— Но ведь вы приехали сюда, Лиз. Что заставило вас сделать это?
— Ах, Сербург!.. Я ненавижу тех, кто говорит так, как я. Я не хочу так думать, но я думаю. Я убежала от самой себя, от роскоши и удовольствий, чтобы, рискуя собой, принести хоть какую-нибудь пользу. Вы сами сказали — я хотела быть нужной. Но, Сербург, мы с вами видели здесь такое… Вот Рой проклинает бога, богохульствует… А кого нам надо благодарить за невзорвавшуюся бомбу, за то, что мы с вами живы?
— На вашем месте, Лиз, я благодарил бы не бога, а вон тех людей, которые устанавливают решетчатые башни.
— Что это? Радиолокаторы?
— Не думаю…
— Зачем они?
— Они стоят повсюду.
— Я всегда считала их язычниками. Они устанавливают решетчатых идолов.
— А главное, заставляют их излучать что-то фиолетовое.
— Правда! Мне показалось утром, что поднялся фиолетовый туман. Вы еще сказали, что это не туман.
— Это был не туман, — подтвердил Сербург.
— Сербург, я покажусь вам ужасной свиньей, если сознаюсь…
— В чем, Лиз?
— В том, что очень богата. Мы могли бы с вами уехать, куда бы вы ни пожелали. Хоть в вашу Швецию.
— А если я живу не в Швеции?
— Куда угодно. Но только не думайте, что я хочу купить ваше внимание. Я кое-что уже в вас понимаю. Вы мне кажетесь очень сильным. Это смешно, но мне показалось… мне показалось, Сербург, что вы приказали бомбе не разорваться.
— Это так и было.
— Вы хотите свести все к шутке. Сейчас вы скажете, что живете где-нибудь в Гималаях или в России.
— Именно это я и хотел сказать.
Я подскочил в своем шалаше, не веря ушам. Что это? Словесный пинг-понг? Сербург возвращает мячи?
— Я вам не нравлюсь? — непоследовательно спросила Лиз.
Я вспомнил, как мы говорили с Сербургом о любимых женщинах. Конечно, Лиз очень хороша. Оказывается, богата и без ума от Сербурга… Из какого теста он сделан, чтобы вести себя как каноник?
— Леди и джентльмены! — крикнул я. — Вы нарушили границы сеттльмента и вторглись в мои владения. Здесь у трав запах любовного напитка.
— Ой, Рой! — кржмнула Лиз. — Не выходите! Я не одета!
— Не прикажете ли мне завидовать Сербургу?
— Не стоило бы. Он сидит спиной ко мне.
Я выбрался из шалаша и убедился, что Лиз уже надела защитный костюм.
Мы пошли мимо аэродрома к отелю.
По дороге видели решетчатые параболы. Отстав от Лиз и Сербурга, я подошел к ажурной башне, веселю приветствуя негров, и присел на корточки.
Они решили, что я один из помощников Сербурга, и, обнажая белые зубы, стали показывать мне полированный щиток управления с кишками. На нем не было привычной для меня надписи «Made in USА», надпись была сделана не на латинском алфавите, хотя кое-какие буквы и были похожи…
Мое подозрение крепло.
Я догнал Лиз и Сербурга.
Время близилось к полудню. Солнце стояло прямо над головой! Экватор!
В небе беззвучно летела эскадрилья бомбардировщиков. Грохот их двигателей обрушится позже, когда, они уже пройдут.
Небо расцветилось белыми хвостами догоняющих ракет.
Подбитые бомбардировщики снижались.
Выше и ниже них кружили истребители двух враждующих лагерей.
Воздушный бой нельзя было рассмотреть. Все совершалось с непостижимой быстротой. Кто-то продолжал лететь, кто-то падал дымящей свечой.
— Какой ужас, — сказала Лиз. — Почему они не сбросили бомбы?.
Сербург указал на небо.
В нем вспыжнула звезда. Она сверкала в лучах солнца, круто снижаясь.
Бомбардировщики еще виднелись на горизонте.
— Что это? Что? — воскликнула Лиз, бросаясь к Сербургу, словно он опять мог приказать бомбам не взорваться.
— «И пятый ангел вострубил, и я увидел звезду, павшую с неба на землю, и дан ей был ключ от кладезя бездны»… — со странным выражением в голосе сказал Сербург.
