— Будь рядом и ничего не бойся, — глухим, будто не своим голосом скомандовалаЛи.

Шайла чуть не вскрикнула, хотелось броситься прочь и никогда не вспоминать об этом случае, но любопытство припечатало её к двери. Да ни одна сплетня о вдове не сравнится с тем, что тут творилось. Комната задрожала, будто ураганом смело посуду со стола, и к порогу полетела курительная трубка: вещица светилась мягким жёлтым светом, так и тянула к себе, манила взять в руки. Словно завороженная, позабыв об осторожности, Шайла открыла дверь, схватила трубку и понеслась со двора.

Как оказалась дома, женщина не помнила — очнулась в своей кухне, сжимая в руке чудесную вещь. Зачем взяла? Что с ней теперь делать? Мысленно распекая себя, Шайла стянула шубу и уселась за стол.

— Выкинуть и дело с концом.

Только собралась подняться, как курительная трубка обожгла пальцы. Взвизгнув, отбросила её от себя. Никогда Шайле не приходилось иметь дело с чудесами, да и не верила она в них, и в то, что девка Гара — дочь Аи, тоже не верила. Разве что совсем чуть-чуть.

— Нагулялась? — недобрый голос Дуффа прибавил ударов сердцу женщины.

Пекарь стоял на пороге, скрестив руки на груди. Шайлу передёрнуло — какой он всё-таки жирный, до тошноты. Поднялась из-за стола, прошлась по кухне и незаметно пихнула ногой курительную трубку под стол.

— Думала, ты спишь давно, — холодно бросила Шайла, поднимая с пола шубку.

— Допрыгаешься, красавица, — в глазах мужчины сверкнула неподдельная злость. — Выставлю тебя из дома.

— Напугал, — хихикнула. — Посмотри на себя: толстый, страшный…

— Зато при деньгах, — отрезал Дуфф. — При своих, а у тебя ничего нет. Только то, что я тебе даю. Сегодня приходил твой отец с радостной новостью — сестрица брюхатая.

Шайла сжала зубы — второй раз понесёт, гадина! С первенцем её сестра получила в подарок родительский дом, и вот снова беременна — она, а не Шайла. Теперь папа отпишет новорождённому внуку свои сады кум-кума.

— Чего скалишься?! — крик женщины чуть не разрывал уши. — Давно можно было нарожать выводок, получили бы и дом, и землю.

— После того, как ты со своим Гаром обошлась, на тебя ни одни мужик всерьёз не глянет.

Слова пекаря обидой резанули по сердцу. Шайла опустила ресницы и промолчала. Думала, что Ансгар никогда не встанет на ноги. Дуфф показался ей хорошим вариантом: своя пекарня, неплохой дом. Откуда Шайле было знать, что жирдяй не захочет вести её в круг предков? Её — первую красавицу — желали заполучить все… ровно до того дня, как она покинула дом Гара, оставив его один на один с бедой. Он должен был умереть на поле боя, в Шинари лечат только тех воинов, что смогут встать в строй. Можно подумать, никто не видел, что Ансгар останется калекой.

— Я держу тебя, чтобы постель была тёплой, — Дуфф состряпал на пухлых губах масляную улыбку. — Так что бегом в спальню, — кивнул в сторону комнаты.

У Шайлы перед глазами заплясали цветные круги. Собаку держат для охраны, козу — чтобы молоко давала, а её — чтобы постель грела.

— Ноги моей здесь больше не будет! — рыкнула, а из глаз хлынули слёзы.

— И куда ты? Сестра на порог не пустит, даже отец её не разжалобит. Потом все узнают, что мы с тобой не связаны благословением Богов. Я переживу, а вот тебе несладко придётся. Шайла, — пекарь подошёл ближе, — меня дико заводит, когда ты плачешь.

Нарочно хлопнул дверью так, что со стен полетела пыль. Шайла зарыдала в голос. Никуда она не уйдёт, пока Дуфф не прогонит, а он обязательно это сделает, как только у него появится подходящая для круга предков партия. Глотая слезы, стянула шерстяное платье, с силой дёрнула дверь и отправилась к пекарю. Не отдаваться — давать, тихо и покорно, как положено настоящей шинарке.

