербурга. Дреер незаметно для себя вышел к Дворцовому мосту. Тот все еще был разведен. У моста собрался народ. Дмитрий свернул и пошел по набережной, хотя чувствовал, что его почему-то упорно тянет через мост, на Васильевский.

Предчувствиям следовало доверять.

Телефон забился в руке.

– Герр Инквизитор, – спокойным тоном сообщил Фрилинг. – Девочка ничего не смогла. Я попросил ее прикрыть окно, без рук, только Силой. Она сказала, что день был трудный и не может сосредоточиться. Тогда я как бы шутя бросил ей свой носовой платок. Любой наш ребенок подхватил бы его одним взглядом. А она нет…

– Не спускайте с нее глаз, – велел Дреер. – Я буду немедленно.

И остановил ближайшую машину.

…Когда он переступил порог комнаты Анны, девочка, похоже, сразу все поняла. Надзирателю даже показалось, что та ожидала его прибытия. Наверное, разоблачила проверку, устроенную Фрилингом. Она была очень умной. Не по годам.

Дмитрий закрыл за собой дверь. Фрилингу он сказал, что должен поговорить наедине, едва нарисовавшись в прихожей.

– Где она? – спросил Дреер.

– Кто? – Анна сидела, поджав ноги на диване.

– А то ты не знаешь!

Анна молчала. Ветерок с улицы колыхал жалюзи.

– Вот что, – решил надзиратель, – пойдем-ка прогуляемся.

– Куда? – Девочка удивленно подняла брови.

– Не куда, а отсюда.

Дреер лично поставил магический полог, который гасил звуки и должен был пресекать наблюдение за беседой через Сумрак. Но у него был всего лишь четвертый уровень, и Храмцова или Фрилинг вполне могли бы проникнуть через эту завесу незамеченными. Правда, они никогда не стали бы этого делать, несмотря на превосходящее магическое искусство. Все-таки Дмитрий оставался Инквизитором, и педагог с лекарем ни за что не нарушили бы правил.