Существует легенда, что Золотаревка – это и есть Сырня, но погиб город не в 1237 году, а позже, и воевала там Нарчатка. И что Батый прислал в качестве вызова женщине позолоченную стрелу. Кстати, такой наконечник действительно найден в Золотаревке.

Загадок в начале Батыева нашествия очень много. Что или кто позволил Батыю так хорошо ориентироваться на местности на Руси? Кто указывал дорогу?

Почему большие города выдерживали осаду куда меньше, чем малые, ведь Рязань пала через пять дней использования осадных машин, а маленький Торжок, у которого и стен-то таких не было, – две недели. А Козельск и того больше – 50 дней. И Вщиж монголы смогли сровнять с землей не скоро. И Серенск предпочел сжечь себя сам, чтобы не достаться врагу.

Почему Батыево войско остановилось у Игнач Креста, не дойдя до Новгорода совсем немного? Считается, что из-за распутицы и бескормицы. Возможно, тогда зачем было останавливаться у Козельска или Вщижа, осаждать Серенск? Не лучше ли бегом, пока не развезло дороги, отправиться в степь, где уже давно зеленела трава?

Не потому ли, что только сначала монголы шли туда, куда сами хотели, а уже после Торжка – туда, куда их вели?

И больше на Владимирскую Русь Батый не ходил, предпочитая находиться южнее. Чего испугался, морозов, снегов или все же людей?

Обидно только, что урок Владимиро-Суздальской Руси не пошел остальной Руси впрок. Не объединились южные княжества, снова каждый стоял сам за себя. Или сам за себя бежал, как Даниил Галицкий, считающийся единственным, кто смог дать отпор монголам. Но князь пересидел время, когда Батый разорял его княжество, в Венгрии (самое время было сына сватать), а когда вернулся, то вовсе не с Батыем воевал, а нападал на Болоховские земли, которые с монголами договорились о поставке кормов. Русские земли, между прочим. А потом по требованию монгольского темника Бурундая срыл укрепления девяти своих сильных городов. Героизм, нечего сказать.

Но и Владимиро-Суздальскую Русь тоже ничему нашествие не научило. Стоило монголам уйти в половецкие степи, князья вцепились друг дружке в горло, споря из-за власти. Победил в этой братской сваре отец Александра Невского князь Ярослав Всеволодович, тоже весьма успешно отсиживавшийся лихое время на стороне и не пришедший на помощь ни гибнущей Рязани, ни Владимиру, ни своему родному городу Переяславлю-Залесскому.

Ничему Батыево нашествие русских князей не научило, они косяками потянулись в новую столицу Батыя Сарай за ярлыками – разрешениями править собственными землями. И исправно платили дань до тех самых времен, пока грозный князь Иван III не порвал ханскую грамоту и не отказался эту дань выплачивать.

А ведь могли оказать общий отпор еще в 1223 году на Калке, вместо того чтобы, перессорившись, уложить свои дружины на поле боя. Или подготовиться к нападению, заранее выставив объединенные силы на защиту Рязанского княжества. Глядишь, лиха беда стороной бы прошла. Но русским князьям свои вотчины и власть в них были дороже, друг дружку били и жгли, а сил на отпор страшному врагу и не хватило.

Тихо… Даже часы не тикают… Неужели встали? Стариков терпеть не мог эти часы именно за их тиканье, все требовал, чтобы заменила на нормальные, а мне нравилось…

Я замерла. Нет, пожалуй, дело не в часах, а в…

– Вятич…

В том, что лежу в объятиях Вятича, не сомневалась, но что-то не так. Тревоги не было, однако пространство вокруг неуловимо изменилось. Я опытный «попаданец» и что означает шуршащее в тюфяке под боком сено уже знала.

– Вятич…

– У…

– Мы где?

Шепотом и на ухо, мало ли что.

– В Москве. Спи.

– В какой Москве?! – На всякий случай я еще раз потрогала то, на чем мы лежали. Нет, на мою московскую постель это не походило ни в малейшей степени. – Ты посмотри, на чем мы лежим.