Закрывая лицо локтём от порывов ветра, Ёлка стояла посреди комнаты в доме Ли, пока та, сидя на полу в каком-то непонятном состоянии с абсолютно белыми глазами, распевала песни. Ёля ни слова не поняла. Голос вдовы то басил, то срывался в визг, а по комнате разлеталась домашняя утварь. Самое удивительное, что среди этого мракобесия на лавке спал Коди, а на полу, развалившись, сопел Дозор. Кажется, эти двое не слышали грохота посуды, летевшей на пол, и даже громкое пение Ли их не побеспокоило. Вдова закончила так же неожиданно, как начала. Ветер стих, радужка глаз женщины снова стала бордовой. Она поднялась с колен, отряхнула платье и устало вздохнула.

— Теперь остаётся только ждать, — заявила Ли и принялась собирать с пола черепки глиняной посуды.

— Что ты делать? — Ёля даже шаг сделать не решалась.

— Убираюсь, — пожала плечами вдовушка. — Бардак такой.

— Знать, о чём я говорить! Зачем издеваться?!

— Да как над тобой не издеваться? С твоим-то шинарским, — вдова улыбнулась. — Не стой, помоги всё прибрать. Я расскажу. — Ли резво хлопотала в комнате, а Ёля еле ноги переставляла. Состояние дурное, как выпила лишнего — тело не слушалось, а голова соображала туго. — Что у нас есть? — вдова будто сама с собой разговаривала. — Старуха, которая сначала наделила тебя силой, а потом решила забрать…

— Убить.

— Убить, — спокойно подтвердила Ли. — Ещё она не может войти в деревню, откуда-то знает меня и боится курительной трубки, в которую я вдохнула благословение Богов.

— Как это? Вдохнуть благо-ове…

— Не мучайся, — отмахнулась вдовушка, — поняла. Я ведь до жизни здесь служила при храме Аи в столице. Потом Макден появился, — на губах женщины заиграла нежная улыбка, — как я его любила… Всё бросила, клятвы священные нарушила, в круг предков с ним пошла. Думала, отберут у меня Боги силу служительницы храма, а они иначе наказали — овдовела я, дочерей лишилась. Один Коди остался, — Ли мимоходом погладила сына по голове и продолжила уборку. — Так на отца похож, и смышленый, радость моя.

— Так почему старуха бояться?

— Вот об этом я сегодня и спросила Богов. Ответы мне во снах приходят. Где трубка эта? Куда-то закатилась…

«Мозаика мира сложена

Из Всех Вообще Возможностей,

И каждая проявится

Ко времени и в срок!»

© Группа «Пилот» — «Иллюзия относительности»

Порядок в доме вдовушки навели быстро, а вот в голове Ёлки царил натуральный бардак, метлой с таким не справиться. Ли завалилась на кровать, надеясь поскорее получить ответы во сне, а Ёля осталась дожидаться Ансгара за столом. Он должен был хорошенько протопить их новый дом и прийти за ней, но почему-то не торопился.

— Ли, спать?

— Пытаюсь, — зевая, отозвалась вдовушка. — Шла бы сама к нему. Чего Богиню из себя строишь?

— Гар меня обидеть. Схватить больно.

— Я тебя умоляю! — женщина села на кровати, щуря сонные глаза. — Гар, конечно, воспитан не как Шинарский принц, но если он Шайлу не прибил, то и с тобой ничего не сделает.

Контраргумента Ёля не нашла. Она не знала, кто такая Шайла, но обезоруживающее заявление вдова выдала с такой уверенностью, что и на десять Ёлок хватило бы. Шинари — не Болгария, и ковать счастье ей предстояло из того «дано», что тут в ходу.

— Тебе направо со двора, через дом, — вдова отвернулась к стенке. — Фонарь на крыльце возьми, а псинку до завтра тут оставь, чтобы под ногами не путалась.

Ёля надела шубу и, накинув на голову капюшон, вышла во двор. На улице потеплело, и снег повалил крупными хлопьями. Погода в Шинари капризная, за вечер могла круто поменяться и три, и четыре раза, но сейчас метеоусловия Ёлю волновали меньше всего. Что сказать Гару? Или это он должен говорить? И кто такая Шайла?

Ёлка остановилась напротив… коттеджа? Пересчитала ещё раз — через один от вдовушки, всё верно. Таких красивых домов она никогда не видела: похож на иллюстрацию к сказке каких-нибудь Братьев Гримм. В этой деревне никто не заморачивался архитектурной эстетикой. Ёлка не слишком разглядывала местные красоты, но понять успела — богатый дом равно большой дом и никаких изысков. Этот не был огромным — средний размерчик, но какая прелесть: деревянные балки на каменных стенах, и даже балкончик на втором этаже.