- Да, да… понимаю, - прошептал Андрей. - Как же я… Как же я - то не догадался? Док движется под водой и словно соскальзывает с уже готовой трубы? А она все удлиняется и удлиняется?

- Совершенно верно, - кивнул головой Сурен, протягивая Андрею шампур с готовым шашлыком.

Андрей взял прутик с шашлыком и стал машинально ковырять им землю.

- Подожди, постой… что ты делаешь? - встрепенулся Сурен.

Вместо ответа Андрей вдруг бросил кулинарное произведение Сурена, вскочил на ноги, но тотчас сел.

- Нет-нет, ничего, - смущенно сказал он, понурив голову.

- Подожди, подожди… - придвинулся к нему Сурен, стараясь заглянуть ему в лицо. - Почему так?

- Ну, вот видите, - виновато проговорил Андрей. - А я здесь пас коз… Козочек пас…

- Ай-ай-ай, - вдруг перебил его Сурен, хитро прищурившись. - Как же ты забыл?

- Что забыл? - нервно спросил Андрей.

- Забыл про подводный док. Ведь ты сам объяснял мне его проект.

- Я? Объяснял? - удивился Андрей.

- Там, в Ялте, после катастрофы, когда ты в бреду лежал, а я около тебя вместо медсестры был…

- Постойте, - поднял руку с шампуром профессор, - это уже почти по моей линии. В бреду рождается новая идея? Превосходно!

- Вот именно, - обрадовался Сурен. - Он в бреду метался и все утонувший туннель вспоминал. А однажды сказал: «Ничего, что он утонул… Надо его строить по-другому: удлинять с помощью специального подводного дока». Понимаешь, какую ты умную вещь сказал? Я даже удивился.

- Очень интересно: замечательное изобретение подсознательно рождается в мозгу больного.

Андрей сидел ошеломленный и вконец сконфуженный. Теперь он готов был без конца расспрашивать Сурена о подробностях и технических деталях этого нового, оказывается им же самим придуманного проекта, но ему было стыдно за свое поведение, столь похожее на вспышку авторского самолюбия и нетерпимости.

Тем временем Сурен наделил его новым шампуром.

- Как же Аня, Сурен? Аня как? Что же ты про нее ничего не рассказываешь? - заговорил, наконец, Андрей.

- Ва! Совсем позабыл, специально для этого прилетел. Меня с запиской послали.

Андрей вскочил. Воздуха, дивного горного воздуха ему не хватало! Он провел рукой по глазам. Сквозь пальцы сверкнула далекая ослепительная вершина.

«Андрюша, славный мой, - прочел он в записке. - Обязательно приезжай сегодня, мне это очень важно. Только не позже трех часов дня. Тогда поцелую, и даже очень крепко. Жду.

Твоя Аня».

- А сколько сейчас времени? - закричал Андрей, поворачивая к Сурену сияющее лицо.

- По-московски? - неторопливо поинтересовался Сурен.

- Ну, конечно же.

- А я думал, по Гринвичу. Не смотри так страшно, успеем, я все рассчитал. Садись, дорогой, доедай шашлык, а то в дороге кушать захочешь. Из Баку пассажирский вылетает в одиннадцать часов, а сейчас только девять утра. О козах не волнуйся - я из деревни чабана послал.

Андрей продолжал стоять. Ветер трепал широкие поля его мягкой шляпы. Внизу под ногами расстилалась небольшая полянка с белыми пятнышками успокоившихся коз и серым силуэтом вертолета.

Послышалось жужжание. Вертолет стал тихо подниматься. Скоро он повис почти над самой головой Андрея. Сверху спустили лестницу.

- Шашлык был замечательный. Никогда в жизни не ел ничего подобного, - заявил профессор, вытирая губы и бороду платком.

- Скорее, скорее! - торопил Андрей.

…Жужжание усилилось. Козы подняли головы и умными красивыми глазами провожали странного орла, поднимающегося вертикально в небо.

Скоро маленькая точка исчезла в прозрачной синеве.

Леса и перелески, дачные домики, поле с уборочной машиной, платформы с промелькнувшими лицами, шоссе с бегущими грузовиками, самолет в воздухе, ребята, скатывающиеся с пригорка, тоненькая девушка с косами, приветно машущая рукой…

И уже скрылась легкая фигурка. Бегут назад кудрявые рощицы по обеим сторонам полотна, и вдаль уходят прямые, как лучи, рельсы, загибаются за самый горизонт, повторяя выпуклость земли.

