– Не оказываю сопротивления, – с трудом выговорил Угорь и поднял руки, давая приблизившемуся Гущину вытащить из карманов боевые и охранные жезлы и амулеты, затем повысил голос: – Аесарон! Могу я узнать, куда и с какой целью вы так дружно направились?

Темный маг пощурился на солнышко, уголки его губ дрогнули, затем, все так же не поворачивая головы, он ответил:

– Не-а! Не можешь, Жень.

Перевалив через Подкатную горку на позаимствованном в гараже грузовичке, на котором обычно развозили на поля обеды, Федор Кузьмич затормозил. Конечно, он рассчитывал, что Угорь выиграет для него немного времени, но рисковать и ехать во Вьюшку сейчас… Во-первых, Катерина может быть не дома, а в магазине, на прогулке или у доктора на плановом осмотре. Во-вторых, вот так устроишь оборонительные редуты возле дома молодых Крюковых, а Аесарон со товарищи и впрямь в Светлый Клин направляются, по Матренину душу, ежели у нее душа, конечно, имеется. Хоть ведьма и Темная, хоть и попортила наверняка людям жизнь в свое время, а права она была утром: Денисов в первую очередь милиционер – он сам такой выбор сделал. Хорошие жители на его участке или плохие, не его это дело – сортировать людей, когда на них кто-то покушается. Его дело – защищать да следить, чтобы не ущемлялись их права, чтобы соблюдался закон. Его дело – предотвращать преступление, против кого бы оно ни было направлено. Во Вьюшке – его родная дочь, которой может угрожать опасность. В Светлом Клине – пенсионерка, четверть века не нарушавшая человеческих законов, четверть века прячущаяся и страшащаяся возмездия за былые выходки. Разве имеет право Денисов делать выбор? Как Светлый – да, наверное. Как отец – безусловно. А как участковый оперуполномоченный? Вот потому и остановился он у подножия Подкатной горки, аккурат на развилке.

Вообще-то была и еще одна причина, из-за которой он выбрал именно это место, и сейчас он торопливо проверял, что и насколько изменилось на склоне горки. Отсчитал шаги в одну сторону, в другую, поставил грузовик поперек дороги, ведущей в Светлый Клин, оставляя свободным для проезда только поворот на Вьюшку, и все равно казался страшно недовольным. Пересчитал шаги, изменил направление и пересчитал снова. Отыскал на обочине, перетащил и пристроил меж наезженных колей насыпной трассы камень в полпуда весом. Услышав далекое гудение легкового автомобиля, перестал суетиться, присел перед камнем на корточки, поправил фуражку, прикрыл глаза и, вынув из внутреннего кармана кителя похожую на карандаш палочку, с хрустом переломил ее пополам. По окружавшим развилку деревьям прошелся шумливый ветер, примолкли птицы окрест.

Минут через пять хлопнули дверцы подъехавших «Жигулей». Наверное, вышедшим из машины Денисов казался человеком, вздумавшим развести костер посреди дороги. Тем более над камнем действительно закучерявился легкий дымок, потом по его шероховатой поверхности, будто судорога, пробежало багровое кольцо такой высокой температуры, что Денисову пришлось отшатнуться, закрыв лицо рукавом кителя; кустарник в радиусе полутора метров пожух, а та трава, что росла в непосредственной близости, кое-где обуглилась. Осыпалась окалина, и камень засиял, будто огромная, неправильной формы капля стекла.

– Федька, здоро́во! – радостно завопил Аесарон.

Федор Кузьмич поморщился. Неужели Высший Темный и впрямь до сих пор считает, что такое приветствие, ставшее притчей во языцех, смущает и сбивает с толку? Зеленого салажонка – возможно, да и то лишь на первый раз.

– Здорово, мужики, – кивнул Денисов, поднимаясь с корточек и отряхивая с форменных брюк приставшую кое-где паутину.

– А что это за баррикада, а? – тыча указательным пальцем в грузовик, весело поинтересовался глава областного Дозора. – Это что за перегородка такая, а?

– Хреновый из меня водитель, Аесарон, – развел руками участковый. – Хотел развернуться, да переднее колесо в колдобине застряло. Поможете оттолкать в сторонку – проедете. Или вам не туда?

Аесарон захихикал и погрозил Денисову тем же пальцем, каким только что указывал на препятствие.

