Я отдернулась, но не так сильно, как намеревалась. — Если бы ты перестал напрасно переживать, то увидел бы, что я готова к происходящему. — И подумала о тренировках с Данте. Подумала о том, какой одаренной в одурачивании о меня считал. Патч понятия не имел, как далеко я зашла. Я была сильнее, быстрее и гораздо могущественнее, чем он даже мог себе представить. Я тоже через многое прошла за прошедшие несколько месяцев, чтобы знать, что теперь я своя в его мире. Нашем мире. Я знала, во что впуталась, даже если Патчу это не нравилось.

— Ты может и удержал меня от встречи с Блейкли, но ты не можешь остановить начало войны, — подчеркнула я. Мы находились на самом краю смертельной схватки. Я не собиралась смягчать правду или пытаться найти другой выход. Я была готова к войне. За свободу Нефилимов. За свою свободу.

— Одно дело думать, что ты готова, — спокойно сказал Патч. — А начать войну и увидеть ее своими глазами — совершенно другое. Я восхищаюсь твоей храбростью, Ангел, но не покривлю душой, если скажу тебе, что ты не совсем представляешь, к каким последствиям это приведет.

— Ты считаешь, что я об этом не думала? Я единственная, кто должен возглавить армию Хэнка. Да я кучу ночей не спала, думая об этом.

— Возглавить армию, точно. Но никто и никогда не просил тебя ввязываться в драку. Ты можешь выполнить свою клятву, держась подальше от опасностей. Перепоручая смертельные задания. Вот для чего нужна армия. Вот для чего я здесь.

Его последний аргумент начал приводить меня в ярость.

— Патч, ты не можешь постоянно защищать меня. Я признательна тебе за заботу, но теперь я Нефилим. Я бессмертна и гораздо меньше нуждаюсь в твоей защите. За мной охотятся падшие ангелы, архангелы и другие Нефилимы, и я ничего не могу с этим поделать. Разве что научиться давать сдачи.

Его глаза были безмятежными, голос ровным, но за внешней невозмутимостью я ощущала печаль.

— Ты сильная девчонка, и ты моя. Но сила не всегда означает грубость. Тебе не нужно надирать кому-то задницу, чтобы быть бойцом. Насилие не ровняется силе. Подай пример своей армии. Это наилучшее решение. Война ничего не решит, но она разделит наши миры пополам, и кто-то пострадает, в том числе и люди. В этой войне нет ничего героического. Она приведет к уничтожению, которое не сравнится ни с чем, что ты или я когда-либо видели.

Я сглотнула. И почему Патчу обязательно нужно всегда так делать? Говорить вещи, из-за которых я лишь еще сильнее начинаю сомневаться. Он говорил мне все это, потому что и в самом деле так считал или он пытался заставить меня держаться подальше от поля битвы? Мне бы хотелось верить в его благие намерения. Насилие н единственный способ. Вернее, по большей части не единственный. Я знала это. Но я также знала, что Данте думал об этом. Мне нужно уметь давать сдачи. Если я буду производить впечатление слабачки, то это только раззадорит моих врагов. Мне нужно показать, что я достаточно сильна и могу постоять за себя. В обозримом будущем, физическая сила была важнее, чем сила характера.

Я прижала пальцы к вискам, пытаясь массажем снять беспокойство, которое отдавалось в голове глухой болью.

— Я не хочу сейчас это обсуждать. Мне нужно… немного времени, хорошо? У меня было тяжелое утро, и я обдумаю все, когда мне станет лучше.

Судя по внешнему виду, Патча это не убедило, но он ничего не сказал.

— Я позвоню тебе позже, — устало сказала я.

Он достал из кармана пузырек с молочно-белой жидкостью и протянул его мне.

— Противоядие.

Я была настолько погружена в наш спор, что совершенно забыла о нем. Я с большим сомнением посмотрела на пузырек.