Идеальная прямая! Когда-то царь-самодур с тупым упрямством провел эту линию. Так и должны были строить дорогу из Петербурга в Москву. Так и строили ее напрямик через холмы и болота, строили… на человеческих костях.

И как память прошлого лежит и сейчас прямолинейное полотно, ведет в Москву среди полей и рощ, садов и перелесков.

На одну из дачных станций этой дороги прибыл необыкновенный поезд. Он был похож на гигантскую трубу, поставленную на колеса. Прибытие этого поезда вызвало переполох в дачном поселке. На платформе собралась толпа: мужчины в спецовках или летних пиджаках, девушки в открытых сарафанах или легких брюках, руководительница детского сада молоденькая, строгая, с сияющими и любопытными глазами и целым выводком построенных в пары, умирающих от восторга ребятишек, старушка в теплой кофте, два древних старика, оба лысые, бородатые, один в очках, наконец мальчишки, всюду во все времена одинаковые мальчишки в неподпоясанных рубашках, в коротких уже им штанах… Эти оседлали забор, забирались на ветви тополя и кричали оттуда:

- А окна-то где?

- И дверей не видать. Вот чудно!

- Это цистерна, бензин перевозить.

- Врешь, это пушка…

- «Пушка, пушка»! Много ты понимаешь! А как целиться?

- А это осадная. На цель рельсы прокладывают. Честное слово так. Мне Егорка говорил.

- Ребята, ребята! Смотри, идут.

- На четырех турбобилях приехали. Видите?

- Смотрите, какой дяденька! Не дяденька, а целых полтора дяденьки!

- Он тебе на дереве уши надерет, только руку протянет.

- А я знаю, кто это. Это Седых, большой начальник!

- Много ты знаешь! Пушка, тоже сказал… А как она заряжается?

- А вон видишь сзади такое кольцо с дырками? Наверное, оно отвертывается.

- Ничего вы не знаете. Не дырки, а дюзы. Это снаряд ракетный, на Луну лететь.

- На Луну?

- Ой, на Луну! Вот хорошо бы залезть да спрятаться.

- Найдут, наверняка найдут. У них приборы чующие, по запаху определяют, кто есть.

- У-у! Тогда тебя сразу почует.

- Откуда ты знаешь, что это ракетный снаряд?

- А вон, видишь, с полуторным дяденькой женщина идет?

- Ну, вижу.

- Это его дочь. Она в Ракетном институте училась. Мы в прошлом году с ними на Истре рядом жили… дача там у них.

- И они отсюда прямо на Луну полетят?

- Вот увидишь. Снаряд по рельсам разбежится, разбежится, а потом как ахнет - и сразу в воздух. Ну, а потом прямым ходом на Луну.

Группа приехавших подошла к трубообразному поезду. Мальчишки притихли.

Здесь действительно была Аня Седых. Одетая в голубой комбинезон с белыми отворотами, она выглядела совсем юной. Только темные круги под глазами делали ее усталой и более взрослой.

Да, так все получилось! Андрюшу мог спасти только полный покой. «Никаких ассоциаций!» - сказали профессора. Ничто не должно было напоминать о пережитом, даже… жена. Аня рвалась к Андрюше, но ее убедили. И у Нее тогда ничего не осталось, кроме дипломного проекта.

Этот дипломный проект имел шумный успех, Степан Григорьевич Корнев какой это все-таки умный и влиятельный человек! - сумел не только заставить Аню делать не ученический, а реальный проект, но и привлек к нему внимание технической общественности. И это он включил строительство ракетного вагона по Аниным чертежам в число первоочередных экспериментальных работ для Арктического моста. Степан Григорьевич остался вместо Андрея, и с ним посчитались. Аня должна быть, ему очень, очень благодарна!..

Но что будет с Андрюшей? Сначала Аня носилась с ребяческой мыслью сделать ему сюрприз. Конечно, она, не выдержав, во всем бы ему давно призналась, но тут случился этот шторм в Черном море. Андрюша был в таком тяжелом состоянии. С ним ни о чем нельзя было говорить. И даже подготовить на расстоянии было невозможно. Профессора запрещали. Может быть, это и к лучшему, что он приедет сразу на испытание. Ах, если бы приехал прежний Андрюша, каким он был в Светлорецке! Он бы все понял, принял бы и Аню и ее изобретение…