И приглашенных на пир скромный толпа собралась.
Тут, покамест жрецы потроха натыкают на прутья
Ивы, готовя еду, солнце к полудню пришло.
365 Ромул, и брат его с ним, и все пастухи молодые
В поле на солнца лучах были тогда нагишом,
И состязалися там в кулачном бою, и метали
Копья и камни, смотря, чьи были руки сильней.
Сверху пастух закричал: «По окольным дорогам, смотрите, —
370 Где вы, Ромул и Рем! — воры погнали ваш скот!»
Не до оружия тут; они врозь разбежались в погоню,
И, налетев на врага, Рем отбивает бычков.
Лишь он вернулся, берет с вертелов он шипящее мясо
И говорит: «Это все лишь победитель поест».
375 Сказано — сделано. С ним и Фабии.
А неудачник Ромул лишь кости нашел на опустелых столах.
Он усмехнулся, хотя огорчен был, что Фабии с Ремом
Верх одержали в борьбе, а не Квинтилии с ним.[367]
Память осталась о том; вот и мчат бегуны без одежды,
380 И об успешной борьбе слава доселе живет.
Спросишь, откуда идет название места Луперкаль
И отчего по нему назван и праздничный день?
Сильвией дети на свет рождены были, жрицею Весты,
Богу, а в Альбе тогда царствовал дядя ее.
385 Царь повелел в реке утопить обоих младенцев.
Что ты, безумен! Из них Ромулом станет один.
Скорбный исполнить приказ отправляются нехотя слуги,
Плачут они, близнецов в гибели место неся.
Альбула та, что потом по утопшему в ней Тиберину
390 Тибром была названа, вздулась от зимних дождей:
Где теперь форумы, где Большого цирка долина,
Там, как увидел бы ты, плавали лодки тогда.
Лишь туда слуги пришли, а пройти нельзя было дальше,
Тотчас, взглянув на детей, так восклицает один:
395 «О, как похожи они друг на друга! Как оба прекрасны!
Все же, однако, из них будет один посильней.
Если порода видна по лицу, то, коль нет в нем обмана,
Думаю я, что в одном некий скрывается бог.
Если же вас породил какой-нибудь бог, то, наверно,
400 В этот отчаянный час он к вам на помощь придет.
Мать к вам на помощь пришла б, да сама ведь без помощи стонет,
Матерью став и своих тут же утратив детей.
Вместе вы родились и вместе вы на смерть идете,
Вместе тоните!» Сказал и положил близнецов.
405 Оба заныли они, как будто все поняли оба.
Слезы текли по щекам у возвратившихся слуг.
Полый ковчег с детьми речная вода поддержала.
О, каковую судьбу крыл этот жалкий челнок!
В тине застрявший ковчег, к дремучему лесу прибитый,
410 При убывавшей воде сел потихоньку на мель.
Было там дерево, пень которого цел и доселе:
Румина это, она Ромула фигой была.
С выменем полным пришла к близнецам несчастным волчица:
Чудо? Как мог дикий зверь не повредить малышам?
415 Не повредить, это что! Помогла и вскормила волчица
Тех, кто родными на смерть верную был обречен.
Остановилась она и хвостом завиляла младенцам,
Нежно своим языком их облизавши тела.
Видно в них Марса сынов: они тянутся к вымени смело
420 Оба, сосут молоко, что назначалось не им.
Лупа-волчица дала месту этому имя Луперкаль:
Мамке в великую честь было ее молоко.
(А по Аркадской горе запретно ль назвать нам луперков?
Ведь и в Аркадии есть Фавна Ликейского храм!)[368]
425 Ждешь ты чего, молодая жена? Не помогут ни зелья,
Ни волшебство, ни мольбы тайные матерью стать;
Но терпеливо прими плодоносной удары десницы, —
Имя желанное «дед» скоро получит твой тесть.
Было ведь некогда так, что редко женам случалось
430 В чреве своем ощутить брачный супругу залог.
«Что мне в том, — Ромул вскричал, — что похитили мы сабинянок, —
(Ромул в те времена скипетром царским владел), —
Если насилье мое войну, а не силы дало мне?
Лучше уж было б совсем нам этих снох не иметь».
435 Под Эсквилинским холмом нерушимая долгие годы,
Свято хранимая там, роща Юноны была.
Только туда пришли совместно жены с мужьями,
Только склонились они, став на колени в мольбе,
Как зашумели в лесу внезапно вершины деревьев
440 И, к изумлению всех, голос богини сказал:
«Да воплотится козел священный в матрон италийских!»
Замерли все, услыхав этот таинственный зов.
Авгур там был (но имя его давно позабыто,
Он из Этрусской земли — прибыл изгнанником в Рим),
445 Он закалает козла, а женщины все по приказу
Клочьями кожи его дали себя ударять,
А как в десятый черед обновил рога свои месяц —
Каждый муж стал отцом, матерью стала жена.
Слава Луцине![369] Она святую прославила рощу,
450 Где она каждой жене матерью стать помогла.
Милостиво пощади беременных жен ты, Луцина,
И безболезненно в срок дай им детей приносить.
В день наступающий ты отнюдь не надейся на ветры,
Ведь дуновению их вовсе нельзя доверять:
455 Непостоянны они, шесть дней без всяких запоров
Настежь Эола тюрьмы им отворяется дверь.
Легкий уже Водолей закатился с наклонною урной,
Следом за ним принимай, Рыба, небесных коней.
Ты, говорят, и твой брат (ибо вы сверкаете вместе
460 В небе) двоих на спине переносили богов.
Некогда, в страхе бежав от злодея Тифона, Диона,
В день как Юпитер вступил в бой за свои небеса,
К водам Евфрата придя с младенцем своим Купидоном,
У палестинской реки села на берег она.
465 Тополи там и камыш покрывали края побережья,
И, понадеясь на них, скрылась она в ивняке.
Ветер тут зашумел по роще; она испугалась
И побледнела, решив, что подступают враги.
Сжавши в объятьях дитя, она закричала: «Бегите,
470 Нимфы, на помощь ко мне, двух вы спасите богов!»
Прыгнула в реку — и тут близнецы их подняли рыбы:
Обе за это они звездами быть почтены.
С этой поры сирийский народ нечестивым считает
Рыбу вкушать и ее в рот никогда не берет.
475 Завтрашний день никому не отдан, но третий — Квирину:
Ромулом ранее был, кто именуется так,
Иль потому, что копье встарь звали сабиняне «курис»,
И по нему в небесах звался воинственный бог,
Иль что царя своего этим именем звали квириты,
480 Или что с Римской землей Куры он соединил.
Ибо воитель-отец, взглянув на сыновние стены
Да и на множество всех конченных Ромулом войн,
Молвил: «Юпитер, теперь многосильно могущество Рима
И не нуждается он в отпрыске больше моем.
485 Сына отцу возврати! Хоть один и похищен убийством, —
Будет другой за себя мне и за Рема теперь.
Будет один, кого ты вознесешь на лазурное небо, —
