— Ну. — сказала она, повернувшись к Юки: — и где этот твой красавчик? Ик!

— Рано еще. — сказала Акира, поправив очки. В спортивном костюме, кроссовках и очках она выглядела донельзя мило — словно молодая мамочка или школьная учительница, которая пришла поддержать местную спортивную команду.

— Согласно показаниям Юки, мероприятие должно состояться в двадцать ноль-ноль по местному времени. — произнесла Акира, четко выговаривая слова. Пожалуй, слишком четко. На ее щеках возник подозрительный румянец, она уже взяла Юки под руку. Под вторую руку Юки, конечно, взяла Сакура.

— Приходить на встречу раньше — моветон. — продолжила Акира: — точность — вежливость королей.

— Ну, мы не дворянского роду-племени, нам можно. — машет рукой Майко: — мы по-простому… на, вот. — откуда-то из-под сиденья она извлекла бутылку. Плоская фляжка давно кончилась и возникновение бутылки было встречено одобрительным гулом.

— Свидание — это хорошо. — сказала Читосе, отхлебнула из горла и зажмурилась.

— Свидание еще не началось, дурочка. — сказала Майко: — передай бутылку дальше, а то мы тут… — она не закончила фразу. Зазвенел телефон. Все уставились на меня. Да, спутниковый телефон, который мне подарил добрый дядька Минору. Который и звонит, вот к бабке не ходи.

— Алло? (конечно — моси-моси) — говорю я в трубку, поднимая руку вверх, призывая окружающих к молчанию.

— Ямасита-кун? — Линда. Конечно, добрый дядька сам в жизни номер не наберет, у него палец сломается или еще что. У него же есть Линда.

— Линда-сан! — говорю я с неподдельной радостью. Как только мы вышли из убежища — я сразу позвонил по номеру Минору, но трубку не подняли, оставил сообщение. Видимо были заняты, чем там Минору и Линда могут быть заняты — пересчитывали свои миллиарды, осматривали свои яхты с частными самолетами, отжимали у конкурентов города и страны, просматривали биржевые сводки и решали кого же поставить президентом США на следующий срок. Занятые люди в общем. А как только освободились — так и набрали.

— Ты звонил. — сообщает мне Линда: — что-то случилось? — ну надо же, думаю я, а эта Линда все-таки человек. Я уж ожидал от нее что-то вроде «доложи обстановку» или там «изложи свою позицию», а она, оказывается вполне по-человечески говорить может. Что-то случилось, Син? Мы тут в Токио за тебя переживаем, все вместе.

— Да. — говорю я и чувствую, как мои губы расплываются в улыбке: — у нас тут… помнишь Митсуи хотели своего человека прислать? Ну так вот, прислали.

— Так. — голос в трубке меняется, снова становится жестким, металлическим: — Юная госпожа в порядке? Доложи статус госпожи, своей команды и противника.

— Да все в порядке, Линда-сан. — неторопливо говорю я, глядя как лица моих девчонок расплываются в улыбках. Еще бы — все знают Линду-сан. Все ненавидят Линду-сан. Утереть лицо Линде-сан мокрой тряпкой — бесценно.

— Статус. — напоминает о себе нетерпеливый голос в трубке. Линда нервничает. Но она в Токио, а мы тут, так что я могу позволить себе чтобы она понервничала. Пока.

— Статус. Ах, да, статус. Какой у нас статус? Юки? — поворачиваю трубку к Снежной Королеве, которая тоже раскраснелась и распространяет вокруг себя волны прохлады, в этих волнах нежатся Акира и Сакура.

— Статус? Отличный! — говорит Юки и икает. Прикрывает рот ладонью и улыбается: — а меня сегодня Син со своей семьей познакомил!

— Объект Юки в безопасности. Сыт и пьян! — кричит с заднего сиденья Майко, размахивая бутылкой: — пока не оттрахан, но это ненадолго!

— … принято. — скрипит зубами Линда в трубке: — вижу вы все в порядке. Что с противником? Опознан? Какие способности? Статус?

— Способности? Менталист, подменяет воспоминания и снижает критичность мышления по отношению к себе, любимому. Статус… хм… дай-ка подумать. Пуля в лоб, потом — заморозка, потом травматическое превращение в лепешку и слияние с холодильным ларем, и в конце — Инферно! — кричу я, поворачиваясь к своим девчонкам.

— Инферно! — кричат они, поднимая руки вверх, передразнивая Акиру. Акира потирает переносицу жестом «я окружена идиотами», но ей приятно. Я ж вижу.

— Акира — классная! — кричит Майко: — я хочу от нее детей!

