– А вот и не факт! – выпалил дозорный. – Я специально изучил вопрос. Существует несколько несложных ритуалов, которые могут сохранить мертвеца в первозданном виде. И ведьме такого уровня, – он покосился на здание университета, – они вполне под силу.

– По-твоему, они убили Соловьева в пятницу, сохранили его тело с помощью ведьмовского ритуала, а затем муж улетел на конференцию, а жена ночью в воскресенье подбросила труп нам?

– А что, такое исключено? – Алексей плюхнулся на сиденье.

– Не исключено. – Я аккуратно вырулил со стоянки. – Как думаешь, кто из них сидел за рулем трамвая?

Кажется, мой сарказм достиг цели. Глаза Светлого сузились. Он помолчал немного и вдруг спросил:

– Ведьма права, так? Вы ведь поэтому со мной работаете? Чтобы я оказался у вас в долгу, а вы потом его востребовали?

Я вздохнул.

– Ты мне скажи. Ведь поездка сюда – твоя идея.

Алексей не нашел что ответить, и я продолжил:

– Ты в курсе, что Дозоры не работают вместе? Бывают совместные операции, бывают перекрестные запросы, все-таки мы не столица, нас слишком мало, чтобы разгребать мусор в одиночку. Но чтобы оперативники вели дело рука об руку, такого на моей памяти лет двадцать не случалось. Кто тебя надоумил на совместное расследование? Шеф? И что сказал? Что тебе надо набираться опыта? Не пояснил, почему опыта надо набираться у меня, а не у Максима Максимовича?

– И почему? – с вызовом спросил Алексей.

– У него спроси. Вы, Светлые, друг другу не соврете.

– Остановите здесь, – резко сказал Алексей.

Я подъехал к обочине.

– Спасибо за познавательную экскурсию, – сухо поблагодарил дозорный. – Приятно было поработать.

Он хлопнул дверью и зашагал к остановке. Скатертью дорожка.

Остаток дня я провел в кабинете, просматривая немногочисленные работы по геометрической магии, найденные в электронных библиотеках Дозоров и Инквизиции. По правде говоря, статей нашлось не так уж мало, но большинство были на древнеарамейском. На латынь, английский, французский и греческий перевели лишь малую часть, на русский и вовсе одну работу. Права ведьмачка: в наши дни геометры спросом не пользовались.

По окончании просмотра никаких идей не появилось. И без того тонкие ниточки рвались одна за другой. Я набрал эсэмэс, и через минуту в дверь постучали.

– Юрий Юрьевич, вызывали? – Даже стук у Леночки вышел очень сексуальным.

– Посмотри, пожалуйста.

Ведьма обогнула стол и замерла рядом со мной, глядя в монитор. Она не касалась меня, но расстояние между нами измерялось миллиметрами.

– Похоже на обычный аккумулятор, – промурлыкала ведьма с видом «а то ты сам не знаешь, мог бы и без повода пригласить». – Это руна Соулу.

– А эта? – Я показал следующую фотографию, с реверсом найденной у Соловьева монеты.

– Мм… – наморщила лоб Леночка. – Кельтская, не помню, как называется. Руна поглощения, довольно редкая. Их используют для сбора энергии. Ну, знаешь, на жертвенные алтари наносят или в храмах. Чтобы на аккумулятор – впервые вижу.

– Может, для зарядки извне? – предположил я.

– Можно же напрямую через Соулу заряжать. – Леночка посмотрела на меня с недоумением.

– А в пассивном режиме? Если аккумулятор положить рядом с мощным источником энергии, кельтская руна сможет его запитать?

– Вряд ли. Если только очень мощным, иначе он год заряжаться будет. И зачем такие сложности? В монетке даже воздействие седьмого уровня не унесешь…

Она посмотрела мне прямо в глаза и шепотом произнесла:

– По-моему, кто-то просто ошибся руной.

Выбор был невелик. Через минуту я с трудом оторвался от ведьмы и, плюнув на все, закрыл комнату пологом отторжения. Шеф уже уехал, а перед остальными я не отчитываюсь. Пусть судачат или завидуют. По вкусу.

Из офиса мы уходили последними.

