— Вы хорошо постарались, учитывая такой-то небольшой срок, — вежливо улыбаясь, проговорила она.

И хоть с виду и могло показаться, что это похвала сразу обоих девушек. Но на деле каждому присутствующему на этой кухне был понятен истинный подтекст этих слов.

«Вы» — это обычное проявление уважения к ним обоим, как к женщинам, ведь не проявить она его не может, даже зная, что одна из них едва ли хоть сколько-то принимала в этом участие. А всё потому, что две из трёх присутствующих тут девушек, пускай и не самые влиятельные аристократки, но всё же тоже выходцы из высшего света, как и она сама. А значит иначе — никак нельзя.

Ну а сказав «учитывая такой-то небольшой срок» — она подметила, что работа выполнена, — и даже относительно неплохо, — но до идеала этой девушке ещё очень и очень далеко.

— Б-благодарю… — с трудом выговорила Алиса, смущённо смотря в пол и сделав небольшой поклон.

— Слышать такое — честь для меня, — чётко выговорила Элизабет, стоя чуть позади Алисы и сделав поклон намного ниже её.

Гвен, услышав это, лишь едва заметно усмехнулась.

И даже так, в этой усмешке было отчётливо слышно всё её презрение по отношению к Элизабет и обычное высокомерие по отношению к Алисе.

— Прежде, чем начнём готовить, хочу поинтересоваться насчёт кое-чего. Можно?

— Да, конечно, — сразу ответила Алиса. — Я постараюсь ответить на любой ваш вопрос.

— Тогда… — проговорила она, неторопливо пройдя к ней, но всё же, впоследствии, пройдя дальше и в итоге дойдя до стены, только остановившись у которой продолжила: — Не подскажете, почему эта картина находиться здесь? — провела она по ней пальцами. — Я точно помню, что раньше она висела в коридоре, на втором этаже.

От этих слов у Алисы, что и так стояла, опустив голову, побежали мурашки по всему телу. Стоит Гвен снять эту картину, как всё станет понятно. После подобного, по её мнению, на какое-то одобрение с её стороны она может вовсе никогда более не рассчитывать. И это — в лучшем случае. А в худшем…

— Извиняюсь, но мне показалось, что здесь она будет смотреться уместнее, — неожиданно ответила за неё Элизабет, держа голову виновато склоненной.

«Неожиданно. Такая, как она, решила кого-то защитить?» — подумала Гвен, смотря на них. — «Впрочем, наверняка просто желает сделать её своей должницей,» — и придя к такому выводу, уже вслух сказала:

— Мне кажется, тебе стоит поработать с чувством вкуса.

— Да. Я это учту.

Услышав это, Гвен отошла от нелепо висящей посреди кухни картины и проговорила:

— Что ж, давайте уже начнём готовить. А то мужчина наверняка уже проголодались.

После этого три девушки принялись готовить под чутким руководством Гвен.

И с виду могло показаться, что она заботливо направляла каждую из них, исключительно хваля и совершенно не ругая. Но на деле же всё было совершенно иначе…

«Заботливое направление» было ничем иным как строгим и крайне чётким указанием, как и что делать; «похвала» же была обычной игрой слов, за которой всегда скрывалась недовольство неполноценностью и несовершенством, к которому они все должны были стремиться; а отсутствие «ругани» сполна компенсировалось въедливым, недовольным взглядом, печальными, уставшими вздохами и, конечно же, той самой помощью, при которой она прямо на практике показывала, как надо делать.

А если учесть, что одна из девушек, можно сказать, вовсе не умеет готовить, то доставалось больше всех… Алисе. Почему так? Потому что видя, как Элизабет не справляется с указаниями Гвен, она брала на себя ещё и большую часть её работы, вместо этого поручая ей нечто самое простое, вроде того, чтобы разлить чай и отнести его в гостиную мужчинам.

— Спасибо, — тихо прямо на ушко Алисе произнесла Элизабет, вернувшись с пустым подносом.

— Мы в расчёте, — фыркнув, недовольно проворчала Алиса, аккуратно нарезая очередной кусочек рыбы, при этом стараясь не запачкать одетое на ней платье и не испортив наспех сделанную причёску.