— Я добился от Блейкли признания, что нож, которым он ударил тебя, является самым мощным образцом, который ему удалось создать на сегодняшний момент. Его мощность в двадцать раз превышает количество дьявольской силы, содержащейся в напитке, который Данте тебе дал. Вот почему тебе нужно противоядие. Без него у тебя выработается абсолютная зависимость от дьявольской силы. В концентрированных дозах, определенные образцы дьявольской силы приведут к тому, что ты начнешь гнить изнутри. А с твоими мозгами сделают тоже самое, что любой смертельный наркотик.

Слова Патча застали меня врасплох. Сегодня я проснулась с невероятной тягой к дьявольской силе, потому что из-за Блейкли мне захотелось ее больше, чем есть, пить или даже дышать?

Мысль о том, что теперь каждое утро я буду просыпаться с таким же ненасытным желанием, встревожила меня не на шутку. Я не понимала, как высоки ставки. Неожиданно, я поняла, что чувствую благодарность за то, что Патч достал мне противоядие. Я бы сделала что угодно, чтобы никогда больше не испытывать такого непреодолимого желания.

Я открыла пузырек.

— Есть что-то, что мне нужно узнать прежде, чем я приму это? — Я поднесла пузырек к носу. Без запаха.

— Оно не подействует, если ты принимала дьявольскую силу в течение последних двадцати четырех часов, но это не проблема. Прошло больше суток с того момента, когда Блейкли ударил тебя, — сказал Патч.

Моя рука замерла в дюйме от губ. Ведь сегодня утром я приняла целую бутылку дьявольской силы. Если я приму противоядие сейчас, оно не подействует. Я все равно буду под действием дьявольской силы.

— Зажми нос и откинь голову назад. По вкусу может быть таким же мерзким, как дьявольская сила, — предупредил Патч.

Мне хотелось рассказать Патчу о бутылке, которую я украла у Данте. Я хотела оправдаться. Он бы не винил меня. Во всем был виноват Блейкли. Дьявольская сила. Я одним махом выпила целую бутылку, и в этом не было моей вины, меня ослепила потребность.

Я открыла рот, чтобы во всем признаться, но что-то меня остановило. Мрачный, незнакомый голос внутри меня прошелестел, что я не хотела отказываться от дьявольской силы. Не сейчас. Я не могла отказаться от той мощи и силы, которую мне давала именно дьявольская сила — только не тогда, когда мы находились на грани войны. Мне нужно держать эту силу поблизости, так, на всякий случай. И дело было не в дьявольской силе. Дело было в том, чтобы защитить саму себя.

И вновь внутри меня появилось страстное желание, вгрызающееся в кожу, вызывающее слюну и дрожь от жажды. Я кое-как справилась с этими чувствами, гордясь своим успехом. Я не поддамся ему, как сегодня утром. Я украду и выпью дьявольскую силу только тогда, когда мне это действительно будет нужно. И я буду постоянно носить с собой противоядие, чтобы я смогла избавиться от тяги к дьявольской силе тогда, когда захочу. Я сама решу, когда придет время. У меня есть выбор. Я контролирую ситуацию.

Затем я сделала то, что сама от себя не ожидала. Под воздействием какого-то импульса и совершенно не задумываясь. На кратчайшее мгновение я встретилась глазами с Патчем, собрала всю свою мысленную энергию, ощущая ее как большую, неукротимую природную силу и обманула его сознание, заставляя считать, будто приняла противоядие.

Нора выпила его, — обманчиво прошептала я его разуму, помещая туда образ, подтверждающий мою ложь. — До последней капли.

Затем я засунула пузырек себе в карман. Все закончилось через какие-то секунды.

Выйдя из дома Патча, я поехала домой, всю дорогу испытывая сильную тяжесть в животе, которая частично была реальным расстройством, частично — чувством вины. Не помню, чтобы когда-либо еще за всю свою жизнь мне было так стыдно.