На завтрак Леночка приготовила блинчики с вареньем, тосты и какой-то экзотический травяной напиток, название которого я моментально забыл. Ведьмочка, в халате на голое тело, споро сервировала стол. Халат был легкий, летний, с широким разрезом в нижней части. Разрез и бледно-шоколадный загар, оставшийся с новогодней поездки на Гоа, не давали сосредоточиться на еде, что вызывало раздражение. Казалось бы, в моем возрасте пора завязывать с разрезами и больше думать о душе. Или хотя бы о блинчиках. Увы, на деле выходило иначе. Я даже проверил, не наложили ли на меня заклятие. Нет, не наложили. Леночка достала с верхней полки конфеты, попутно вновь продемонстрировав бедро, и я вздохнул. Нет, все-таки ведьма – не профессия, а призвание.

Завтрак проходил в полном молчании, к вчерашней ночи было трудно что-либо добавить. Леночка меланхолично листала фотографии на моем планшете.

Алексей аккуратно сфотографировал все, что, по его мнению, имело отношение к убийству. В эту категорию попали и найденные на полках ведьмовские принадлежности. О большинстве я имел весьма смутное представление. Ближе к полуночи Леночка начала было читать мне лекцию, да так и не закончила, нашлись дела понасущнее.

– Ничего интересного, – с невинным видом зевнула ведьма. – В основном обычное барахло. У меня такого в гараже мешок еще с советских времен пылится.

– Жаль.

Конфеты показались мне приторными.

– Как тебе Лидка? Стерва, да? – Леночка подтолкнула ко мне планшет. – Вот эту штуку в первый раз вижу.

Я посмотрел на фотографию собранной из проволоки конструкции и предпочел пропустить вопрос.

– Маятник Кроули.

Ведьма фыркнула.

– Исчерпывающе.

– Да я и сам мало что помню. Кажется, его использовали в спиритических сеансах, потом нашли применение в начертательной магии. Он улавливает очень слабые магические колебания. Наш покойный был геометром, вероятно, использовал прибор для своих изысканий. Эффекты от геометрической магии слишком слабы, чтобы выявить их обычными способами.

– Ясно. – Леночка снова зевнула, не так невинно, как в первый раз.

– Опоздаем, – предупредил я.

– Ну и опоздаем. Скажешь, что проводил следственный эксперимент. А меня привлек в качестве консультанта.

На слове «привлек» она преданно на меня посмотрела. Глаза у Леночки были голубые, чистые, куда более подходящие честной Светлой волшебнице.

Ответить я не успел. «Сольвейг» в исполнении айфона прозвучала совершенно не к месту, но она избавила от необходимости принять решение.

– Вашей ведьме место в Инквизиции, – сухим официальным тоном заявил Алексей. Я невольно посмотрел на часы – половина восьмого. Надо же. Проснуться раньше восьми для большинства Светлых подвиг, а уж решиться на деловой звонок…

Возникла пауза.

– Алло? Вы меня слышите? – уже не столь официально спросил дозорный.

– Слышу.

– А почему молчите?

– Ты заявил, что Лидии Николаевне место в Инквизиции. Я жду продолжения.

– Вчера вечером я достал записи с камер наблюдения, – Алексей старался говорить спокойно, даже небрежно, но чувствовалось, что его распирало, – в двух кварталах от дома Соловьева стоит камера, с которой прекрасно просматриваются рельсы. Я промотал всю ночь, вплоть до приезда полиции. Никаких трамваев там не было, так что никто его не сбивал.

– И?..

– Что «и»?

– При чем тут Лидия Николаевна?

– А при том. Я решил проверить, что за ДТП, в котором она оцарапала джип. Так вот, где бы вы думали она вляпалась? На перекрестке. В трех минутах езды от дома Соловьева! И произошло это в пятницу вечером, уже после их разговора в университете.

Некоторое время я молчал, пытаясь понять логику Светлого, потом осведомился:

– То есть ты обвиняешь ее на основании того, что она попала в аварию неподалеку от дома Соловьева?

– О нет, разумеется, она проезжала там чисто случайно! И как раз после того, как она там проехала, Соловьева больше никто не видел!

Я не стал отвечать, просто сбросил вызов. Не имелось ни малейшего желания объяснять молодому придурку, что словами об Инквизиции просто так не разбрасываются. Что обвинения – вещь серьезная. Что высосанные из пальца умозаключения не стоят ничего. В Ночном Дозоре достаточно сотрудников, пусть сами нянчатся со своим клоуном.