Этот способ разработала дама, желая только обеспечить им защиту от айлохинов. Он же только отметил, что подобное распространение своей сущности уменьшает их сходство с теми жалкими ограниченными существами из плоти, чью форму они имитировали, и приближает их к тому, чем он был до пленения.

Вот так и случилось, что Великое Плетение возникло из простой потребности спрятаться. Этим занимались всего тринадцать драмлиз, потому что для этого требовались не только умение, отвага и всеобъемлющее желание добиться уничтожения айлохинов, но и готовность принять полное слияние подчиненного и доминанты и фазовое состояние, которое будет непохоже ни на какое иное…

Линии силы вспыхнули и затрещали. Льют напряг волю, пытаясь успокоить возмущение, но линии извивались, растягивались до точки разрыва вероятностей, смешивая то, что было, с тем, что могло бы быть, тасуя значения жизни и смерти. И на другом краю бесконечного пространства, на самом пределе его ослабевшего, жалкого восприятия стала видна Тень – и ужасающая вспышка темной энергии.

«Айлохин!» – мысленно передал он и поспешно оторвался от плетения, разыскивая свою даму.

«Здесь». Ее мысль притянула его магнитом. Он возник рядом с ней внутри щербатой скалы, служившей им основой, и возвел свою защиту, укрыв ее за мерцающей радугой своей сути. А тем временем Тень расползалась, заставляя линии безумствовать. Астероид стремительно менялся, быстро превращаясь в космический корабль, в гиппогрифа, в улитку. Льют выдерживал бурю вероятности, чувствуя, как его дама взяла на себя бремя поддержания их защиты. Это дало ему смелость потянуться и схватить ближайшие линии, пригладив их до полного спокойствия. Ему удалось создать только небольшой круг – достаточный для того, чтобы им питаться, но не такой большой, чтобы привлечь внимание Тени.

Позади щитов он ощущал свою госпожу, которая была занята каким-то собственным делом. А потом она остановилась в ожидании, оставив несоединенным только последнее звено и дожидаясь ясности.

Где-то там, за кипящим хаосом вероятностей, Тень сгустилась, уменьшилась – и исчезла.

Льют ждал. Линии силы медленно переставали безумствовать, расходясь от того крошечного оазиса спокойствия, который он создал. Нигде не заметно было и намека на Тень.

Он ощутил, как его дама расплела свое создание, решился чуть ослабить свои щиты, подождал… И когда все уровни остались ясными и спокойными, опустил их полностью.

– Остальные? – спросила его дама.

– Не думаю, чтобы Тень что-то заметила, – ответил он и замолчал, вспомнив бурю темной энергии и несчастливое возмущение линий.

– Я узнаю, – сказал он, простирая свою волю…

Вращающаяся масса темноты вырвалась из вероятности, пронеслась по уровням, подобно метеору в серебристо-зеленом ореоле.

Льют стремительно поднял щиты. Невероятно плотная тьма прорвалась сквозь них, рухнув на физический уровень. Он судорожно потянулся за линиями силы – и ощутил мысль своей дамы.

«Подожди».

Скованный ее волей, хоть и не примирившись с нею, он стал ждать. Он ждал, пока плотная тьма носилась вокруг них, рассыпая необузданную энергию, представляя опасность его даме, ему самому, уничтожению айло-хинов!

А его дама по-прежнему лишала его возможности действовать, словно неуправляемый и опасный объект, вторгшийся к ним, был всего лишь пустячным неудобством.

Он напрягся, делая все доступные ему приготовления, на тот случай если она отпустит его прежде, чем…

Вторгшийся объект взорвался. Потоки – черные, золотые, серебряные и зеленые – хлестнули по вероятностям, снова заставив линии сойти с ума. А потом вдруг все стихло и стало прежним.

Не считая фигуры, стоявшей на коленях на шероховатом каменном полу со спиной, выгнувшейся так, что голова почти лежала на пятках. Рыжие волосы трещали, обращенное вверх лицо было залито слезами.

Льют подался вперед. Его дама подняла руку, чтобы остановить его, но не стала навязывать ему повиновения. Он принял во внимание состояние линий силы – и послушался. Здесь были задействованы странные силы, и если это и правда был…

– Руул Тайазан, – спокойно сказала его дама, – мы тебя приветствуем.