К тому же волновало в этот момент совершенно иное.

Покосившись на эту некую «Еву», она увидела, как Гвен в очередной раз мило с ней болтает и изредка довольно кивает, глядя на её работу. И наблюдая такое несправедливое, предвзятое отношение всё это время, она злилась всё сильнее, отчего исходящая от неё аура недовольства буквально заполнила собой всю комнату.

«Как хорошо, что Ева так вовремя приехала. Более идеального момента и представить трудно,» — подумала в этот момент Гвен.

— Беспокоишься за них? — улыбаясь, спросил Итан, видя, как я в очередной раз повернул голову в сторону кухни, наблюдая, как Алиса с Элизабет там во всю трудятся под явно жёстким руководством Гвен, словно они на самом деле находятся не на кухне, а в какой-то шахте.

— Не без этого… — честно признался я.

Одна, по большому счёту, тот ещё ребёнок в душе, а другая — простолюдинка со своеобразным мышлением, на которой точно будут отыгрываться за двоих. А учитывая, что она ещё и готовить не умеет толком…

Тут трудно будет не беспокоиться…

— Не стоит беспокоиться, — заговорил Кевин, — через это все проходят. Эшли, помню, тоже было непросто, но со временем у неё получалось всё лучше и лучше.

Эшли — это его жена.

— Вот только она аристократка из очень знатного и влиятельного рода. А помимо этого ещё и одна из самых популярных актрис нашего времени. И это в её-то девятнадцать.

Это ему уже нечем было парировать. Зато вновь заговорил Итан:

— А как насчёт самой Гвен? Я ведь уже рассказывал тебе, что изначально мои родители не одобряли то, что я собираюсь взять её на роль первой, — а впоследствии и единственной, — жены.

— Короче говоря… ей тоже было в такие моменты очень непросто?..

— И это ещё мягко говоря, — усмехнулся он. — По сравнению с тем, через что она в своё время проходила, эти двое чувствуют себя сейчас более чем комфортно. Мне даже кажется, она с ними так мягка, потому что видит в них себя в те дни.

Значит, она с ними ещё мягка? Боюсь представить, как эти двое будут себя чувствовать, если в один из подобных дней у Гвен, вдруг, из-за чего-то будет плохое настроение.

И обдумывая это, я вспомнил о том, как прошла первая встреча Элизабет с Гвен.

А-а… вот как всё будет в таком случае…

Ну… будем надеятся, что более до подобного никогда не дойдёт…

— Кстати говоря, — начал я, решив прямо спросить о самой важной на сегодня теме, — мы просто сегодня отмечаем, что я выздоровел, или же это так же означает, что те наши разногласия улажены?

«Разногласия улажены» не совсем верно подобранные слова, но и спросить прямо — «Вы меня простили?» — у меня как-то не вышло.

— Эди… — вздохнув, заговорил Итан, — мы не можем злиться на тебя долго. В конце концов, нам самим это крайне неприятно, потому что ты очень дорог всем нам.

— Это значит, я прощён?..

— Это значит, что мы всё равно очень недовольны тем твоим решением, но и злиться на тебя при этом мы более не можем. А так — никому из нас не нужны были извинения от тебя. Мы лишь хотели, чтобы ты полагался на нас хотя бы во всех важных и трудных моментах, ведь мы семья. Понимаю, что для тебя это может быть трудно, потому что ты наверняка хочешь добиться всего сам и лишний раз не тревожить нас, почему-то полагая, что и без того что-то должен нам. Но так же, прошу, пойми и вот ещё что — для нас твои просьбы никогда не были в тягость. Даже наоборот — каждый из нас только рад будет тебе помочь. К тому же, нам всем очень больно видеть тебя каждый раз израненным и страдающим. И особенно это больно видеть Гвен с Карэн.

— Я понял… — опустив глаза, произнёс я. — Спасибо…

— Тебе не за что говорить спасибо. А если уж так хочется — скажи это ему, — кивнул он в сторону Кевина. — Всё же это именно он уговорил сначала Гвен приехать сюда, а потом и меня.

Я удивлённо посмотрел на Кевина.

— Не стоит, — сразу поднял он руки, застенчиво улыбаясь. — Мне просто показалось это правильным — вот и всё.