— Я остановил тебя не за превышение скорости. Левый задний габаритный фонарь разбит. Это тянет на пятьдесят долларов.

— Вы, должно быть, издеваетесь.

Он записал что-то в своем блокноте и передал мне штрафной бланк через окно.

— Угроза безопасности. С этим не шутят.

— Вы преследуете меня, ища способы разорить? — спросила я наполовину саркастично, наполовину себе под нос.

— Мечтай, — с этими словами он неторопливо пошел обратно к своей патрульной машине. Я наблюдала за ним, пока он выруливал на дорогу, а затем промчался мимо. Он махнул рукой, как и всегда делал, но я не могла заставить себя показать грубый жест в ответ. Что-то было не так.

По спине прошли мурашки, словно я опустила руки в ледяную воду. Я почувствовала холодные флюиды, исходящие от детектива Бассо, морозные как порыв зимнего ветра, но, должно быть, мне это все показалось. Я становлюсь параноиком. Потому что…

Потому что я чувствую подобное только среди не людей.

В пятницу вечером пришлось отказаться от школьной одежды, променяв ее на вельветовые брюки, самый теплый свитер из мериносовой шерсти, куртку, шапку и варежки. Игра не начнется до сумерек, а к тому времени температура резко упадет. Натягивая свитер через голову, я краем глаза заметила проявляющиеся мускулы в зеркальном отражении. Замерев на месте, я присмотрелась повнимательнее. Теперь я была точно уверена в появившихся у меня бицепсах и трицепсах. Невероятно. Я занимаюсь всего неделю, в результат уже налицо. Кажется, тело нефилима натренировать во много раз легче, чем человеческое.

Сбежав вниз по лестнице и поцеловав маму в щеку, я вылетела наружу. Двигатель Фольцвагена был категорически против работать на холоде, но все же пришел в движение.

— Думаешь, сейчас плохо? Дождись февраля, — предупредила я его.

Я въехала на территорию школы, припарковалась на южной стороне от футбольного поля и позвонила Патчу.

— Я на месте. Мы все еще придерживаемся плана «А»?

— Пока не услышишь от меня обратное — да. Я в толпе. От Блейкли пока ничего не слышно. От Марси есть что-нибудь?

Я глянула на часы, которые синхронизировала с часами Патча.

— Мы встретимся около киоска с закусками в десять.

— Хочешь еще раз пробежаться по плану?

— Если увижу Блейкли, то сразу же тебе позвоню. Я не собираюсь к нему приближаться, но и ему ускользнуть из поля зрения не дам.

Поначалу меня раздражало, что Патч держит меня на расстоянии от основных событий, но — посмотрим правде в глаза — мне не хотелось самой разбираться с Блейкли. Я не знала, насколько он силен, и, честно говоря, не знала и собственной силы. Кажется, позволить Патчу, который был опытнее в такого рода делах, разобраться со всем было весьма мудрым решением.

— А Марси?

— Я присматриваю за ней весь вечер. Как только ты схватишь Блейкли, я привезу ее к твоей лачуге около озера Себаго. Куда ехать — знаю. Выберу длинную дорогу, чтобы дать тебе больше времени на допрос и вывод Блейкли из игры. Все верно?

— И еще одно, — сказал Патч. — Будь осторожна.

— Как всегда, — ответила я и вышла из машины.

Около кассы я показала свой школьный пропуск, купила билет и, петляя, направилась к киоску. Глазами я все время выискивала Блейкли. Патч дал мне его описание, но когда я оказалась на стадионе и смешалась с толпой, поняла, что половина присутствующих мужчин могли сойти за Блейкли. Высокий и утонченный, с седыми волосами, но жилистым телосложением интеллигент, однако имеющий слегка чудокаватый вид классического профессора химии. А если он, подобно Патчу, замаскировался, то найти его в такой толпе будет чрезвычайно сложно. Вдруг он оденется как лесоруб? Или на нем будет куртка с символом нашей школы? А вдруг он покрасил волосы? Что бы он не предпринял, он наверняка окажется одним из наиболее высоких. С этого и начнем.