— Что это? — совсем испугалась Лиз. — Апокалипсис?
— Но не выйдет из кладезя дым, как из большой печи, и не помрачится солнце и воздух от дыма из кладезя, и не выйдет из дыма саранча, чтобы жалить людей, подобно скорпионам!
Сербург замолк. Я знал, что он не так прочитал библейский текст, но не успел ему возразить.
Продолговатое, сверкавшее в лучах солнца серебристое тело, напоминавшее исполинскую летающую рыбу, врезалась в джунгли.
Я не знал, чего ожидать: взрыва, смерти, землетрясения или трубношо гласа Страшного суда.
Негры около параболоида запрыгали, размахивая руками.
— Рой, — сказал Сербург, — собирайте своих газетчиков. Вам будет на что посмотреть. Я жду в джунглях на месте падения.
— О’кэй, — сказал я. — Дело пахнет сенсацией.
— Лиз, — продолжал Сербург, — откройте свое инкогнито и возьмите на себя труд собрать представителей ООН, которые есть поблизости. Приведите их к шалашу. Кажетад, ракета упала где-то рядом с ним.
Я посмотрел на Лиз.
— Да, — сказала она. — Я Элизабет Морган.
Я свистнул.
— Это была ракета? — спросила мисс Морган.
Сербург усмехнулся.
Я не стал терять времени. Мой джип стоял около канавы, ограничивающей летное поле. Мы сели в него с мисс Морган, на которую я теперь посматривл с искренним удивлением, и помчались к отелю-госпиталю.
Вепюртеры бежали кю мне навстречу.
Я узнал, что в разных местах континента упало с десяток баллистических ракет. Вое они не взорвались…
Я не хотел верить ушам. Я считал, что конфликт был локальным, что его нельзя было расширять… Кто и как мог на это решиться?…
Репортеры ехали, пока это было возможно, на моем джипе.
Все взрослое население негритятекой деревни ушло в глубь джунглей, очевидно, к месту падения ракеты.
Просека, на которой росли банановые деревья, была полна возбужденных негров.
Она показалась мне знакомой, но я не видел шалаша. Неужели ракета попала именно в шалаш?
Нет, вероятно, это была совсем не та просека. Мы ведь долго ехали по дороге.
Ушедшую в землю ракету откапывали. Здесь уже находились помощники Сербурга, которых я зиал в лицо. Подъехала мисс Морган в сопровождении представителя Госдепартамента Соединенных Штатов, индийского генерала, командовавшего здесь отрядом войск ООН, наблюдателя ООН, рыжебородого исландца и посла одного из арабских государств.
Негры работали на славу, они выкопали искусственный кратер, обнажив с одной стороны ушедшую в землю головку ракеты… боеголовку с термоядерным зарядом.
Репортеры спрыгивали в яму, пачкая свои костюмы в жирной земле.
Сербург показывал внизу отливавший синью, как лезвие безопасной бритвы, металлический защитный конус головки, нагревшийся при прохождении атмосферы. На нем отчетливо видны были буквы:
Мороз прошел у меня по коже. Я механически фотографировал невзорвавшуюся водородную бомбу и толпившихся около нее людей.
Я вылез из ямы и подошел к мисс Морган.
У нее было заплаканное лицо. Это поразило меня едва ли не больше того, что я видел вокруг.
Люди разговаривали вполголоса.
Представители ООН вместе с индийским генералом, сидя на поваленном ударной волной дереве, составляли протокол.
Человек из Госдепартамента открыл пресс-конференцию. На моем веку это была первая пресс-конференция, проводимая в джунглях под открытым небом, в тени банановых листьев.
— Джентльмены! Я уверен, что вы заинтересованы в сохранении мира на нашей планете.
Автоматические ручки забегали по раскрытым блокнотам.
— Государственный департамент уполномочил меня заявить, что США не имеют никакого отношения к чудовищному недоразумению, свидетелями которого вы являетесь. Только враги человечества могши провоцировать конфликт между Великими ядерными державами, использовать в своих целях некоторые детали аппаратов, изготовленные в США.
«Made in USA» — сделано в Америке! Миллионы фотографий с этой надписью обойдут все газеты мира!
Я подошел к мисс Морган. Может быть, эта ракета с термоядерной боеголовкой сделана на одном из заводов, контролируемых ее семейством. Я не оказал ей об этом.