– Вот скажи мне, Светлый Клин, отчего это всем сегодня непременно хочется знать, куда мы едем? А?

– Даже не представляю себе, Аесарон! – округлив глаза в показном замешательстве, ответил Федор Кузьмич. – Но могу узнать, если хочешь.

– Это как так? – удивился Темный и оглянулся на свою гвардию.

Гвардия – Харламов и старый знакомый оборотень-гепард – безмолвствовала. Стало быть, двоих Евгению Юрьевичу удалось взять на себя. Ну, что ж, отлично.

– Видишь ли, Аесарон, я тут, пока в застрявшем виде хоть какого-нибудь тягача дожидался, от безделья оракула соорудил. Правда, он пока в режиме самонастройки, но, думаю, вскоре заработает. Уж на простенький-то вопрос точно ответит!

Руководитель Дневного Дозора с интересом уставился на стеклянную каменюку.

– Федор, а, Федор, – раздумчиво пропел он, – а скажи-ка мне, откуда это у тебя столько силушки взялось, чтобы оракула соорудить? А? Или еще лучше: скажи-ка мне, кто дал тебе разрешение на магию третьего уровня?

– Обижаешь, Аесарон! – Участковый возмущенно выпятил губу. – Тебе ли не знать, что силушка – дело наживное?! Давеча ее не было, нынче есть, а завтра снова вся потратится. Но ежели с умом копить… Ты вспомни, как двадцать лет назад дела обстояли! Я тогда целую банду обезвредил, по первому уровню сработал. А ты, ежели не ошибаюсь, в тот момент со своим третьим рангом на посылках у позапрошлого главы Дневного Дозора был.

– Я был не на посылках! – сверкнув побелевшими от гнева глазами, прошипел Темный. – Я тогда был официальным наблюдателем на процессе!

– Верно! – миролюбиво согласился Денисов. – Поскольку вина банды не требовала доказательств, не потребовался ее членам и защитник, поэтому от Дневного Дозора на процесс прислали всего лишь наблюдателя. Да ты не кипятись, я, можно сказать, комплимент тебе делаю: такая карьера всего за каких-то два десятка лет! Энто ж с ума рехнуться можно! От бессловесной декорации до главы целых трех областей!

Аесарон втянул носом воздух, задержал его в легких, секунду помедлил и расхохотался.

– Забавно! А?! Ты зачем-то хочешь вывести меня из себя. Зачем? Федька, тебе других проблем мало? Я же сейчас скомандую своим хлопцам, арестуют они тебя на фиг. Я-то ладно, я не обидчивый, но ведь порядок есть порядок! А? Ты куда со своим шестым рангом на третий уровень замахиваешься? Ты какого рожна мне зубы заговариваешь, когда под ногами у тебя целый оракул в качестве улики?

Участковый с сомнением поглядел на «улику», потом снова на Темных.

– Мужики, а как мы его уровень замерять будем, когда он ишшо не заработал? По моим расчетам, должон бы четвертого уровня получиться, но энто на пике, недельки через полторы. А чичас, в ненастроенном состоянии, – от силы пятого.

– Ну и?..

– Ну а на четвертый уровень у меня разрешение есть.

– Кем выдано?

– Качашкиным. Вернее, тут такая запутанная ситуевина, – с охотой пустился в объяснения милиционер, обмахиваясь фуражкой, словно веером, – бабка Варвара – ты ее не знаешь – полгода назад выправила энто разрешение у Качашкина для обмена на необходимое ей вмешательство. Обменом занимался Угорь, подробности можете уточнить у него. А посколь разрешение было оформлено на предъявителя, без указания имен-фамилий, Угорь передал его мне.

Аесарон оглянулся на Харламова, тот утвердительно кивнул и тут же пожал плечами – дескать, было дело, но как и что – это к начальнику.

– За какие же такие заслуги он тебе разрешение презентовал? – хмуро полюбопытствовал Темный.

– На день рождения подарил. Такой ответ устроит?

Аесарон снова вздохнул – на этот раз устало – и посмотрел на Денисова так, как смотрят на котенка или щенка: с ним было забавно повозиться полчасика, но теперь надоел – мочи нет!

– Ладно, Федор, сиди, жди тягач, настраивай оракула. Только посторонись маленько, нам в ту сторону.

– А ты постой ишшо секундочку, Аесарон, я при тебе его испытаю.