Тем не менее ещё в тот момент, когда я увидел улыбку на её лице, которая, как оказалось, невероятно ей идёт, я понял, что всё это было не зря и повторить подобное точно ещё стоит.

Возвращаясь же к тему моей занятости, нельзя не отметить ещё один важный фактор, что возник на этой недели и что забирает у меня уйму времени. И конечно же, это — подготовка к предстоящему приёму.

Так как я в этом всём, считай, почти полный ноль и, соответственно, могу легко всё запороть, Алисе, Еве и Элизабет приходилось без конца усердно подготавливать меня к этому, переодически меняясь меж собой, после чего сразу же проверяли, как я усвоил информацию от прошлого наставника.

Не скажу, что в этом всём было что-то сложное, но сам объём информации, касающейся этой темы, просто невероятно огромен, ввиду огромного количества различных мелких деталей, что при этом всё равно крайне важны. Даже у меня возникли проблемы с тем, чтобы всё это вот так разом взять и запомнить, хотя до этого я всегда считал, что у меня на редкость отличная память.

И волновался бы я и далее в основном об этом, если бы в одну из ночей со мной не связался один неожиданный человек, пригласивший на встречу. И я на эту встречу согласился.

— Не думал, что кто-то из вас сам свяжется со мной, — произнёс я, усевшись на лавочку, на которой уже сидел ожидающий меня парень с рыжими волосами.

Почти все разы, что мы виделись ранее, он выглядел совершенно несерьёзным и по-дурацки улыбающимся. Однако в этот раз даже постороннему для него человеку хватило бы всего одного брошенного на не него взгляда, дабы увидеть в нём всю его поразительную серьёзность.

— А я не думал, что ты вот так легко возьмёшь и придёшь, — посмотрев на меня опечаленными глазами, ответил мне Кит.

— Ну, у вас и без того есть карт-бланш на моё уничтожение, так что избегать встречи с вами, боясь попасть в ловушку, бессмысленно, — проговорил я. — К тому же сыграло роль, что меня позвал именно ты.

— А будь кто другой из нас — что-то бы, хочешь сказать, поменялось? — спросил Кит.

— Я бы, по крайней мере, не согласился на встречу без раздумий.

— Считаешь, что я не пойду на подлость?

— Именно так и считаю, — кивнул я.

Хоть он и пытается это скрывать, но он уж слишком сентиментальный человек, чтобы идти на что-то подобное. И на мой взгляд, его случае это точно не недостаток. Хотя сам он, наверное, и считает иначе.

— Понятно… — и несколько промедлив, он продолжил: — Я тоже считаю тебя хорошим человеком. Поэтому и позвал сюда. Но для начала хотел бы лично от тебя услышать ответ на кое-какой вопрос.

— И какой же?

— За всем произошедшем в тот день — и вправду стоял ты?

— Раз ты задаёшь этот вопрос, то ты точно и сам всё прекрасно знаешь.

— И всё равно я хочу услышать ответ на этот вопрос от тебя.

— Зачем?

— Как раз таки потому, что до того момента я считал тебя хорошим человеком: я видел, как ты переживал за моё состояние, когда вы с замкомом приехали, чтобы проведать меня; но что куда важнее — я видел, как во время той операции ты пытался выиграть время для Катрин, при этом ставя на кон свою собственную жизнь, хотя мог просто сбежать. Поэтому даже сейчас, услышав всё это от Луиса, я до последнего не хочу в это верить.

— Вот как, значит… — следом за этим, сделав глубокий вдох, я всё-таки ответил на его изначальный вопрос: — Что ж, пожалуй, можно сказать, что за этим и впрямь стоял я…

— Извини, но я хочу услышать конкретный ответ — лишь «да» или «нет».

Ну да, будь я на его месте тоже бы не хотел всех этих сложностей.

— Ну, в таком случае бесспорное «да».

— Ясно… жаль это слышать…

А мне жаль это говорить.

Но вместо этих слов у него я спросил:

— Это всё? Ты только ради этого меня позвал?

— Нет, — помотал он головой. — Есть ещё кое-что, что я хотел сказать тебе.

— И что же?

— Уезжай за барьер, в дикие земли.

— Что?..