Он медленно выпрямился, чуть наклонил голову – поднял руки, пряча лицо.

– Леди Неясыть, – прошептал он. – Это сделано.

– Я вижу, что некая часть этого действительно сделана, – согласилась она. – Однако я хотела бы узнать о моей сестре, твоей доминанте.

Мгновение он молча стоял на коленях, а потом уронил руки и посмотрел на нее.

– Ушла, – сказал он безрадостно. – Уничтожена. Как предсказывалось. Она стояла против айлохина, словно богиня, леди Неясыть. Никогда я сам не смог бы нанести столь верного и прямого удара – да, даже в юности и истинной форме!

– Встань! – приказала тогда Неясыть, и Льют ощутил ее волю, требующую повиновения.

Руул Тайазан расхохотался, как смеются хищники: обнажив зубы, и не столько весело, сколько угрожающе.

– Я вам не по силам, леди.

– Что также предсказывалось, – спокойно признала она. – Ты – аномалия, Руул Тайазан. Возможно, ты не менее опасен, чем айлохины. Не следует ли мне тебя уничтожить, чтобы защитить наши планы выживания?

– Вы поклялись моей госпоже, своей сестре, что не станете этого делать, – отозвался он, поднимаясь на ноги по собственной воле. – Ее смерть не освобождает вас от этой клятвы. А я пришел, выполняя ее клятву, чтобы показаться вам и спросить, не захотите ли вы теперь объединить свои силы с нами. Со времени нашего последнего разговора на эту тему мы заручились союзниками большой силы. Мы еще можем уйти от айлохинов.

– Победа? – Она отвернулась от него. – Льют?

Руул тоже посмотрел на него: на его лице была легкая улыбка, а пламя его истиной формы стало очень ярким, словно темница его тела стала слишком непрочной, чтобы его удерживать. Льют содрогнулся.

– Покажи мне, – прошептал он, – что вы сделали.

– Конечно. Пройдем со мной, брат.

Руул преобразился, поднимаясь по уровням. Льют держался с ним, пока, остановившись рядом, они не стали рассматривать постоянно меняющуюся вечность вероятностей. Медленно начало определяться одно из скоплений линий. Льют внимательно изучил их, проверяя результаты и влияния.

– Узкий диапазон надежды, – заключил он наконец. – Дело, которое начали мы, имеет столько же шансов на успех – возможно, больше. Даже если катастрофа айлохинов нас затопит, мы останемся частью основы и утки и тем сохраним свободу действий, тогда как ты и твои союзники будете уничтожены, а твоя энергия будет использована для того, чтобы уничтожать еше больше – и быстрее.

– В том, что ты говоришь, – признал Руул, – есть немало смысла. Однако желанием моей госпожи было, чтобы я вернулся и поставил вопрос перед дамой, которая приняла Имя.

– Все мы, занимающиеся плетением, это сделали, – сказал Льют. – Считается, что Имена, которые так принимаются, являются артефактами, которые будут сопротивляться поглощению, и через них можно будет направлять действие даже вопреки воле айлохинов и внутри нее.

– Это не исключено, – согласился Руул. – Однако мы не бросим своих сторонников.

– Мы? – переспросил Льют, но Руул уже вернулся к каменному основанию.

С тревожным сердцем Льют последовал за ним. Неясыть выслушала его описание молча, а потом снова обратила взгляд на Руула Тайазана.

– Мы продолжим, – заявила она. – Мне представляется, что эта попытка нейтрализовать будущее айлохинов – драгоценный камень со многими гранями. Возможно, все наши действия необходимы.

– Госпожа, очень может быть, что это так, – отозвался Руул Тайазан. – Мы осмеливаемся идти туда, где прежде бывали только айлохины. Как можем мы, дети тех самых айлохинов, предсказать, какие именно действия принесут успех?

– Или по крайней мере меньший провал, – сухо проговорила леди Неясыть и поклонилась. – Полагаю, наше дело завершено, Руул Тайазан. Прошу тебя удалиться, пока айлохины не заметили своей ошибки и не попытались ее исправить.