Воцарилась тишина, но я видела, что запись еще не закончилась. С той стороны — бесконечно далеко и очень давно — доносился лишь неразборчивый шорох. И я слушала его. Жадно. Ловя малейшее колебание воздуха от тяжелого мужского дыхания, пока этот голос не продолжил:

— Я хочу, чтобы ты вернулась. Чтобы сказать тебе это лично. Чтобы ты слышала, как я лицом к лицу скажу тебе. Поэтому, пожалуйста, умоляю, вернись. И прости меня, что я так долго был далеко от тебя. Что не появился рядом с тобой раньше. Потому что единственное, чего я хочу — держать тебя крепко-крепко, забрать всю твой боль и больше никогда не оставлять одну. Ты нужна мне, ты единственная. Иначе я просто не смогу дышать. Буду ждать тебя, Канария.

Запись закончилась, теперь уже на самом деле закончилась. А я так и сидела в тишине, глядя на голографический экран.

Между тем цифры на стенах продолжали обратный отсчет...

...три, два, один...

Резкий рывок. С которым я, вскочив на ноги, посмотрела вперед, на небесные просторы чужого мира, усеянные бесконечностью военных кораблей, которые двигались прямо на меня!

— Вспышкой небесной века я несу,

С раною в сердце последней усну.

Просто сумею,

Скину я манну,

Пепел развею

В нем же восстану!

Да, это был он: чистый порыв. То, что до сих пор за всю свою жизнь я чувствовала лишь раз. В тот день, когда придя на прослушивание певицей в небольшой ресторан, неожиданно поняла, что вся моя суть перевернулась, навсегда оставив позади то, чем я до сих пор была. Вот только...

Если тогда мной двигало отчаяние, злость, ненависть к самой себе и боль, безжалостно пожиравшая каждую частичку моей сущности, то теперь все было иначе. Оно неслось от меня, отлетало — словно сбрасывая обожженную, отсыревшую, покрытую плесенью шелуху, и освобождая сияющую сердцевину. И тогда мне стало понятно нечто простое и очень очевидное:

Боль была не единственным, что я имела. Злость была не единственным, что двигало меня вперед.

Это тихо, неспешно росло внутри меня. Постепенно, пока не настал день, когда не получалось делать вид, что я не замечаю этого.

То, что на самом деле давало мне силы.

То, ради чего хотелось сиять ярче солнца.

Надо же, а я на самом деле даже не заметила, когда начала петь только для него.

— Можно прийти в рассветный сад,

Можно весь мир обойти наугад,

можно упасть

И не взлететь,

Оружие сложить,

Наваждением жить.

Что я сумела?

храбрость нашла

И улетев, силу нашла!

Там только тлела,

А этот огонь

Ты лишь принес, протянув мне ладонь!

Вспышка за вспышкой, маленькие и гигантские небесные корабли взрывались один за другим. В то время как флот анкернов атаковал, окружал и безжалостно уничтожал, распуская для меня целое поле этих огненных цветов. Каждый из них расцветал быстро и ярко, и так же быстро угасал в темных просторах ночных небес. Бутоны маленькие и редкие. Огромные и причудливые. И цели аллее, вспыхивавшие волнами!

В эту минуту у меня не было арен, на трибунах которых собрались десятки и сотни тысяч зрителей, захваченных моим голосом. И вокруг царила абсолютная тишина.

Но сейчас я, напевая, распространяла вокруг мощные волны эфира. Поэтому фактически они слышали мое пение, и оно было для них убийственной симфонией, с которой иномирские захватчики летели в ад!

— В поднебесье сквозь века

Полечу я свысока!

Там оставлю все, что знала.

Нелюдимый тот мираж

Заменю на боя раж,

Что с тобою я познала!

Эти волны были огромными, мощными и безудержным. Титаническими невидимыми цунами, кругами отходившими от меня. Они росли и крепли, накрывали все на своем пути, поглощая необъятные дали. Летели вперед, наперегонки со временем и пространством. И везде, куда они добирались, не оставалось ни одного прибора цивилизации калиар, который сумел бы когда-нибудь снова заработать.