— Как можно быстрее. И возьми с собой всех, кто тебе дорог. В противном случае они все могут пострадать.

— Это ещё почему?

— Потому что Луис пойдёт на всё, чтобы добиться своего. Он ни перед чем не остановиться — даже если ему для этого придётся убивать невинных. Ты с ним не столь давно знаком, так что вряд ли это заметил, но он из тех людей, которые и глазом не моргнут, если для достижения цели придётся пойти на какие-то жертвы. У него просто нет каких-то моральных терзаний или внутренних противоречий, потому как он считает, что сражается на благо человечества.

— Короче говоря, он считает, что в сражении все средства хороши. А главный враг в этом сражении — это, конечно же, я. А посему, стоит мне попытаться скрыться от него в диких землях, как он начнёт выманивать меня с помощью дорогих мне людей… верно?

— Угу…

— И почему ты мне это рассказываешь?

— Потому что ты и люди вокруг тебя не заслуживают этого.

— Ты так считаешь, даже после учинённого мной тогда?

— Да, ведь наверняка ты был не в силах остановить происходящее.

— Вот как? А почему тогда просто не поможешь мне разобраться с Луисом?

— Ты это серьёзно? — спросил он, посмотрев на меня. — Каким бы человеком Луис не был, он всё равно мне как член семьи. Тем более я не считаю, что Луис неправ в целом — люди действительно слабы против одержимых, демонов и даже людей с Дарами. Поэтому, если мы будем стараться ещё не запачкать руки, то это точно ни к чему не приведёт.

— Добросердечность — удел сильных мира сего, значит?..

— Не знаю. Знаю лишь, что без Луиса, его способностей и методов — никто бы из седьмого отряда ничего бы толком не достиг, скорее всего вместо этого сломавшись ещё давным-давно. Поэтому он всем нам нужен. И поэтому единственный способ, чтобы обе стороны остались живы и никому не навредили, — это твоё отправление в дикие земли. Я много об это размышлял и в итоге пришёл к этому. Что только так пострадавших в этом конфликте больше не будет.

— Понятно. Вполне разумный вывод.

— Значит?..

— Нет, — отмахнулся я. — Я остаюсь.

— Но почему?..

— Потому что я не могу всё вот так бросить и сбежать.

— Даже если на кону не только твоя жизнь, но и жизни твоих близких?..

Немного замявшись, я ответил:

— Да.

— Понятно… печально это слышать, но видимо у тебя есть причина для этого. И надеюсь, сейчас в тебе это говорит не глупая гордость, или что-то вроде того?

— Нет. У меня есть причина.

И ей является как раз таки не желание бросать всё. Может, мы все и сможем выбраться за барьер, на дикие земли, но сможем ли мы там выжить? А если и сможем, то будет ли это той жизнью, которую себе хотели все, кому придётся пойти за мной? Я сомневаюсь. Поэтому совершенно неважно, желаю ли бежать или же нет, — я в любом случае так не поступлю, потому что у меня есть причина остаться и рисковать, сражаясь.

— Ты, наверное, на другой результат этой беседы рассчитывал? — спросил я.

— Нет, — помотал он головой. — Этого я, к сожалению, и ожидал. Было бы хорошо, закончись всё иначе, но все мы прекрасно понимаем, что это в конечном счёте неизбежно. Всё в итоге закончиться тем, что одна сторона победит, продолжит дальше жить и двигаться к своей цели, а вторая сторона проиграет, умрёт и неизбежно падёт на самую пучину…

— Пожалуй.

После этого он поднялся и посмотрев на меня, сказал:

— Когда мы встретимся в следующий раз — мы наверняка будем уже врагами, — и увидев мой кивок, продолжил: — Но даже несмотря на это, я бы хотел тебя кое о чём попросить.

— О чём?

— Вряд ли Луис проиграет. Но если такое всё-таки каким-то образом произойдёт, то… пообещай, что более никогда не навредишь невинным людям.

— К сожалению, я не…

— Пообещай. Пожалуйста, — смотря мне в глаза, уверенно произнёс он.

Вздохнув, смотря ему в глаза, я произнёс:

— Обещаю.

— И пообещай, что в любом случае не тронешь замкома.