– Мы в Москове, которая Кучково… Спи, Настя, до утра еще далеко.

Я с трудом сдержала визг восторга. Вятич забрал меня обратно в тринадцатый век!

Спать, конечно, не получалось. Почувствовав это, Вятич принялся объяснять:

– Ты же просила тебя вернуть? Теперь терпи.

– А… а я теперь кто?

Предыдущий раз долго осознавала, куда это попала, и привыкала к своему более молодому, чем в Москве XXI века, телу пятнадцатилетней боярышни, живущей в XIII веке. Мало ли что теперь, боярышня-то погибла в неравной схватке с Батыем.

– Старуха лет семидесяти…

– Чего?!

– Не бойся, как и была – Настя, дочь воеводы Федора из Козельска.

– Но я же погибла? – Кажется, я чуть не заорала.

Вятич усмехнулся, приоткрыв один глаз:

– Ты? Не может быть! По мне, так живее всех живых. Между прочим, для всех ты вышла за меня замуж. Тут не полагается мотаться по городам и весям с посторонним мужиком.

Настроение поднялось донельзя. Какой сон, когда тут открываются такие перспективы?!

– А почему мы в Москве… ну, Москове?

– Едем в Новгород.

– Там Лушка…

– Угу, и Анея тоже.

– Они не знают, что я погибла?

– Настя, никто не знает и еще много веков ничего не узнает о Золотаревке, и о тебе тем более. Пользуйся моментом. Это же особый кайф – восстать из погибших. Представляешь, какой шок будет у Батыя? Он-то видел, как тебя убили.

Теперь я уже не только спать не могла, но и лежать вообще.

– Мы снова поедем убивать Батыя?! А почему тогда в Новгород?

– Батый пока в степи и пойдет на Европу южным путем.

– Вот именно, там Киев, Чернигов, там вся Южная Русь.

– А с севера вот-вот нападут крестоносцы. Югу все равно не устоять, нам нужно помочь князю Александру.

Я живо прокрутила в голове все, что за время болезни вычитала в Интернете о тринадцатом веке на Руси и окрестностях. Да, с севера готовятся напасть шведы с датчанами, а там и крестоносцы Ливонского ордена, если уже не напали…

– Вятич, а сейчас какой год?

– Тот же, что и раньше – 1239-й, осень. На следующий год летом приплывет Биргер.

Вятич, видно, понял, что проще мне все объяснить, потому что все равно не отстану.

– Угу. Невская битва.

– Ну надо же, грамотная стала…

– Значит, нам надо предупредить князя Александра Невского? – Я не замечала сарказма, не до того. Как боевой конь, заслышав звук полковой трубы, была готова ринуться в атаку не на Батыя, так хоть на Биргера, главное за Русь!

– Никого мы ни о чем предупреждать не будем, не имеем права. Ты уже предупреждала рязанцев, ничего не изменилось.

– И что, сидеть и ждать, пока он сам побьет шведов?

– Сидеть и ждать тоже нельзя, а вот что делать, будем думать на месте. Против нашего князя собирается слишком грозная компания.

Если честно, то меня меньше озаботили слова о компании.

– Где это на месте?

– В Новгороде. Приедем и вместе подумаем.

– С кем? – Я просто не верила своим ушам.

– С Анеей, ну, и твоей Лушкой, куда ж без нее?

– Они знают, кто я?

– Анея да, а Лушке придется сказать, если сама еще не догадалась.

Какое-то время я пыталась придумать, что бы этакое сотворить с Биргером, который незваным притащится с армадой шнеков в устье Невы.

Вот почему дома в Москве не сказать, что забирает меня обратно в тринадцатый век воевать теперь со шведами?! Прихватила бы с собой несколько ящиков динамита, заминировали устье Невы, и все о’кей.

Я так и заявила. Вятич только хмыкнул:

– Не умней Лушки… Потому и не сказал, чтобы ты не тащила под мышкой ракетную установку или подводную лодку. Вот связался…

Я почти обиделась. Ладно, пусть не подводную лодку или динамит, но акваланг и мины-то можно было бы.