Марси я нашла у ларька, она вся тряслась в своих розовых джинсах, белой водолазке и не менее розовой жилетке. Увидев ее в таком наряде, в моей голове что-то щелкнуло.

— А где твой костюм чирлидера? Разве ты сегодня не выступаешь? — поинтересовалась я.

— Это форма, а не костюм. И я ушла.

— Ты ушла из команды?

— Я ушла из группы.

— Надо же.

— Есть вещи, о которых мне нужно больше беспокоиться. Все остальное меркнет по сравнению с тем, что ты, — она тревожно оглянулась вокруг, — Нефилим.

Неожиданно для себя самой я почувствовала некое родство с Марси. Но это быстро прошло, когда я пробежалась по списку всех тех ужасных вещей, что она успела мне сделать за прошлый год. Мы с ней нефилимы, но на этом наше сходство заканчивается. И я не собираюсь про это забывать.

— Как думаешь, ты узнаешь Блейкли, если увидишь? — понизив голос, спросила я.

Она недовольно на меня посмотрела.

— Я же сказала, что знаю его, так? В данный момент я твоя единственная возможность найти его. Так что прекрати задавать мне вопросы.

— Когда и если ты его увидишь, держи себя в руках. Патч схватит Блейкли, и мы последуем за ним к его лачуге, где мы все вместе и допросим Блейкли.

За исключением того, что Блейкли вырубится, а для Марси это не очень хорошо. Но это уже детали.

— Мне казалось, ты порвала с Патчем.

— Так и есть, — солгала я, пытаясь игнорировать чувство вины, которое скрутило живот. — Просто я больше никому не доверяю настолько, чтобы попросить помочь мне с Блейкли. То, что мы с Патчем теперь не вместе, еще не значит, что я не могу попросить его об услуге.

Меня не особо волновало, что она может не купиться на мои объяснения. В ближайшее время Патч сотрет ее воспоминания об этом разговоре.

— Я хочу поговорить с Блейкли до Патча, — сообщила Марси.

— Ты не можешь. У нас есть план, и мы должны его придерживаться.

Марси раздраженно повела плечом.

— Еще посмотрим.

Мысленно я сделала глубокий вдох, и подавила желание заскрипеть зубами. Самое время показать Марси, что не она здесь главная.

— Если ты все испортишь, ты об этом сильно пожалеешь.

— Ты и правда думаешь, что Блейкли знает, кто убил моего отца? — спросила Марси, внимательно на меня посмотрев.

Сердце бешено застучало, но я быстро успокоилась.

— Будем надеяться, сегодня все выяснится.

— Что теперь?

— Мы пойдем прогуляемся и постараемся не привлекать лишнего внимания.

— Говори за себя, — фыркнула Марси.

Хорошо, может быть она и права. Марси выглядела просто сногсшибательно: привлекательная и — что ужасно раздражало — уверенная в себе. У нее были деньги, и это было заметно во всем — от салонного загара и мелирования, что выглядело почти натурально, до увеличивающего объем лифчика. Иллюзия идеала. Когда мы поднимались по открытой трибуне, многие стали посматривать в нашу сторону, но смотрели не на меня.

Думай о Блейкли, приказала я себе. Тебе есть о чем волноваться, и это точно не выматывающее чувство зависти.

Мы прошли вдоль трибун, мимо уборных, пересекли дорожку, опоясывающую футбольное поле и направились прямо в гостевую зону.

К моему огромному сожалению, на верхней трибуне я увидела детектива Бассо в форме. Тяжелым, полным скептицизма взглядом он осматривал шумную толпу посетителей. Когда же его взгляд скользнул по мне, то сомнения на его лице стали читаться еще лучше. Вспомнив то странное чувство, которое два дня назад он у меня вызвал, я ухватила Марси за локоть и потащила ее подальше оттуда. Я не могла обвинить его в преследовании — он, вероятно, был на посту, — но это не значит, что мне хотелось испытывать на себе его взгляд и дальше.