Упав на колени, я тяжело дышала и держалась рукой за сердце, которое бешено колотилось. А между тем вокруг меня, на гиперреалистичних экранах, небесный флот анкернов яростно атаковал корабли, превратившиеся в мертвые куски металла.

* * *

Мне не пришлось долго ждать Карин. Магическая кукла пришла в комнату, стены которой вновь стали белыми, через несколько минут после того, как я закончила петь.

— Хорошо поработала, — холодно сказала она, указывая на выход. — Даже лучше, чем мы могли представить. Никому из наших в голову прийти не могло, что разработанные Кроунами магические технологии могут быть такими эффективными.

— Неужели? — криво ухмыльнулась я, вставая на ноги.

— Похоже, тебе удалось разогнать волны так, что они пролетят по всей мультивселенной, не сбавляя мощности. В результате все технологии калиарцев, которые сейчас слишком далеко, чтобы пока не сломаться, вскоре столкнутся с этой волной и также выйдут из строя. После такого нам не будет стоить никаких весомых усилий добить их.

— Итак, я сделала даже больше, чем вы от меня ожидали.

— Да.

— И потребности во мне больше нет.

— Верно.

— Что ж, прекрасно. Тогда отвезите меня в мой мир, в Центр, — заявила я, посмотрев прямо на Карин с четким пониманием: сейчас на меня сквозь ее глаза смотрит кто-то из тех, благодаря кому я теперь здесь.

— Мне казалось, ты уже давно поняла, что мы не собираемся делать этого, — сразу же ответила кукла.

— А плевать мне на то, что вы там собираетесь, — прорычал я, прожигая ее взглядом. — Потому что вы вернете меня в мой мир. Немедленно и очень быстро — чтобы я успела на генеральную репетицию финала «Магического ветра».

— Канария, к чему эти детские выходки? — механически проговорила Карин. — Мы не заинтересованы в том, чтобы прилагать усилия для твоего возвращения. Всем здесь просто безразличны твои желании. Тебя поместят в криокамеру и разморозят только в том случае, если твоя сила снова понадобится. Поэтому...

Я не дала ей договорить. Просто остановилась на выходе из комнаты, развернулась к экранам и запела:

— И я

Безмолвной не буду!

Мой голос повсюду,

Возьму себе, что ищу!

Воцарилась тишина. Карин просто смотрела на экраны, которые погасли, выйдя из строя. Но где-то в одном из кабинетов, где проходили совещания командования флота, наверное, началось активное обсуждение по этому поводу.

— Итак, ты поняла, как управлять этим, — наконец медленно проговорила магическая кукла, внимательно глядя на меня.

— Направлять эфирные потоки не только массовой волной во все стороны, но и на конкретные объекты, — подтвердила я. — А еще распознавать эфирные отпечатки, настраивая волны таким образом, чтобы они обезвредили конкретные типы магических технологий. То есть да, мы сейчас можем начать ссориться. И вы, безусловно, в конце концов убьете меня голыми руками. Но прежде чем это произойдет, я пущу уже на вас такую же волну, которая вывела из строя все, что было калиарцев. Поэтому теперь давайте решим, оно всем нам вообще надо? Возможно, все же, целесообразнее будет пойти на компромисс? Вы отвозите меня обратно, а я, после того как помогла вам в общем деле, не буду возвращать вашу цивилизацию на тот этап технологического развития, где вершиной инженерной мысли был камень, привязанный к палке.

Несколько минут Карин молчала — очевидно, получила приказ ждать, пока командование обдумает мое предложение. Все это время я была настороже, готовая в любой момент осуществить свою угрозу, прежде чем меня попытаются быстро убить. А потом магическая кукла сообщила:

— Ладно. Мы пожертвуем для тебя одним своим кораблем, запрограммируем его долететь до Центра, высадить тебя возле города, где будет проходить финал «Магического ветра», и дать тебе одну минуту, чтобы сойти с него. После этого он поднимется в воздух и самоуничтожится, чтобы ваши не получили образцов наших технологий.