— Идиоты. — бурчит Акира, и краснеет. Какая милота.

— Ну вот такой у него на сегодня статус. Тело мы… ну то, что осталось после всех процедур, — сохранили. Два ведра этого добра. Забирать будете.

— … будем. — серьезный голос в трубке: — не вешай трубку. Сейчас. — в трубке шуршание и потом голос.

— Синдзи-кун. — добрый дядька Минору. Непривычно серьезный.

— Мацумото-доно. — говорю в трубку. Веселье вокруг утихает, все прислушиваются.

— Мы с Линдой вылетаем первым же рейсом. О случившемся — никому не слова. Рекомендую запереться на своей базе и никуда не выходить. Ждите меня и ни с кем не связывайтесь. До связи. — короткие гудки в трубке.

— Ну вот. — говорит Читосе: — как так-то? Мы только из дому выбрались.

Как вы бы чувствовали себя, находясь перед огромным, агрессивным, злобным до кончиков своих когтей и самое страшное — умным зверем? Когда он наклоняет свою лобастую голову и у него в глазах вы видите не страх, не ярость, даже не голод, а легкий интерес? Когда любое ваше движение может стать последним, но и стоять как столб вы тоже не можете — зверю это быстро наскучит и он все-таки попробует, каковы вы на вкус… так я чувствую себя каждый раз, когда встречаюсь с добрым дядей Минору и его ручной Линдой. На этот раз дядька Минору не готовит свой выход драматически, нету его чайного набора или зонтика, он быстр и даже тороплив. Линда семенит вслед за ним, ее лицо непроницаемо и бесстрастно, как и всегда.

— Где? — говорит он коротко, едва подойдя на расстояние, достаточное для разговора.

— Вот. — у моих ног стоят два ведра с нашим «лучшим другом», или тем, что от него осталось. Встреча происходит в нашем убежище, я и Акира здраво рассудили, что так риски меньше, а уж кто-кто, а Минору про наше убежище знает, ну или легко может узнать. Чего уж тут скрывать. Кроме того, сам факт убийства вражеского супера произошел именно тут, может быть ему место происшествия тоже нужно осмотреть.

Встречаю Минору я один. От греха подальше. Потому в убежище сейчас никого нет — девчонки настаивали на присутствии и защите, но я отказался, резонно заметив, что уж если Мацумото Минору решит что нам не жить, то тут-то нам и конец настанет. Мы все тут, можно сказать его милостью и живы. Ах, да, еще и невероятным везением. Везунчики, млять.

— Ну-ка. — Минору присел, споро закатал рукава и принялся осматривать содержимое ведер, нимало не брезгуя содержимым. Линда стояла так, словно бы кол проглотила — навытяжку. И не тяжело так стоять, подумал я, хорошо, что на ее ногах — не туфли на каблуках, как у Акиры, а легкая спортивная обувь с мягкой подошвой. Позволяет ступать бесшумно и бежать без напряжения.

— Черт. — говорит дядька Минору, поднимаясь, его руки перепачканы черте-в-чем, но он не обращает внимания, протягивает ладонь, и Линда вкладывает в нее влажное полотенце.

— Черт. — повторяет он: — никто не видел браслета? Может быть кулона? Чего-нибудь необычного?

— Нет — качаю головой я: — тут все, что собрали. Ну, может быть в той куче. — киваю на сложенные в углу остатки расплющенного и оплавленного морозильника.

— Ладно. — сказал Минору и впервые с момента нашей встречи взглянул на меня: — ты молодец. Твоя команда — молодцы. Спасибо за Юки, спасибо за вот это… — он кивнул на ведра с менталистом.

— Да что там. — сказал я, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно. Что вы, ничего сложного, подумаешь двух менталистов меньше чем за неделю угрохать. Обращайтесь, если еще один найдется.

— Теперь… — Минору устало потер переносицу: — мне нужны все вы в этом зале. Необходимо сделать объявление. И… — в этот момент я умер. Я уже привык к тому странному чувству, которое охватывает тебя буквально за доли секунды перед смертью. Знаете ли вы, что никто и никогда не умирает мгновенно? Даже если вам отрубают голову и фонтан крови из шейных артерий бьет вверх, а ваше тело нелепо дергается, от избытка сигналов в закороченных нервах — вы видите, как кувыркается земля и палач поднимает вашу голову за волосы… даже если вас разрывает снарядом на части — вы еще успеваете почувствовать вкус крови и земли на языке… и это особое чувство, которое возникает у каждого, кто умирал не один раз. В этот раз — лезвие проткнуло меня сзади, разрывая ткани и ребра, пронзая сердце и легкие. Я уже привык.